– Какой машины? – Леонченко оторопело уставился на него.

– Черного «Опеля», – расстроенно буркнул Шутов. – Но раз переспрашиваете, то, видимо, о машине представления не имеете. Значит, хорошего ждать от разговора с вами мне нечего!

– Ну почему, может быть, я вас чем-нибудь и обрадую, – расплывчато пообещал Леонченко. – Может быть, пригласите в дом? Мне нужно задать вам пару вопросов.

– Проходите, только ненадолго, – разрешил парень. – Мне еще курсовую нужно доделывать.

Чего меньше всего ожидал Леонченко от сегодняшнего вечера, так это того, что случайно в своих поисках наткнется на человека, у которого угнали черный «Опель». Но вскоре оказалось, что разволновался капитан напрасно. Кое-кто из очевидцев похищения, а также телохранители Алиевой запомнили номер иномарки нападавших, и он не совпал с номером «Опеля» Шутова.

Парень рассказал Леонченко, что машина была не его, а брата, офицера спецназа из дивизии Дзержинского. Шутов брал «Опель» для своих личных дел на пару дней, а сегодня утром, оставив его буквально на час около дома, обнаружил, что машина угнана. Он тут же позвонил брату, и тот пообещал, что сам подаст в милицию заявление. Увидев Леонченко, Шутов решил, что машина нашлась, но оказалось, что напрасно надеялся.

Теперь капитану, чтобы объяснить цель своего визита, пришлось вновь прибегнуть к старой легенде и представиться участковым, пришедшим разбираться по поводу многочисленных жалоб Топоровой.

– Да что вы ее слушаете, товарищ капитан, – махнул рукой Шутов. – Как это мой компьютер может мешать ей спать? Пойдите сами послушайте. Он же работает тише некуда да еще и стоит далеко от смежной с квартирой этой коровы стены.

– Ну-ну, вы выражения выбирайте, молодой человек, – притворно строго проговорил Леонченко, но на компьютер посмотреть пошел.

Техника у парня была довольно неплохая – «Целерон» с пятисотым процессором. Однако Шутов в компьютерах почти не разбирался. Насколько смог увидеть капитан, на винчестере стояли только компьютерные игрушки и ни одной серьезной программы. Да и сам Шутов в ответ на его вопросы о работе системы только разводил руками.

– Да не знаю я, – пожимал плечами парень. – Я же не учился специально для работы на нем. Так, купил по случаю. Сейчас учу кое-что, но в основном подрабатываю, распечатывая курсовые. Да еще и в игрушки играю. А всякие там драйверы, патчи и прочую дребедень освоить еще не успел. Я ведь даже мастера вызывал, чтобы он принтер мне настроил.

В общем, за исключением одного совпадения с черным «Опелем», парень для следствия интереса не представлял. Алиби на время похищения у него было железное, никаких признаков болезни легких у Шутова не было, да и в компьютерах он был полным «чайником».

Теперь Леонченко ничего не оставалось, как прочитать парню лекцию о том, как нужно вести себя по отношению к соседям, и выписать повестку на завтрашний день, сославшись на то, что на каждое заявление граждан, пусть даже самое бредовое, милиция обязана реагировать. И теперь, после приватного разговора, следует просто официально оформить ответ на жалобу Топоровой, закрепив его протоколом, согласно букве закона. Шутов без возражений расписался в получении повестки и, проводив капитана до дверей, простился. И Леонченко, вздохнув облегченно, с чувством выполненного долга отправился в главк. Отчитываться перед Гуровым.

* * *

Алиев с сыном весь день не покидал палаты жены. Женщина перенесла сильнейшее потрясение, и ее ужасала сама мысль о том, что она останется в палате одна. В каждой тени, за каждой занавеской ей мерещились люди в черных масках. Она словно наяву ощущала вновь и вновь, как холодное лезвие ножа ползет по ее телу, разрезая все ее белье. И, как только муж пытался выйти из палаты, женщина впадала в истерику. Даже охрана из двух милиционеров у двери не убеждала ее в собственной безопасности.

Алиев нервничал и костерил на всех знакомых ему языках бандитов и ментов в придачу. Он, естественно, не мог оставить жену в таком состоянии и десятилетнего перепуганного мальчугана вместе с ней. Срывались деловые встречи, ломался отлаженный график работы. Да что там! Рушился весь уклад жизни бизнесмена, а он ничего не мог предпринять. Ему, как трусливой бабе, оставалось только сидеть и ждать, когда наглый полковник из главка найдет преступников.

Алиев несколько раз звонил в министерство своему покровителю Глущенко, чтобы узнать последние новости о розыске бандитов. Однако заместитель министра, который, казалось, нервничал не меньше бизнесмена, не мог сказать ничего утешительного. Дело не трогалось с мертвой точки, и, несмотря на то что в плане «Перехват» было задействовано множество сотрудников милиции, даже машину похитителей найти не удавалось.

Алиев нервничал и горел жаждой мести. Он срывал свое зло на медсестрах и врачах, посещавших пострадавшую женщину в ее палате. И перестал беситься только тогда, когда доктора убедили его принять успокоительное.

К шести часам вечера Алиев узнал, что поблизости от ворот госпиталя Бурденко собралась целая толпа журналистов, желающих взять интервью у его жены. Весть о дерзком похищении женщины на глазах у десятков людей облетела все печатные издания столицы, просочилась на телевидение, и теперь репортеры жаждали получить новости из первых уст.

Поначалу бизнесмен пришел в бешенство от того, что кто-то захотел расспросить его жену обо всем, что произошло. От желания раструбить на весь белый свет, как в Москве обращаются с чеченцами, что возникло у него после взрыва машины, не осталось и следа. Алиева просто передергивало от одной мысли, как его жена будет рассказывать о русских, что хватали ее грязными лапами, срезали с нее одежду, и что чувствовала женщина, оказавшись голой посреди проезжей части. Но постепенно Алиев успокоился.

Бизнесмен видел, что его обещание выплатить награду любому, кто поможет милиции в поимке преступников, не давало пока никаких результатов. Алиев посчитал, что просто не все люди видели информацию по телевидению, и поэтому решил поговорить с прессой.

Но это было не единственной мерой, предпринятой Алиевым для розыска преступников. Прежде чем выйти к журналистам, бизнесмен связался со своими друзьями из криминальных структур, поговорил с муфтием чеченской диаспоры в Москве и у всех попросил помощи, пообещав щедрое вознаграждение. Намного большее, чем то, о котором говорилось по телевидению.

А журналистов тем временем пропустили в холл госпиталя Бурденко. Они толпились там, словно рой мух над падалью, вполголоса переговариваясь и ожидая появления семьи Алиева. Однако бизнесмен их разочаровал. На встречу с прессой он вышел один, оставив сына с женой в палате под охраной двух милиционеров у дверей и девушки из угрозыска внутри.

Интервью было коротким. Алиев ответил лишь на пару самых безобидных вопросов, избегая разговоров о том, что ему мстят только из-за того, что он чеченец. О подробностях похищения бизнесмен умолчал. И, перекрыв шум голосов, вновь обратился с просьбой к жителям столицы помочь милиции отыскать преступников, гарантировав прежнее вознаграждение. А затем, не слушая возмущенных реплик корреспондентов, развернулся и ушел обратно в палату. Холл госпиталя тут же очистили от всей пишущей братии, и госпиталь вновь погрузился в привычную тишину.