Должно быть, в «Смарти» никому даже не приходило в голову, что у кого-то настолько молодого могли быть проблемы с виртуальной реальностью. Если бы они делали акцент на дополненную реальность, то, возможно, Фрейя бы и справилась. Если бы только можно было спроецировать модели ДНК над столом, где стояла бы настоящая чашка кофе, то с девушкой все было бы в порядке. Но вместо этого компания изобрела ослепительную лабораторию на открытом воздухе, теплое солнце над головой, запах травы и чириканье птиц. Все с удовольствием работали здесь. Только Фрейя не могла с собой справиться. Девушка пыталась сосредоточиться на проекте, где в конечном счете должна была получить бактерий, производящих костяные листы для строительства домов в странах третьего мира – компания всегда ставила перед своими выпускниками самые приятные задания, – но как только опускался козырек, Фрейя застывала от страха. В тот момент могло происходить нечто ужасное, а она была там, изолированная от внешнего мира. Сколько бы девушка ни пыталась успокоиться, сосредоточиться не получалось. Все ее мыслительные способности были направлены на убеждение себя в том, что происходящее вокруг – симуляция. Чем-то это все напоминало попытку плавать, не отпуская при этом бортик бассейна.

Фрейя представляет кампус «Смарти», стены с биопокрытием, самозавешивающиеся шторы, созданные микробами, технологией, которая вот-вот превратит силикон обратно в углерод. Мучительные воспоминания. Подумать только, сейчас она могла быть частью проектирования, которая включает стандартный вопрос: будет ли это работать на Марсе? Девушка была бы вовлечена в самые передовые проекты с возможностью создавать важные изобретения и есть бесплатные кексы. Сейчас Фрейя могла бы быть совершенно другим человеком.

Все так быстро рухнуло. Первая контрольная точка. Начальник ошеломленно говорит, что Фрейя отстает от других выпускников. Ее результативность была невероятно низкой. Стоял ноябрь, с момента трудоустройства прошло всего два месяца, а мечта о карьере, мечта, которую так лелеяла мать, испарялась. На самом деле, казалось, Эстер ощущала это намного острее и не могла ничего скрыть за присущим ей спокойствием.

– Устройся пока на подработку, – посоветовала мать. – Попробуешь еще раз в следующем году. Или поработай на менее крупные компании.

Пустые слова, они обе знали, что это значит невидимую отметку «провал» в профиле дочери.

Теперь человек с тактильной перчаткой царапает воздух, голос громкий и обиженный, он вспоминает аргумент, который упустил. Возможно, подруга на другом конце говорит успокаивающие слова, пытаясь довести до конца спор. Щетина на белом, словно бумага, подбородке мужчины черная, как перец. Разумеется, один из сердитых жестов клиента опрокидывает чашку с апельсиновым соком. Фрейя отворачивается, позволяя жидкости стекать со стола на пол, отчего тот становится липким.

Вместо этого она подходит к стендам и берет совок для мусора, подметает детские салфетки и брошенные напитки, которых, кажется, становится все больше. Над Фрейей светится тройной шкаф, который затем превращается в комод. Она вспоминает, как сначала это была только работа на период Рождества, временная подработка, которую предложила мать. Каждый день девушка бродила по торговому залу, следуя одному и тому же маршруту, прибирая коврики и закрывая дверцы гардероба, ощущая под пальцами дубовый шпон, все вокруг пахло столярным клеем. На самом деле, это было очень милосердно, ведь так просто работать с товарами, рутинными вещами, которые можно найти у себя дома. Дыхание спирает, когда Фрейя видит, как Холеная Холли словно гейзер вырывается наружу и помогает покупателю подобрать стул. Девушка понятия не имела, что все изменится.

