litbaza книги онлайнФэнтезиБессмертный избранный - София Андреевич
Бессмертный избранный - София Андреевич
София Андреевич
Фэнтези
Читать книгу
Читать электронную книги Бессмертный избранный - София Андреевич можно лишь в ознакомительных целях, после ознакомления, рекомендуем вам приобрести платную версию книги, уважайте труд авторов!

Краткое описание книги

Они встретились в бескрайнем лесу, где бродят по звериным тропам те немногие, что хранят искры магического знания: сын благородного воина, погибшего в сражении за свои земли, и отшельница, не имеющая имени и не знающая лжи. Они расстались прохладной летней ночью: прекрасная правительница, нарушившая клятву и приговоренная за это к смерти, и маг, готовый на все, чтобы ее от этой смерти спасти. Судьбы всех четверых сплелись в клубок по воле суровой богини. И лишь Бессмертный избранный способен распутать эти нити так, чтобы ни одна не оборвалась.  

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 160
Перейти на страницу:

1. ОТШЕЛЬНИЦА

Он еще очень молод, но совсем сед, и волосы у него длинные, и глаза синие, как ночное небо, и голос тихий, как шепот. Он прижимает мою руку к своему лицу и повторяет беспрестанно одно слово, смысл которого я понимаю и в то же время понять не могу.

— Серпетис.

Я знаю, что это его имя, но зачем он снова и снова называет его мне?

— Серпетис.

Торопливо, горячо, словно боясь, что этот раз будет для него последним.

— Серпетис.

— Я здесь, — я тоже говорю вещи, которые ему известны, но что мне остается? — Я здесь, я всегда здесь.

— Серпетис.

Я чувствую на своей руке что-то мокрое и понимаю, что он плачет.

Мы нашли его у ручья, в том месте, где берег особенно полог, и течение не такое сильное. Я не знаю, как он сюда добрался, и Мастер не знает, а ночь, может, и знает, но не скажет ни слова. Он лежал вдали от воды, на песке, и вокруг него крабы-пискуны уже танцевали свой танец голода. Я охотилась за ними, я услышала их, я была первой, кто увидел у воды чужака.

Мастер помог мне притащить его в свой дом. Мы вместе промыли ужасные раны на груди и спине юноши — его здорово порезали мечом, под лопаткой темнела глубокая рана, оставленная стрелой — не знаю, как он сумел выжить? Серпетис провел в беспамятстве два долгих дня. На третий день он очнулся, ухватил меня за руку так, что едва не сломал пальцы, попытался вскочить с узкой кровати.

— Ты у друзей, — чувствуя, как трещат кости, пискнула я. — Мы спасли тебя, чужак!

Он отпустил мою руку и упал на постель, закрыв глаза и закусив губу — так сильно, что из нее яркой струйкой брызнула кровь. Я прижала запястье к груди, с трудом сдерживая слезы боли.

— Кто ты? — спросил он голосом еще не мужчины, но уже не мальчика. — Где ты нашла меня? Отвечай же!

Его синие глаза уставились на меня почти гневно, но он не мог ничего требовать и не мог приказывать той, которая подчинялась только ветру и лесу, и я ничего не сказала в ответ.

— Меня будут искать, — сказал он, глядя в потолок. — Мне нужно уйти отсюда. Принеси мне одежду, принеси мой меч, мне нужно идти.

— Ты не можешь ходить, и у тебя не было меча, — сказала я. — Ты тяжело ранен.

Но он не послушался моих слов и снова попытался подняться. Повязки, с таким трудом наложенные Мастером, сразу же пропитались кровью. Чужак закрыл глаза и сдался, и откинулся на постель, снова кусая губу.

— Нет меча, — прошептал он. — Я проклят. Я лишился своего меча…

Вечером Серпетиса начала жечь лихорадка, и я всю ночь провела у его кровати, прикладывая ко лбу намоченную холодной водой тряпку, вытирая пот с его лица, держа его за руку.

— Серпетис, — повторяет он снова и снова, глядя на меня затуманенными жаром глазами.

— Я здесь, Серпетис, — говорю я, — я всегда здесь.

