– И мы пройдем по нему?

– Если ты не очень устала.

– Я могу бродить до изнеможения!

– Тогда пошли! Домой поедем на такси.

Верка бывала на речном острове Хортица в Запорожье и вспомнила, что там дул с Днепра холодный ветер, поэтому невольно запахнула плащ, но, ступив на остров Маргит, не почувствовала перемены в погоде и предположила, что этот чудный уголок согревается теплом земли. Вдыхая вечерний воздух, прислушиваясь к дальней музыке и шуршанию под ногами гравия, присматриваясь к веселым лицам людей, сидящих за столиками кафе, вынесенными из зданий под деревья, на которых еще висели плотным покрывалом листья, она вдруг сделала для себя открытие: в Будапеште люди живут, радуясь жизни и преображая ее красивой и удобной архитектурой, зонами отдыха, музыкой, вином и песнями. Ей показалось, что у этих людей нет и не может быть злых умыслов, направленных на разрушение хорошей социалистической страны и социализма в целом.

– Антал, – тихо сказала она, – мне здесь очень хорошо! Я никогда не представляла, что Венгрия так благодатна.

– Это, наверно, оттого, что я люблю тебя, что ты чувствуешь мою любовь, а она согрета любовью к моей земле.

– Когда ты мне говорил о прелестях Крыма и сравнивал их с прелестями твоей страны, мне казалось, что ты фантазируешь. Наверно, здесь Дунай так же очаровывает человека, как у нас Черное море, и холмы, как наши горы, так же открыто говорят о сложной истории твоей родины.

– Это правда, хотя приравнять две стихии – море и реку – мне не приходило в голову. Я должен, нет, обязан в ближайшие дни сходить с тобой на другой берег Дуная, чтобы показать тебе остров Маргит в «развернутом виде», да и весь Будапешт с высоты Рыбацкого бастиона! Кстати, свет габаритных огней на его башнях мы видели, когда проходили около терм.

– Наверно, у меня не хватает слов, чтобы выразить весь наплыв чувств, я в них просто утонула, и это только на малом острове! А что я буду ощущать, когда увижу большее? Но это здорово: начать изучение незнакомого города ночью, сначала – отдельных его частей, а потом угадать их днем с высоты птичьего полета!

– Я пришел к этой мысли случайно, а ты, моя умница, развила целую теорию. Значит, так и наметим: вечером будем посещать какое-нибудь уютное местечко, а днем – подниматься на смотровую площадку и находить его в панораме города. А пока давай зайдем вот в ту кофейню, мне хочется угостить тебя настоящим венгерским кофе.

– Давай!

– Отлично! Здесь к кофе традиционно ничего не подают, но можно заказать какие-нибудь сладости.

– Пусть будет все, как положено по традиции! Антал шагнул под навес и протянул Верке руку.

Через секунду они очутились в крошечном зале, где стояло всего три столика, накрытых белоснежными скатертями, и лишь за одним из них сидел молодой парень, судя по всему, студент. Они заняли ближний столик. Почти сразу к ним подошла миловидная девушка в белом переднике с кружевами и приняла заказ.

– Кофе надо подождать, – пояснил Антал.

– Я с удовольствием это сделаю и скажу тебе, что в одном нашем журнале я видела репродукцию картины под названием «Шоколадница». Так вот, там изображена девушка, очень похожая на ту, которая будет готовить твой любимый напиток. Знаешь, мне хочется научиться варить кофе по-венгерски специально для тебя!

– Я буду только рад и освою какой-нибудь шедевр русской кулинарии, например пельмени, специально для тебя!

– Для нас!

– Дай мне твою руку! – нежно попросил Антал. Кофе оказался густым, огненно-горячим, мягким и необыкновенно вкусным. Верка пила его маленькими глотками, понимая, что таким способом невозможно обжечь губы. Антал улыбался, выражая тем самым полное согласие с ее ощущениями.

– Милый Антал, – Верка обратилась так к нему впервые, – мне кажется, я попала в сказочную страну, в тот мир, который был то ли мечтой моего детского воображения, то ли возник ниоткуда, словно я шла по полю и вдруг оказалась в волшебном царстве. Я взрослый человек и понимаю сложные нити и лабиринты судьбы, что привели меня в Венгрию, и тем удивительнее это ощущать и сознавать. Значит, мир сказки действительно существует! Только кому-то он кажется привычным и, может, приевшимся, а для меня это – диво!

– Знаешь, Верочка, для меня самая загадочная и самая прекрасная сказка – это встреча с тобой, а мир вокруг стал сказочным после этого уже сам по себе. Но, мне кажется, я перегибаю с возбуждением твоих эмоций: ведь ты только вчера с поезда и, по сути, еще не отдыхала. Поедем домой!

– Хорошо, поедем. Наверно, я не чувствую усталости от эйфории счастья и пребывания на твоей потрясающей земле; на самом деле, конечно, мне пора отдохнуть!

Выйдя из кофейни, Верка ощутила легкую прохладу и подумала, что на дворе октябрь и в это время даже в Крыму случаются холодные вечера. В машине было тепло и уютно, что вызвало сладкую дрему, и она не заметила, как вошла в дом. Антал помог ей раздеться и стал разбирать постель.

Вскоре они лежали рядом и тихо говорили о том, о чем говорят влюбленные после долгой разлуки. Когда Верка легонько зевнула, Антал спросил:

– Ты знаешь хотя б одного венгерского поэта?

– Нет, конечно!

– Тогда, можно, я предложу твоему вниманию стихотворение моего тезки Антала Гидаша?

– Давай, хотя я, честно говоря, никогда не думала, что ты будешь читать мне стихи.

– Вот, слушай:

Ты говоришь, что хочешь спать,

Устала… Бог с тобой!

Я убаюкаю тебя,

Но песенкой такой,

Что невесомая твоя,

Голубизны небес,

Сорочка медленно с тебя

Сползет под эту песнь.

И на постели расцветешь,

Зардевшаяся вся,

И обовьешь ветвями рук,

И дальше ждать нельзя!

Качаемся, качаю я тебя,

А ты – меня…

Ты звезды глаз в ресницы спрячь,

Так много в них огня…

За окнами зима, а здесь

Весна в цветах по грудь.

И, если хочешь спать,

Давай попробуем уснуть!

Верка была так удивлена и так глубоко тронута этим необычным стихотворением, что сна как и не бывало, она привстала и попросила прочитать стихи еще раз. Антал выполнил ее просьбу особенно вдохновенно, а она заметила:

– У вас красивая страна, красивая жизнь, красивые стихи про любовь…

* * *

На следующее утро у каждого была масса дел, поэтому встали рано и после легкого завтрака расстались. Верка осталась дома дожидаться, когда за ней придет машина. У нее было полчаса на размышления. Разговаривать со своим связным о политике ей не хотелось: первое впечатление о Венгрии было настолько восторженным, что ее могли неправильно понять. Это было, пожалуй, самым тяжелым заданием ее миссии вообще, так как предстояло собирать и докладывать сведения не только о стране, в которой жил ее любимый человек, но и о нем самом. И хотя такова была цена их встречи, в душе она не могла с этим смириться. Верка надеялась, что на первый раз обойдется просто беседой. Но ее надежды не оправдались: Сергей Владимирович попросил изложить письменно ее первое впечатление о Венгрии. Она подробно описала прогулку по городу, свое впечатление от витрин магазинов, обстановку в кофейне на острове Маргит и о том, что за весь вечер они с Анталом совершенно не касались политики. Отчет получился коротким, написанным почти под диктовку. Прочитав его, связной спросил: