litbaza книги онлайнКлассикаЛолита - Владимир Набоков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 95
Перейти на страницу:

Я спросил: «Сколько у тебя есть мелочи?»

«Ни одного гроша», ответила она, грустно поднимая брови и показывая мне пустую внутренность кошелька.

«Это будет исправлено, но всё в своё время», напыщенно проговорил я. «Ну что же — пошли?»

«Слушай, где у них тут уборная?»

«Я туда тебя не пущу. Это наверное грязнющая дыра. Ну, пойдём же».

Была она, в сущности, послушной девчоночкой, и я не удержался и поцеловал её в шею, когда мы опять сели в автомобиль.

«Не сметь этого!» сказала она, глядя на меня с непритворным удивлением. «Я не люблю, чтобы меня лизали. Противный развратник!»

Приподняв плечико, она потёрлась об него шеей.

«Виноват», пробормотал я. «Я к тебе очень привязан, вот и всё».

Мы продолжали путь под хмурым небом вверх по извилистой дороге, а потом опять вниз.

«Что же, и я к тебе вроде как бы привязана», сказала Лолита замедленно-нежным тоном и, вроде как бы вздохнув, вроде как бы подвинулась ближе ко мне.

(О, Лолита моя, мы никогда не доедем!)

Сумерки уже начинали пропитывать прелестный маленький Брайсланд, его архитектуру в ложноколониальном стиле, сувенирные лавки и европейские липы, когда мы поехали по его слабоосвещенным улицам в поисках «Зачарованного Привала». Воздух, весь бисерный от ровной мороси, оставался тёпл и зелен, и длинная очередь, состоявшая главным образом из детей и стариков, уже образовалась перед кассой кинематографа, струящегося огнистыми самоцветами.

«Ах, этот фильм я очень хочу посмотреть! Пойдём сразу после обеда. Пожалуйста, пойдём!»

«Что же, можно», протянул Гумберт, хотя он-то, хитрый, распалённый чорт, отлично знал, что к девяти часам вечера, когда начнётся его собственное представление, она будет спать мёртвым сном у него в объятиях.

«Полегче!» вскрикнула Ло, которую бросило вперёд, когда проклятый грузовик перед нами, с запульсировавшими карбункулами на заду, остановился у перекрёстка.

Я подумал, что, если мы не доедем до гостиницы, — мигом, чудом, на ближайшем углу — я утрачу всякую власть над Гейзовским рыдваном с его беспомощными «дворниками» и сумасбродными тормозами. Увы, прохожие, к которым я обращался за указаниями, либо сами не знали города, либо переспрашивали, морщась: «Зачарованных?..» — точно я был сумасшедший; а не то пускались в такие замысловатые объяснения, с геометрическими жестами, географическими рассуждениями и чисто местными приметами (…затем поверните на юг… не доезжая здания суда…), что я не мог не сбиться с пути в лабиринте их доброжелательного вздора. Лолита, чьи прелестные разноцветные внутренности уже переварили съеденное лакомство, предвкушала плотный обед и начинала егозить. Для меня же, хоть я давно примирился с существованием некой вторичной судьбы (незадачливой секретарши Мак-Фатума, так сказать), лезущей с пустяками и мешающей грандиозным планам великодушного начальника, эти скрежещущие остановки, это передвижение наугад по бульварам Брайсланда были, пожалуй, самым тяжким испытанием, до сих пор выпавшим на мою долю. Впоследствии я не раз смеялся, вспоминая свою неопытность — как я с мальчишеским упрямством хотел найти именно эту гостиницу с прихотливым названием — тогда как вдоль всего нашего пути неоновые знаки бесчисленных мотелей предлагали свободные комнаты, готовые принять кого угодно — коммивояжёров, беглых каторжников, импотентов, большие семьи, а также самые блудливые и ненасытные пары. О, мирные автомобилисты, скользящие сквозь черноту летней ночи, какие игры, какие извороты похоти вы могли бы узреть с вашего безупречно гладкого шоссе, если бы эти комфортабельные шалаши, вдруг лишившись всякой пигментации, стали прозрачны, как ларчики из стекла!