Наконец она пересиливает себя и начинает вытирать огромную лужу шипучки под столом, где недавно сидел мужчина. Вероятно, он вернулся в какой-нибудь виртуальный офис, наевшись и напившись, пока она промокает тряпкой липкий апельсиновый сок. Но что Фрейя может сделать? Если бы она пошла к врачу с боязнью виртуальной реальности, тот бы только почесал голову. Скорее всего, ей бы сказали, что она занимается пустой тратой времени, следует самостоятельно выписать себе приложение, как делает большинство людей. Крису удалось ослабить свое отвращение к паукам, погружаясь в сцену с райским пляжем и постепенно впуская туда крошечных арахнид, пока он находился на пике расслабления. Виртуальное лечение эффективно против многих фобий, но практически бесполезно, когда твоя боязнь – сама виртуальная реальность.

Если бы только Руби была здесь, она бы сказала, что страх – это ловушка, которую нужно захлопнуть как можно быстрее. Сестра ссылалась бы на все компьютерные игры, в которые Фрейя играла еще ребенком, в те времена, когда она старалась не пропускать ни одной демонстрации виртуальной реальности, настолько ей это нравилось. Впервые девушке пришло в голову, что Руби пришлось мириться с большим количеством разговоров о технике. Как она относилась к тому, что Фрейя провела так много вечеров, завернувшись в одеяло с козырьком на глазах? Трудно было устоять перед теми ландшафтами, реальными и воображаемыми, путешествиями на другие планеты на основе настоящих изображений NASA, виртуальными ощущениями, такими хорошими, что не хотелось останавливаться.

Руби даже предупреждала Фрейю, тепло говоря:

– Эй, убери эту штуку с лица, просто выходи оттуда.

У старшей сестры никогда не было зависимости, ей было это несвойственно. Руби могла погружаться в виртуальную реальность и выходить из нее, наслаждаясь интернет-страницами или игрой, но не расстраивалась, когда видение пропадало. Однажды Эстер принесла с работы совершенно новую модель козырька – коллеги надавили на нее, узнав, что она воспитывает девочку подходящего для тестирования возраста, – потрясающее изобретение, но Руби попользовалась им пару минут, а затем просто-напросто отдала его Фрейе.

Давно брошен в бактериальную переработку тот самый козырек и набор игр, на которые Фрейя подсела в течение тех последних двух месяцев, и сестра замечала ее увлечение. Казалось, организм Руби тошнило от техники, будто она раскачивалась на качелях, не находя равновесия. Сестра перестала волноваться из-за смарт-очков и даже оставляла телефон дома, удивляя как Фрейю, так и мать своей способностью обойтись «технической наготой». На лице Руби появлялось замкнутое выражение всякий раз, когда это упоминалось. Будто сестра знала. Чувствовала животным инстинктом, что из-за растущей зависимости Фрейи может произойти что-то плохое. Они провели порознь еще несколько вечеров, пока в ту роковую ночь «Метаморфоз в Амазонии» Фрейя не заговорила тем стальным, резким голосом, тон которого она никогда не забудет, и велела сестре исчезнуть. Это все еще ощутимо в горле, горечь слишком укоренилась, чтобы просто ее выплюнуть.

Только девушка подумала о том, что рабочий день подходит к концу, как ее вызывают в офис Сандора. Еле волоча ноги, Фрейя, превозмогая себя, поднимается по лестнице, снимая сетку с волос и как можно дольше откладывая встречу. Все в кабинете начальника, похожем на гардероб, пропитано освежителем воздуха, включая чашку с сероватым кофе, которую ставит перед ней Сандор. Он поднимает свою чашку и говорит: «Ваше здоровье», – поэтому Фрейе приходится поднять свою картонную емкость и молча стукнуться с ним. У него то же самое выражение лица, как тогда, когда он стрелял по невидимым птицам, удовлетворение смешалось с жаждой крови. Девушка чувствует, как напряглась ее шея, когда встречается глазами с Сандором, пытаясь прочитать признаки того, что он собирается уволить подчиненную. Вместо этого он наклоняется с лицом, полным беспокойства, отчего выглядит страдальцем.