Пока он спит, я готовлю для него целебную мазь. Только травы и только крабий жир, чтобы смягчить рану. Наложить заклятие было бы проще и быстрее, но Серпетис он живет не в вековечном лесу, и я не могу использовать магию с людьми Шинироса, ведь она для них под запретом.

Мастер говорит, что магия всесильна, и я помню времена, когда магам доверяли жизни. Но с недавних пор все изменилось. Раньше Мастера ходили в города, выбирали себе учеников из числа лучших — тех, в ком магия тлела, как уголек, готовый превратиться в костер. Шесть Цветений назад наместник запретил им приближаться к городу. По приказу правителя он сжег на кострах тех, кто отказался отречься от магии, а остальных согнал под кроны вековечного леса. Теперь Мастера учат таких, как я — сирот, изгоев, уродов. Тех, кому кроме магии в жизни ничего больше и не дается. Что хорошего может получиться?

Кому-то магия дается легко, кто-то — как я — овладевает ею с большим трудом. Я могу приготовить яд из воды и вылечить зараженную кровь. Но ветра мне не подчиняются, а огонь и трава смеются над моими попытками повелевать. Я — слабый маг, самый слабый из учеников своего Мастера, о чем он мне беспрестанно напоминает. Но я могу и умею лечить раны. И Серпетису повезло, что на его пути попалась именно я.

Я намазываю рану, закрываю повязкой и слышу, как его дыхание из резкого и прерывистого становится мерным и тихим. Я кладу руку ему на лоб — он прохладный. Жар спал. Скоро раны Серпетиса заживут, и он сможет покинуть дом Мастера.

— Отец, — говорит он. — Они убили моего отца.

Синие глаза смотрят прямо на меня, и я поспешно убираю руку с его лба. Серпетис не бредит, он просто говорит.

— Кто твой отец? — спрашиваю я.

— Фиур Дабин. Нашу деревню ограбили разбойники. Отец остался защищать дом, а я должен был привести помощь. Отряд погнался за мной. Они настигли меня у границы леса. Как я сюда добрался?

— Ты проделал долгий путь в беспамятстве, чужак, — говорю я. — Владения твоего отца лежат в дне пути от нас.

— Мне нужно увидеть наместника, — говорит Серпетис. — Пока разбойники не начали грабить ваши деревни. Пока не убили невинных, не покалечили женщин, не увели с собой детей.

Я качаю головой. Разбойники, граница, владения. Все это так далеко от жизни, которой живу я. Это словно другой мир. Мир, в котором железо жжет огнем, кровь льется рекой, а ложь отравляет сердце.

— Я не могу сделать больше, чем уже сделала, — говорю я, подавая ему чашу с водой. Он жадно отпивает. — Я не знаю, жалуют ли в ваших краях магию, чужак…

Его лицо темнеет.

— Мой отец искоренил эту заразу в своих землях, — говорит Серпетис. — На полях был мор, и никто из этих пугал с магическим даром не смог его остановить. Река Танана растеклась восемь Цветений назад так, что затопила и овраг, и деревню и оставила нас без птицы и зерна. Магия под запретом в Шиниросе, и мой отец чтит этот запрет. Фиур Дабин размахивает на поле боя мечом, а не связками бесполезных трав.

Я молчу так долго, что это кажется ему странным. Он разглядывает мое лицо, наверняка замечая косую линию, пересекающую щеку от подбородка до левого виска, видит на моей шее зуб тсыя, острый, как самая острая в мире портняжная игла, обегает взглядом комнату.

— Это ведь не сельский дом, и я не в деревне, — говорит Серпетис.

— Ты в доме Мастера, и я — его ученик, — говорю я.

Он стискивает зубы от моей правды, отводит взгляд и долго смотрит в какую-то одному ему видную точку на стене.

— Ты не умеешь лгать, — говорит он, не глядя на меня. — И значит, ты скажешь мне правду. Ты вылечила меня магией, ученик Мастера?

Я качаю головой.

— Нет. В моих травах и повязках Мастера не больше магии, чем в твоих глазах. И ты еще не вылечился, чужак. Тебе лучше пока остаться здесь.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 160
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?