По мере того как род Фарры все дальше продвигался на север, постепенно менялась и погода. В один прекрасный день небо вдруг заволокла серая пелена, и затем на лагерь обрушилась тьма-тьмущая воды…

Укрывшись от дождя в кожаных шатрах, мужчины вели неспешные разговоры, женщины готовили ужин, а дети играли, забившись в самые уютные уголки шатров. Один из стариков заявил, что, по всей видимости, уже совсем недалеко до пастбищ Харрана. Фарра согласился с ним и сказал, что, придя в Харран, они задержатся там на некоторое время, чтобы отдохнуть, тем более что в этой земле у них много родственников, да и сам Фарра родился в Харране.

Шамас обрадовался этой новости: он с удовольствием остался бы в каком-нибудь подходящем месте, потому что так и не сумел привыкнуть к кочевой жизни с ее ежедневными долгими переходами. Шамас даже начал немного скучать по хранилищу глиняных табличек, в котором его когда-то обучал Илия. Не считая Аврама, никто во всем роде Фарры, роде кочевников, не интересовался ничем, кроме как здоровьем коз и овец и событиями, произошедшими за время дневного перехода.

Сидя в шатре, укрывавшем его от начавшегося дождя, и слушая, как Фарра рассказывает о том, что их ждет в Харране, Шамас вдруг спросил у своего отца, есть ли там хранилище глиняных табличек, где он, Шамас, смог бы продолжить учебу.

Ядин очень удивился, услышав от сына такой вопрос.

– Я думал, что для тебя учиться – сущее наказание.

– Ты ошибся, отец. Я уж лучше буду учиться, чем кочевать с места на место.

– Такова наша жизнь, Шамас. Не относись к ней пренебрежительно.

– Я вовсе не отношусь к ней пренебрежительно, отец. Мне нравится засыпать, глядя на звезды, и вставать с рассветом. Я дал имена всем нашим козам и овцам и научился доить коз. Но я уже соскучился по учебе.

Отец Шамаса задумался. Он знал, что его сын умен от природы, а это путешествие на север, похоже, заставило Шамаса взглянуть на мир другими глазами, и поэтому у него вдруг проснулось желание учиться.

Ядин решил поговорить с Фаррой и Аврамом, посоветоваться с ними, как ему следует поступить со своим сыном.

Вскоре род Фарры стал лагерем у стен Харрана. Фарра снова принялся лепить из глины, а помогали ему в этом сыновья Аврам и Нахор. Его искусные руки могли вылепить фигурку бога, однако он также изготовлял кирпичи и посуду сложной формы. Впрочем, чтобы обеспечить свои семьи пропитанием, они по-прежнему разводили овец и коз и держали множество ослов, используя их для перевозки грузов.

Ядин попросил Фарру подумать над тем, каким образом Шамас смог бы продолжить обучение.

Как-то раз перед заходом солнца Аврам стал искать Шамаса. Он увидел, что мальчик играет с другими детьми, однако лицо Шамаса почему-то было грустным.

– Шамас! – позвал его Аврам.

Мальчик немедленно подбежал к нему.

– Я подумал, что теперь, когда мы наконец-то прибыли в Харран, я, пожалуй, смогу рассказать тебе историю сотворения мира. Мы подготовим глину, чтобы сделать из нее таблички, а ты, поскольку прихватил с собой палочки для письма, сможешь записать мой рассказ о том, почему Бог создал нас. Знаешь, из всего того, что способен увидеть за свою жизнь человек, на веки вечные останется лишь то, что он сумел записать.

– Тебе это сказал Он?

– Я это чувствую своим сердцем. Дети наших детей, по всей видимости, будут верить во все эти истории о различных богах именно потому, что другие люди некогда навсегда запечатлели эти истории на глиняных табличках. Стало быть, чтобы люди узнали о Нем и о деяниях Его, мы, Шамас, должны им об этом поведать.

– Мы?

– Да. Я буду рассказывать, а ты будешь записывать. Ты сам предлагал поступить именно так еще до того, как мы покинули Уп.

– Так мы и сделаем! – восторженно воскликнул мальчик осознавая, какая важная задача ложится на его плечи. – А когда начнем?

– Завтра подготовь таблички к тому моменту, когда начнет заходить солнце. Мы встретимся в пальмовой роще, которая находится неподалеку от наших шатров, и я начну рассказывать тебе историю сотворения мира.

Взволнованный Шамас бросился к своему шатру. Прошло уже довольно много времени с тех пор, как он в последний раз водил палочкой для письма по глиняной табличке. Не разучился ли он писать? Он попросил своих родителей изготовить для него несколько табличек, на которых можно было бы поупражняться в письме. Ему очень не хотелось разочаровывать Аврама, а особенно ему не хотелось разочаровывать себя самого.

Когда глиняные таблички были готовы, он написал в их верхней части, как его учил Илия, свое имя: «Шамас».

«Я собираюсь записать историю сотворения мира. Мне ее расскажет Аврам. Благодаря этому люди узнают, почему Бог их создал».

Шамас посмотрел на табличку и остался недоволен результатом. Он уже слегка утратил навыки письма с помощью палочки, и значки получились весьма корявыми. Он решил упражняться до тех пор, пока написанное его более-менее удовлетворит.

«Мардук – всего лишь глиняная фигурка. Боги, сделанные из глины, – это всего лишь глина. Бога Аврама невозможно увидеть, и поэтому он – Бог. Его нельзя вылепить, и его нельзя сломать».

Мальчик стал придирчиво разглядывать табличку. Его отец, подойдя сзади, тоже посмотрел на табличку поверх его плеча.

– Шамас, что ты там пишешь?

– Я просто упражняюсь, отец.

– Ты только не перенапрягайся, – ласково посоветовал сыну Ядин.

– Я не смогу записать историю сотворения мира, если буду писать такими корявыми значками, непонятными даже мне самому, – вздохнул Шамас.

– Будь терпеливым, и у тебя все получится.

«Есть только один Бог, который правит небом и землей и не делит свою власть ни с кем другим», – продолжал писать Шамас. Он писал до тех пор, пока солнце не исчезло за горизонтом, и ему уже не оставалось ничего, кроме как лечь спать.

На следующее утро, едва только рассвело, Шамас попросил отца приготовить для него новые глиняные таблички – он снова собирался потренироваться в письме. Ему не хотелось, чтобы Авраму было стыдно за него, когда он прочтет то, что Шамас напишет под его диктовку.

Ядин, прежде чем отправиться к своим стадам, помог сыну изготовить несколько глиняных табличек. При этом он подумал, что должен обязательно сходить в город и поговорить со священниками по поводу дальнейшей учебы Шамаса. Фарра обещал пойти туда вместе с ним и посодействовать в этом деле: Фарру в городе хорошо знали.

«Чтобы говорить с Богом, мы должны искать его в нашем сердце. Аврам говорит, что Бог не использует слова, а заставляет людей сердцем чувствовать то, что он от них хочет. Я ищу Бога в своем сердце, но я еще не достоин его услышать. Я думаю, что из всех нас Бог выбрал лишь одного Аврама».

Шамас писал весь день – до тех пор, пока солнце не начало клониться к горизонту. Затем он поспешно зашагал к роще, где его ждал Аврам.