в том числе Фанагория, не имели поблизости месторождений строительного камня и поэтому вынуждены были доставлять его из других районов, в частности с Керченского полуострова.

В районе Танаиса известняк добывался в местных каменоломнях. Но в придонских, как и в прикубанских, поселениях античной эпохи, в которых жило значительное количество негреческого населения, последнее очень широко применяло для строительных целей глину: стены жилых домов и хозяйственных построек строили, главным образом, глинобитным способом.

Добыча камня росла по мере расширения городов и увеличивавшегося в связи с этим спроса на строительные материалы. В наиболее ранний период, когда жизнь в колониях еще только начиналась, строители прибегали к камню экономно, применяя его преимущественно лишь для сооружения основания стен, цоколей; сами же стены воздвигались из сырцовых необожженных кирпичей.61 В дальнейшем значение камня как строительного материала все более увеличивалось, особенно в связи с сооружением оборонительных городских стен и башен, требовавшим огромного количества камня.

Строительный камень шел также на постройку гробниц и погребальных склепов, представлявших собой нередко весьма внушительные по размерам монументальные сооружения. Немало хорошего камня потреблялось местными скульптурными мастерскими, изготовлявшими особенно в большом количестве надгробия, т. е. каменные плиты с надписями и рельефами для установки на могилах.

Камень употреблялся в строительном деле различный — в виде бута, т. е. необработанных, грубо наколотых кусков камня, и в виде правильной формы плит, подвергнутых тщательной отеске. В монументальных постройках (крепостные стены и т. п.) тесаные плиты применялись только для облицовки фасадов стен, внутреннее же пространство стен заполнялось бутовыми камнями и глиной. Формы кладок из тесаных плит видоизменялись с течением времени; в различные периоды существовали свои излюбленные приемы внешней обработки плит и типы кладок.

Камень добывали в открытых карьерах или подземных каменоломнях. Грубый камень, бут выламывали при помощи клиньев и молотов, на место постройки такой камень доставляли уже в готовом виде. При кладке стен из бута камни иногда слегка обкалывали, придавая им постелистую форму, промежутки между бутом защебенивали, причем вся кладка велась обычно на глине. Что касается штучных камней, то на месте добычи они подвергались лишь получистой теске; окончательная отеска производилась уже на постройке.

Инструмент античного каменотеса был несложен; сюда входили кирка, долото, скарпель, молоток Мягкие породы известняков позволяли применять топор, пилу. Чистая отеска поверхности камня производилась обычно зубаткой, следы которой часто видны на различных архитектурных деталях.62

В классический и эллинистический периоды кладки стен из тесаных камней производились насухо, без применения вяжущих растворов; при этом подгонка камней друг к другу делалась чрезвычайно тщательно. Отдельные тесаные камни в монументальных постройках скреплялись между собой металлическими скобами и пиронами (стержнями). Употреблялись также временные деревянные скрепы, для которых в рядом лежащих плитах делались вырубки в форме обращенных друг к другу вершинами усеченных треугольников («ласточкины хвосты»). Такие деревянные вкладыши предотвращали деформацию кладки во время осадки стен; в дальнейшем они уже не имели значения и истлевали внутри стен, не нарушая их прочности.

Покрытия зданий как общественных, так и частных делались из глиняных черепиц. В редких случаях для устройства кровли применялись и мраморные черепицы. Образцы таких мраморных черепиц, но ужо римского времени, были найдены в Пантикапее и Фанагории.63 Мрамор, применявшийся в строительном деле, доставлялся из Малой Азии и Греции.

Жженый кирпич в доримское время в строительном деле не употреблялся. Даже на такие постройки, как гончарные горны, шел сырцовый кирпич, обычно с примесью самана.

Основной рабочей силой, применявшейся во всех отраслях материального производства Боспора, били рабы.64 Купцы-работорговцы скупали рабов, главным образом, у кочевников. Одним из крупных рынков, куда кочевники доставляли рабов для продажи их греческим купцам, как известно, служил город Танаис.

Во время военных столкновений с окружавшими племенами в рабов, несомненно, превращались те военнопленные, которые попадали в руки боспорских царских войск.65

Рабы на Боспоре были сосредоточены в большом количестве, главным образом в крупных городах, где они эксплоатировались в различных отраслях производства и составляли челядь богачей.

Высказывалось предположение, что боспорские цари имели свои большие поместья, в которых эксплоатировались рабы. Существование таких царских сельскохозяйственных поместий возможно, хотя в источниках они не упоминаются. Известно, однако, что аппарат государственного управления при Спартокидах состоял из штата управляющих селами.66

Такая структура административного устройства экономически оправдывалась, вероятно, тем, что в царские амбары поступал хлеб прежде всего от сельского населения, состоявшего из мелких зависимых земледельцев. Последние несли определенные повинности и отдавали боспорскому царю значительную часть своего урожая, так как земля, которую обрабатывали земледельцы, считалась царской. Подобная форма эксплоатации была широко известна в античном мире, и обычно греки определяли положение человека, находившегося в таком состоянии, как среднее между рабом и свободным, ссылаясь обычно в качестве аналогии на спартанских илотов.67 Этот способ эксплоатации местного негреческого земледельческого населения был весьма распространен в греческих торговоаграрных колониях.68

Наиболее обстоятельные сведения известны в отношении Гераклеи Понтийской. Населявшие прилегающую к этому городу землю местные жители — мариандины — были превращены гераклейцами в зависимых δωροφόροι, приносителей даров.69 Мариандины должны были отдавать гераклейцам в виде «оброка» определенную часть продуктов своего хозяйства. По выражению греческого писателя Посидония (в передаче Афинея), мариандины «доставляют гераклеотам все необходимое», чем и было обусловлено их наименование δωροφόροι.70 Власть гераклейцев над мариандинами была ограничена в том отношении, что они не имели права продавать мариандинов за пределы данной области; внутри же ее гераклейцы могли свободно распоряжаться мариандинами и эксплоатировать их подобно рабам.

Греческие писатели объясняли такое положение мариандинов как результат некоего добровольного соглашения, вызванного тем, что мариандины, осознав слабость своих способностей, решили подчиниться и пойти в услужение «более разумным» греческим колонистам. Конечно, эта версия ничего общего с истинным положением дела не имела и являлась лишь ярким проявлением идеологии греческих рабовладельцев, считавших свое господство над варварами и право на их эксплоатацию явлениями естественными, предопределенными самой природой.

Отраженное греческой литературой мнение, что мариандины добровольно, без сопротивления покорились гераклейцам, могло быть порождено отчасти тем обстоятельством, что в Гераклее Понтийской, как и в других аграрных античных колониях, эксплоатация сельского населения, состоявшего из коренных местных жителей-варваров, осуществлялась греками совместно с тесно спаявшейся с ними варварской знатью. Слияние этих социальных групп на основе общности экономических интересов могло значительно облегчить самый процесс подчинения местного населения, поскольку его собственный верхний слой, т. е. варварская знать, соблазняемая возможностями обогащения, быстро находила общий язык с рабовладельческой верхушкой торговых греческих городов. Тем самым могло создаваться впечатление мирного «врастания» античных греческих колоний в среду местного варварского населения, будто