Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видел он картину мира так: извергается вулкан. Горящим расплавленным золотом. Красиво так извергается, эффектно. Золотая сияющая лава прожигает все на своем пути, сметает камни, плавит их, обтесывает. Камни — это дураки всякие. Идейные, больные, шибко честные. А вулкан — это собственность государства. Типа все, что производится на данной территории. Проще говоря, то, что продается за деньги. У самого жерла горячо и опасно. Там мертвая зона. Надо находиться чуть в стороне. Золотая лава, то есть лавэ, немного остывает и начинает обходить препятствия. И стекает в долину, как река. А уже там основное русло разбивается на ручейки, как в природе — географию вспомним, землеведение, — только наоборот. В географии ручейки сливаются в речушки, те, в свою очередь, наполняются, реками-притоками становятся. А тут золото делится на мелкие оттоки, те разбиваются на еще более мелкие и так далее. Вот тут уже можно управлять. Системно. Плотины складывать из болванов, чтобы поток направлять в нужном направлении. До каждого человека доходит тоненькая струйка. Даже бомж на помойке бутылки собирает и сдает, чтобы похмелиться. Даже докторишки и учительницы получают свои зарплатки. Дело государственных людей сложное — правильно направить ручеечки. А что бы направить, нужно видеть всю картину: куда течет. Век у нас какой? Информационный! Вот поэтому и нужна центру полная информация о потоках. Потому что иначе кто-то другой станет смотреть и перетянет их на себя, а правильных и патриотичных людей сгубит. Золото ведь всех манит — и плохих, и хороших!
— То есть надо быть смотрящим просто так, со стороны? И себе не брать? Все типа для людей?
— Вот ты опять не понимаешь! Брать себе нужно ровно столько, чтобы обеспечить свои потребности. Это же коммунистическая идея: от каждого по способностям, каждому по его желаниям. Но дуракам — хрен! Пусть дрочат. А мы люди государственные, нам важно прежде всего себя защитить. И тогда всем будет хорошо!
Центром Рома называл Путина. В принципе, именно для этой самой функции его и взял в свое время Анатолий Собчак в помощники. Или кто там кого взял. Но если бы на месте Собчака был бы другой человек, избранный народом, изголодавшимся по живому властителю, все равно сразу бы возник некто рядом, кто смотрел бы за городом, страной. И докладывал центру. Потому что век информационный. Повсеместно дефицит смотрящих. А если не смотреть, то ведь беспредел будет!
Тюремная система управления вошла в российскую жизнь сразу после начала горбачевской перестройки. И именно в Санкт-Петербурге она обрела свой новый вид. Если Москва и вся остальная Россия были как бы «черной» зоной, где правили воры-смотрящие, соблюдавшие монастырское правило воровского закона: не брать из общака, не иметь дело с ментами, справедливость — главное, а вертухаи[257] пусть охраняют, это их работа, но тюрьма — дом родной наш, то Ленинград-Петербург стал зоной «красной»[258], живущей не по закону. Наверное, потому всегда к питерским относились подозрительно и с неприязнью, стараясь не допускать на ключевые посты в государстве. Потому как беспредельщики. Ленин увез свой Совнарком в Москву потому, что не видел среди питерских опоры. Матросы, рабочие… Ненадежная публика. И слишком много гнилой интеллигенции. Когда рухнул СССР, когда избрали, кого хотели, оказалось, что смотрящих можно взять либо с одной стороны тюремной решетки, либо с другой. Собчак выбрал сразу оба варианта: пригласил в помощники сидевшего чиновника Шутова и мелкого гэбэшника Путина. И вот тут история сыграла злую шутку с Россией: любой человек в этой роли за счет понимания политико-экономической вулканологии сразу бы поднялся до уровня главного смотрящего по стране. Десять лет Путину хватило. И если бы там оказался не Путин, а какой-нибудь Фигутин, то за ним бы сегодня носили два полковника во флотской форме ядерный чемоданчик России. Увы…
Считается, что «Балтик-Эскорт» Цепов организовал вместе с Виктором Золотовым и тот даже был учредителем. Не знаю. На протяжении всей моей дружбы с Романом я ни разу не видел Виктора в обществе Ромы. Но они были близкими друзьями, Цепов взаимодействовал с Золотовым с самого первого дня своей работы в качестве сначала личного телохранителя, а потом шефа охраны Путина, Нарусовой и Ксении Собчак (самого Собчака охранял Золотов и еще четыре офицера ФСО). Решал ли Рома через Виктора вопросы? Естественно. Помогал ли Золотов Роме обзавестись многочисленными ксивами прикрытия, непроверяшками и липовыми паспортами на разные имена? Вполне вероятно. Был ли Цепов сотрудником спецслужб? Я не уверен. Скорее нет, чем да.
Я много раз спрашивал Цепова:
— Кто ты, черт возьми?! Как ты умудряешься каждый раз выпутываться из полного дерьма?
Рома закатывал глаза и говорил шепотом:
— Говори всем, что я офицер ФСБ в действующем резерве. Ну или ГРУ. Только никогда не говори, что я просто талантливый разводящий! Но если бы не было меня, то как бы они (Рома опять показывал взглядом на потолок) секли поляну?!
В 1996 году Коляк отыгрался. Он слезно попросил меня перед вторым туром выборов поехать с ним в штаб Яковлева, поговорить с Ириной Ивановной. Коляк привез ей тридцать тысяч долларов. Все тамбовские авторитеты скидывались. Коляк тогда решил окончательно обосноваться под Сергеичем.
— Все как вы просили, вот деньги, вот Запольский!
С Ириной Ивановной мой разговор оказался коротким: она начала пугать меня, я встал и молча ушел. Коляк бросил мне вслед:
— Пожалеешь! Приползешь, ноги будешь целовать!
Но через минуту догнал меня на лестнице и стал льстиво извиняться. Тогда исход выборов в пользу Яковлева еще не был очевиден. Но Яковлев выиграл. Путин уехал в Москву, Ромина контора стала хиреть на глазах. У «Балтик-Эскорта» в очередной раз отобрали лицензию на оружие, но еще до этого Рома уволил моих охранников. И мне срочно пришлось искать новый ЧОП[259]. Я, естественно, его нашел, а с Цеповым просто перестал общаться. Хотя по-прежнему приглашал его на дни рождения, даже снимал для него рекламные ролики почти бесплатно. Но прежнего ощущения своего величия у Ромы уже не наблюдалось, и он потерял ко мне всякий интерес.
Последний раз мы столкнулись с Цеповым случайно на Стрелке Васильевского острова в 2004-м. Рома увидел номера моей машины, догнал и включил крякалку[260] — какую-то невероятную цветомузыку под решеткой радиатора своего серебристого «гелика»[261]. Попросил типа остановиться. Он был величественен, как фараон, точнее, как мумия в саркофаге каирского музея, и от него разило