litbaza книги онлайнБоевикиЧемодан. Вокзал. Обойма - Кирилл Казанцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 59
Перейти на страницу:

Между собой они переговаривались на родном языке – скороговоркой. Так что Ларин мало что понял. Но, заинтригованный, стал следить за ними.

Худощавый оказался по специальности сварщиком, к тому же очень запасливым. В своем рюкзаке он привез даже пачку электродов, и теперь раздавал их «охотникам на голубей», каждому по нескольку штук.

– А меня научишь? – спросил заинтригованный Ларин.

– Хорошо, хозяин. Идем с нами, – худощавый вручил Андрею два электрода и предупредил: – В разных руках держи.

Затем гастарбайтеры, крадучись и стараясь не делать резких движений, стали приближаться к бывшему колхозному току. Жирные голуби, конечно же, заметили людей, но улетать не спешили. Явно собирались провести здесь всю ночь.

– Тихо, – подал худощавый команду и знаками показал, чтобы «охотники» растянулись вдоль покосившегося дощатого здания.

Голуби уже издавали свои «ур-ур» несколько нервно и недовольно. Стая была готова взмыть в воздух в любой момент, и только природная лень удерживала глупых птиц на крыше.

– Начали, – с азартом выдохнул худощавый.

И тут же по его команде десяток брошенных электродов засвистел в воздухе. Металлические прутки, брошенные умелыми натренированными руками, оказались оружием не менее эффективным, чем бумеранги австралийских аборигенов. Электроды стремительно прошлись всего в нескольких сантиметрах над крышей. Послышались удары, полетели перья, брызнула кровь. Но в этом не было особой жестокости. Люди убивали диких птиц не потому, что они получали удовольствие, доставляя страдания и боль живым существам. Азиаты добывали себе еду, и не более того. Даже Андрею удалось укокошить одного из голубей.

Над током, тревожно крича, метались остатки стаи голубей. Тушки, постукивая, подпрыгивая, как мячики, скатывались с крыши. Гастарбайтеры ловко ловили их, даже не давая упасть на землю. Птицам, которые еще трепыхались, тут же скручивали головы. И делали это буднично, без особых эмоций, как рутинную привычную работу.

– Вот, держи, хозяин. Ты подбил, – поднес Андрею птицу с окровавленными перьями худощавый сварщик.

– Лучше сам ее приготовь. Может, и сковорода у тебя в рюкзаке найдется? Или будешь на электродах, как на шампурах, запекать? – Ларин посмотрел через плечо на пылающий возле сарая костер.

– Зачем электрод портить? Я им еще работать буду.

Один из рачительных «охотников» рыскал в траве и собирал орудия убийства.

– А как же их готовить? Их хотя бы ощипать надо.

– Есть способ. Это я в армии, в стройбате, всему научился. Кормили нас совсем плохо.

Андрей присел к костру на аккуратный деревянный чурбачок, приставленный к стволу старой яблони, и стал наблюдать за действиями гастарбайтеров. Худощавый тем временем руководил приготовлением ужина. Не до конца прогоревшие поленья практически голыми руками вытаскивали из костра. Мертвых, еще теплых голубей уже обмазывали густо замешанной в ржавом ведре глиной. Получались аккуратные мячики. Их забросили в костер и сгребли на них высокой горкой угли.

Тангол держался обособленно. Еще на закате он и несколько других рабочих, расстелив коврики, совершили намаз. Теперь же Алиев сидел на старом потрепанном протекторе от трактора и молча смотрел то в огонь, то на Ларина. Явно присматривался, оценивал. И чем-то Андрей ему не нравился. Сафаров вообще исчез с глаз, скрывшись в сарае. Наверняка опасался, чтобы с ним не повторилась история на свалке. Но для Ларина он уже не представлял никакого интереса. Ведь все, чем Рахмон мог ему навредить, он уже сделал. Личных же счетов у них не было и быть не могло.