Чудо, которого я жаждал, всё-таки свершилось. Мужчина и девица, более или менее сопряжённые в темноте автомобиля, стоявшего под древесной капелью, сообщили нам, что мы находимся в самом сердце городского парка, но что, стоит только взять влево у следующего светофора, и мы будем у цели. Никакого светофора мы не нашли — парк был чёрен как грех, которому он служил прикрытием, — но вскоре, подпав под плавные чары хорошо планированного поворота, мы сквозь туман разглядели алмазное мреяние огней, затем — ночной блеск озера, и вот он предстал перед нами, дивно и неотвратимо, под призрачными деревьями, наверху, где кончался обсыпанный гравием взъезд — белый чертог «Зачарованных Охотников»!

Сначала показалось, что запаркованные автомобили, устроившиеся рядком, как у корыта свиньи, закрывают подступ; но вдруг, как по волшебству, внушительных размеров открытая машина, отливавшая вишнёвым лоском под освещённым огнями дождём, пришла в движение, энергично попятилась под управлением широкоплечего господина — и мы благодарно скользнули в образовавшееся пространство. Я тут же попенял на свою поспешность, заметив, что мой предшественник теперь воспользовался чем-то вроде гаражика, под навесом которого было достаточно места и для второго автомобиля; но моё нетерпение не позволило мне последовать его примеру.

«Ну и шик!» заметила моя вульгарная красотка, щурясь на лепной фасад. Она вылезла из автомобиля в шелест моросящего дождя и рывком детской ручки оправила платье, застрявшее между щёчками персика — перефразирую Роберта Браунинга. При свете, обливающем фронтон, шарахались и качались на белых колоннах увеличенные силуэты каштановых листьев. Я отпер багажник. Седой горбатый негр в довольно приблизительной ливрее положил на тачку наши чемоданы и медленно покатил их в холл. Холл был полон старых дам и священников. Лолита опустилась на корточки, чтобы осыпать ласками бледномордого, в синих веснушках, с чёрными висячими ушами кокер-спаньеля, который на флоре ковра прямо-таки таял под её ладонью — да и кто бы не таял, о моё бедное сердце…

Я же тем временем прочищал горло и, сквозь толпу, себе путь к отельной конторе. Там лысый, поросячьего вида, старик — все были стары в этой старой гостинице — осмотрел меня, подозрительного брюнета, с учтивой улыбкой, засим неторопливо достал мою (исковерканную) телеграмму, не поборол тёмных сомнений, обернулся, чтобы взглянуть на стенные часы, и наконец сказал, что «очень извиняется» — держал комнату с двумя постелями до половины седьмого вечера, а теперь она сдана: церковный съезд, видите ли, совпал с выставкой цветов в Брайсланде.

«Моё имя», холодно перебил я, «не Гумберг, и не Гамбургер, а Герберт, т. е., простите, Гумберт, и мне всё равно, пусть будет одиночный номер, только прибавьте койку для моей маленькой дочери, ей десять лет, и она очень устала».

Розовый старец добродушно поглядел на Лолиту, которая всё ещё стояла на корточках, полуоткрыв губы, слушая в профиль, что говорила ей из глубин кретонового кресла хозяйка собаки, древняя старуха, обвитая фиолетовыми вуалями.

Какие бы сомнения ни мучили подлеца, они рассеялись от вида моей арийской розы. Он сказал, что, пожалуй, найдётся кое-что, да — номер с двойной постелью. Что же касается кроватки —

«Мистер Ваткинс, как насчёт лишней кроватки?..» Кроваткинс, тоже розовый и лысый, с белыми волосками, растущими из ушных и других дыр, подошёл и заговорил, а я уже развинчивал вечное перо. Нетерпеливый Гумберт!

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 95
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?