А далее – прибытие в какую-то сказочную «крепость» и несколько дней общения «с лучшими врачами империи», как их отрекомендовал академик Павлов. Более всего Фёдора Ивановича удивил и даже немного испугал вид фантастических медицинских приборов, собранных в одном помещении, и он даже попытался задать полушутливый вопрос, не собирается ли уважаемый академик сделать из него нового Франкенштейна? Однако все страхи и сомнения пропали при виде очаровательных девушек в белых халатах, которые по команде Ивана Петровича поочередно прикрепляли к его обнажённому торсу какие-то провода с резиновыми присосками. Причём делали они это так осторожно и деликатно, что Шаляпин прикрыл глаза и расслабился, лёжа на белой кушетке. А затем пришел черёд и, собственно, самого лечения.

В институте был собран полный комплект аппаратуры для электромагнитной терапии конструкции Ижевского, но прошедший соответствующую модернизацию, основанную на послезнании Темина – Теслы. После каждого сеанса Фёдор Иванович ощущал прилив сил, небывалую ясность мыслей и ощущения возрастающего единства тела и духа…

Традиционные методы лечения не были позабыты, но порции пилюль существенно урезали, заменяя кислородными коктейлями, целебными чаями и морсами. Не меньше пользы принесли и вечерние беседы Шаляпина и Павлова. Может быть, впервые после детства и юности Федор Иванович почувствовал себя рядом с настоящим другом, в компании с которым можно выговориться и не пожалеть об этом. Через десять дней Иван Петрович, придирчиво просмотрев результаты анализов и в дуэте с доктором Голубевым в четыре руки и уха промяв, простучав и прослушав Шаляпина, вынес свой вердикт:

– Ну-с, уважаемый пациент, хочу вас обрадовать – пик ваших хворей мы немножко срезали, теперь самое важное – это режим. А посему ближайший месяц предлагаю провести на территории нашего института. Тем более что за это время окончательно уляжется шум вокруг ваших злоключений в Сочи. С точки зрения закона вы действовали абсолютно правильно, защищаясь от вооруженного грабителя, и Фемида уже вынесла свое решение, но нужно, чтобы все эти щелкоперы из газет полностью потеряли интерес к этому делу. Кстати, попытаюсь вас развеселить… В некоторых бульварных листках напечатали информацию, полученную, само собой, «из заслуживающих доверия источников», о том, что певец Фёдор Шаляпин, воспользовавшись услугами контрабандистов, бежал в Турцию, а откуда на специально присланном цеппелине улетел в Германию. Лучшим ответом подобным писакам, как мне кажется, может послужить ваш сольный концерт перед находящимися на излечении офицерами и солдатами Русской Императорской армии, а если еще при этом у вас будет обновлен репертуар и некоторые песни прозвучат впервые, то…

При этих словах Шаляпин вскочил со своего кресла и, буквально прервав Павлова на полуслове, произнес:

– Иван Петрович, я не могу оспаривать ваш авторитет врача и учёного, но в музыкальном мире я живу не первый год. Вы не представляете, какие там кипят интриги и какая борьба идет за репертуар. Поверьте, леди Макбет или окружение короля Лира – это просто невинные гимназистки по сравнению с теми, с кем приходится иной раз иметь дело. Но при этом любой свежий текст, новая мелодия становятся известными. И я боюсь, что…

На этом месте уже Павлов жестом остановил Шаляпина.

– Многоуважаемый Фёдор Иванович, как говорит старая пословица: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Но я предлагаю вам и увидеть, и услышать. Давайте пройдём в одну из наших лабораторий…

В небольшом помещении с плотно закрывающейся дверью на столе стоял какой-то непонятный прибор, возле которого манипулировал кнопками и тумблерами молодой человек в белом халате.

– Это Юрий, один из наших техников. Если помните, Фёдор Иванович, то Митрофан Ефимович Пятницкий, собирая русские народные песни, записывал на фонограф голоса крестьян, их исполнявших, тем самым сохранив их для потомства и открыв для слушателей. Мы занимаемся чем-то подобным, собираем песни, открываем новых авторов и сохраняем их труд, правда, и техника у нас чуть-чуть получше. Тем более, сейчас война, и тот, кто сидит в окопах на передовой, ходит под Богом. Присаживайтесь, Фёдор Иванович, и слушайте. На все ваши вопросы я отвечу чуть позже. Юра, запускай.

На приборе закрутились какие-то диски, перематывая тонкую стальную ленту, и в комнате негромко, но достаточно четко зазвучали звуки гитары и мужского голоса:

Шаляпин замер в кресле, помимо воли вцепившись руками в подлокотники. Мелодия, звучавшая в ушах, резала слух своей непривычностью, она не была похожа ни на народную песню, ни на городской романс, ни на оперную арию. И привлекала именно этим, своей непохожестью, жёсткостью, воинственностью. Так действительно мог петь только покрытый шрамами римский легионер-ветеран, прошагавший полмира во имя Рима и Тиберия Августа…

Фёдор Иванович не просто слушал песню, он внимал ей, впитывал её всеми фибрами. Глаза были прикрыты, а губы беззвучно шевелились, повторяя слова. Раздался щелчок тумблера, который прервал исполнение. Несколько мгновений в комнате стояла полнейшая тишина, затем посыпался шквал вопросов Шаляпина:

– Кто?!.. Кто это пел?!.. Как?.. Когда?.. Откуда?!..

– Постараюсь ответить на ваши вопросы по очереди, – не спеша и обстоятельно начал Павлов. – Это пел один из моих знакомых офицеров-фронтовиков. Еще совсем молодой, но прошёл через многое. Вся грудь в шрамах и крестах, но душа осталась чистой, вот и сочиняет между боями… А теперь представьте, как эта песня зазвучит в вашем исполнении, да еще и под хороший оркестр.

– Иван Петрович, дорогой мой, вы просто обязаны, вы слышите, – обязаны познакомить меня с этим человеком. Делайте что хотите, но его нужно отозвать с фронта, это просто самородок, гений, он не должен, вы понимаете, он не имеет права погибнуть!

– Федор Иванович, ну успокойтесь же, дорогой мой. Скоро вы встретитесь с этим офицером. Кстати, он почти полный тезка легендарного Дениса Давыдова, его зовут Денис Анатольевич. Давайте поступим так… Вот вам полный текст песни, в этом здании есть небольшой рояль и найдётся неплохой аккомпаниатор. Вы сможете порепетировать, потом соберём оркестр, проведём генеральную репетицию, а там можно предстать и перед публикой. У нас тут через недельку объявлен спортивный праздник, так что – милости прошу принять участие в городошном турнире. Я и сам любитель этой игры, да и вы, Фёдор Иванович, её как будто жалуете. А после него, вечером можно и вам выступить. Все это будет на территории нашего института, так что можете быть спокойным – недоброжелателей и завистников, а тем паче конкурентов и журналистов здесь нет и не предвидится. Кстати, именно здесь проживает семья Дениса Анатольевича – жена с маленькой дочуркой, тесть и тёща, которая, кстати, недурно музицирует и поёт. У неё целая тетрадка заполнена песнями и романсами зятя. А еще дней через десять приедет и он сам. Ну как, договорились?