Худощавый сварщик выкатил электродом из углей один из «мячиков». Подхватил его с травы и, быстро-быстро перебрасывая с ладони на ладонь, понес к Андрею.

– Готова твоя птица. Уже испеклась, – немного подобострастно доложил он и резко бросил «мячик» на землю.

Глина, успевшая запечься до состояния обожженной керамики, раскололось на черепки, отскочила вместе с перьями. На одном из черепков лежала аккуратно запеченная голубиная тушка, от которой исходил аппетитный запах. Ларин, обычно привередливый и брезгливый к экзотической еде, почувствовал, что не прочь поесть горячего.

Рабочие сидели возле костра, в который подбросили дров, ели прямо руками. Вместо хлеба в ход пошли лепешки, привезенные с родины. Ларин смотрел сквозь огонь на восседавшего по другую сторону костра Тангола. Тот ел голубя жадно, ломая тушку руками; жирный сок тек по запястьям. Но при этом он умудрялся аккуратно обсасывать кости и, взяв их двумя пальцами, бросал в костер. Чувствовалось, что при необходимости он может есть и как европеец, пользуясь вилкой и ножом, промокая губы салфеткой.

Звучала чужая речь. Люди ели так, как это происходило и сотни лет тому назад. Горел огонь. Шумел ветер в ветвях старой яблони. Над ночным пейзажем расстилалось звездное небо. Было во всем этом что-то первобытное. С одной стороны, Ларин был поставлен руководить этими людьми, и они беспрекословно слушались его. Но с другой – он чувствовал себя абсолютно чужеродным элементом в этой компании. Тут, за знаковым сто первым километром от Москвы, в чистом поле существовал островок чужой цивилизации. В чем-то по-детски наивной, в чем-то жестокой, но чужой и даже враждебной – однозначно. Андрей буквально ощущал беспомощность и одновременно силу этих людей: неприхотливых и незатейливых, готовых довольствоваться самым малым. Он не был против того, чтобы они приезжали в Россию, зарабатывали здесь деньги, выполняя труд, который не желали выполнять москвичи. Зарабатывали честно и возвращались потом домой к детям и женам, чтобы потратить деньги на строительство дома, на еду для своих больших семей.

А вот люди типа Хайдарова и Пролясковского играли их судьбами. Они заманивали гастарбайтеров, суля им заработки, бросали на стройки, выжимали из них все соки – а платили копейки. Когда же люди были готовы взбунтоваться, они, если пользоваться уголовной терминологией, коварно разводили их на бабки, не отдавали документы, выгоняли с работы. И те поневоле пополняли ряды нелегалов, надеясь теперь уже самостоятельно добыть себе на хлеб. Кого-то подбирали преступные диаспоры, кто-то боролся за жизнь сам. И руки, умевшие созидать, строить, искали себе другое занятие. А ведь эти люди были куда лучше приспособлены не к жизни, а именно к выживанию, чем русские – соотечественники Ларина, привыкшие к благам цивилизации. Эти азиаты были подобны семенам степной травы, которые где бросишь, там и прорастут, дадут всходы. Понадобится – и в Москве пустят корни.

Примерно так думал Андрей, понимая, что поневоле сам участвует в этом конвейере поставки и устройства на работу гастарбайтеров. Но иногда нужно и черту послужить, чтобы сделать благое дело.

Немного повеселил Ларина тот самый дедушка из деревни, который возник из темноты. На этот раз в руках он держал самодельную палочку, отполированную руками от частого употребления. Некоторое время он ничего не говорил, просто стоял, разглядывая пришельцев из чужого мира. Но при этом всем своим видом выказывал, что он-то местный и имеет право ходить, где хочет и когда захочет. Пусть только попробуют зацепить его. Но никто из гастарбайтеров и не сделал попытки переброситься с ним словом. Разговоры немного притихли, почувствовалось напряжение, но все делали вид, что не замечают старика. Тем самым проявляли уважение к его чувствам и возрасту. Старики на Востоке – святое.

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 59
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?