так много. Это не может быть простым совпадением. Они должны быть как-то связаны.

Из-за похорон, этой истории с Джейсом и драмы с Водяными Феями я почти забываю о зомби с меткой, которого Джекс показал мне прямо перед отъездом. Кажется, это было так давно, хотя всего лишь на прошлой неделе. Интересно, узнаю ли я об этом больше, когда вернусь.

Я начинаю моргать от собственной реакции, поражённая тем, насколько комфортно мне стало жить с мыслью о том, что я буду Хранителем.

— Доброе утро, милая, — встречает меня мама с усталой улыбкой. — Ты всё собрала?

— Ага. — Я открываю холодильник, чтобы взять бутылку сока. — Итак, вы, ребята, нашли ещё одно место для экспериментов с паранормальными явлениями, да?

Мой отец откидывается на спинку стула.

— И не один. Целых три. Их число растёт.

— Перед тем, как я покинула Академию, Джекс показал мне зомби с меткой. — Я откручиваю крышку с бутылки сока. — Он сказал, что появилось много мертвецов. И не только зомби. Интересно, почему их так много.

Мой отец бросает осторожный взгляд на маму.

— У нас есть пару предположений.

Я отпиваю глоток сока, прежде чем спросить:

— Какие…?

— Что всеми ими управляет один и тот же человек, — говорит мама. — Мы просто не уверены, кто именно.

— Но зачем кому-то экспериментировать с такими существами, как зомби? — спрашиваю я. — В этом нет никакого смысла.

— Это мы и пытаемся выяснить. — Мой отец поднимается со стула, ставит пустую кружку в раковину и бросает взгляд на мой чемодан, стоящий в дверях. — Ты готова?

Я киваю.

— Да. Во сколько отправляемся?

Папа бросает взгляд на часы.

— Нам, наверное, уже пора. Ещё рановато, но мы должны вернуться к началу собрания.

Моя мама кивает в знак согласия, затем берёт свою сумочку и ключи от машины.

Я прощаюсь с бабушкой, прежде чем сесть в машину, и обещаю, что позвоню ей, как только воспользуюсь кольцом. Затем мы с родителями едем в тишине, и это напоминает о нашей последней поездке в аэропорт. Но тишина нарушается, когда мой папа тормозит и останавливается в конце длинной вереницы машин. Учитывая, что мы живём очень далеко, у чёрта на куличках, пробка в такое раннее время суток совершенно неуместна.

— Что, чёрт возьми, происходит? — спрашивает он, останавливая машину.

Моя мама опускает стекло и высовывает голову, чтобы получше всё разглядеть.

— Похоже, дорога перекрыта.

Папа проверяет время на приборной панели.

— Она опоздает на свой рейс… а мы на собрание.

— Попробуй объехать. — Она машет рукой моему отцу, чтобы он двигался дальше. — Движение в другую сторону тоже, скорее всего, перекрыто.

Он приподнимает бровь, глядя на неё.

— Кто вы такая и что сделали с моей женой?

Я хихикаю, кажется, впервые за долгое время.

— Да, мам, с каких это пор ты стала нарушать правила?

— Я иногда нарушаю правила, — обиженно возражает она.

Папа бросает на меня одобрительный взгляд в зеркало заднего вида, и я прикрываю смех рукой. Моя мама игриво хлопает его по руке с улыбкой на лице. Я тоже улыбаюсь, радуясь, что она снова счастлива.

— Думаю, мама права, пап. Давай объедем эту пробку с другой стороны.

Он усмехается.

— Хорошо, но если меня остановят, я скажу полицейскому, что это не моя вина, и меня вынудила это сделать моя жена, нарушившая правила. — Поднимая брови, он смотрит на мою маму, переключает скорость и выезжает на встречную полосу.

С обеих сторон дорогу перегораживает баррикада. Когда подъезжаем к ней, отец поворачивает руль и выезжает на лужайку. Прямо перед тем, как колёса касаются травы, он нажимает на тормоза.

— Чёрт. Это Хранители. — Он паркует машину на обочине, колёса поднимают облако пыли.

Я подаюсь вперёд на сиденье и вглядываюсь в группу людей по другую сторону баррикады. Все они одеты в чёрные брюки-карго и чёрные футболки, в руках по блокноту, и они обходят что-то на земле.

— Что там? — спрашиваю я. — Мёртвое тело?

Мой отец распахивает дверцу, чтобы выйти.

— Вы двое, оставайтесь здесь. Я пойду посмотрю, что происходит.

— Ни за что. — Я вылезаю вместе с ним, игнорируя недовольный взгляд, которым он меня одаривает. — Теперь это часть моей жизни. Я иду с тобой.

Он качает головой, но не спорит.

— Ты права, но на всякий случай будь рядом.

— На всякий случай, серьёзно? — шучу я, пока мы пробираемся по траве к месту происшествия. — Думаешь, мертвец воскреснет?

Он смотрит на меня снисходительно, но затем на его лице появляется улыбка.

— Я рад, что к тебе вернулся сарказм. Скучал по этому.

Я чувствую себя немного виноватой за то, что улыбаюсь так скоро после смерти дедушки, но в то же время…

— Я тоже.

Однако наши улыбки быстро исчезают, когда мы подходим к баррикаде. С другой стороны на асфальте размазано что-то похожее на красную краску. Но в воздухе витает солоноватый запах ржавчины.

Кровь.

И не просто капля крови, а целая чёртова тонна покрывает землю, близлежащие деревья, кусты и траву.

Когда огибаем баррикаду, вонь становится такой невыносимой, что меня чуть не выворачивает наизнанку.

— Стой здесь, — говорит мой отец, прежде чем мы подходим к мёртвому телу. — Я пойду посмотрю, что происходит. — Он направляется к более высокому мужчине с планшетом в руках, который, кажется, командует всеми присутствующими.

— Похоже, здесь кого-то зверски убили. — Я прикрываю рукой нос и рот, чтобы заглушить вонь.

— И произошло что-то серьёзное.

Звук голоса Джекса вызывает у меня дрожь, приятную дрожь, которая заставляет мой желудок сходить с ума.

Серьёзно. Что, чёрт возьми, со мной не так? Сейчас совершенно неподходящее время для того, чтобы возбуждаться и желать большего.

Делаю глубокий вдох, прежде чем обернуться, приказывая себе не пялиться на него. Но не могу удержаться и украдкой бросаю взгляд.

Уголок его губ приподнимается в