Он маленьким был, когда в подъезд переехали новые соседи — добродушные, улыбчивые супруги Матвеевы. Так у Белкина появился друг — эрдельтерьер по кличке Корки. Пёс под стать хозяевам — жизнерадостный, весёлый.

По утрам Белкина будил звонкий лай, и он мчался на улицу. Вместе мальчик и пёс проводили все дни напролёт, и Белкину казалось, лучше Корки нет никого в целом мире. Но каким бы чудесным ни был пёс, хозяев он любил всё-таки больше. Огорчало это Белкина, и он не переставал мечтать о своей собаке.

Родителей Белкин не помнил — умерли рано. Жил с бабушкой в крохотной квартире. Скромной пенсии едва хватало на самое необходимое — какая там собака! Подолгу бабушка деньги откладывала, чтобы новый ранец купить или внука фруктами побаловать. Стыдно ему было. В школе особенно. Одноклассники в модных джинсах щеголяли, а Белкин куцый костюм донашивал. Ребята часто над ним подтрунивали, одна Наташа Кузьмина не смеялась. От этого у Белкина даже уши горели — нравилась ему красивая девочка.

А больше всех любил над ним измываться толстый, вечно румяный Лёнька Сытый. Однажды на контрольной по математике, когда учительница вышла из класса, Сытый грубо окликнул:

— Белка, а ну дай списать!

— Не дам, — тихо, но твёрдо ответил Белкин. По математике он был лучшим в классе, но подчиняться Сытому, как это делали остальные, просто не мог.

— Ты чё там прошептал, оборванец? — сощурился Сытый.

— Не дам, — кулаки его сжались.

— Ладно, ботаник, после уроков разберёмся, — прошипел Сытый, подмигнув дружкам с последней парты.

В глазах поплыл туман — Белкин бросился на обидчика.

Его чуть не выгнали из школы. Родители Сытого настаивали, в районо писали, но директор Белкина пожалел — выпускной класс всё-таки. А Лёнька больше его не трогал.

Экзамены Белкин сдал на «отлично» и даже получил медаль. Одноклассники возбуждённо обсуждали наряды, готовясь к выпускному. Бабушка, милая, заботливая бабушка перешила старый дедов костюм. Белкин надел его, но на выпускной не пошёл. Бродил возле школы, а из слепящих окон неслись музыка, смех… В тот вечер он впервые почувствовал себя взрослым.

Белкин поступил на физико-математический факультет. Осенние листья уже свёртывались и чахли, готовясь к серьёзному холоду. В институте начались занятия, а вместе с ними — новая жизнь. Днём Белкин учился, по вечерам разгружал вагоны. Домой приходил ночью, ложился и отключался мгновенно. Бывало, и на занятиях засыпал. Бабушка бранила, когда отдавал заработанные деньги, а после плакала украдкой.

С Корки виделся всё реже. Лишь по воскресеньям с Матвеевыми ездил на дачу. И всё же не расставался с мечтой о том, что когда-нибудь у него появится свой пёс. Откладывал деньги, но то были сущие крохи.

Прошло два года. Белкин возмужал, да и денег на покупку собаки скопилось достаточно. Поделился грядущей радостью с Матвеевыми, сообщив, что у Корки скоро появится приятель.

Как-то вечером, вернувшись домой, Белкин нашёл бабушку на полу: до кровати она не дошла совсем чуть-чуть. Он вызвал «скорую».

Бабушку парализовало.

Сверстники ходили на дискотеки, влюблялись, женились. Работу Белкин не оставлял — все деньги шли на лечение. О собаке вновь пришлось забыть. В больнице бабушка подолгу смотрела на него ласковыми, влажными от слёз глазами, силилась сказать что-то, но губы не слушались.

— Не волнуйся, бабуля, — гладил Белкин морщинистую руку. — У меня всё хорошо. Ты выздоравливай только.

Через полгода бабушка умерла. Матвеевы жалели Белкина и часто приглашали к себе. Корки всё также встречал его у порога. Пёс словно догадывался о том, что другу тяжело. Он клал кудрявую голову Белкину на колени и так, замерев, стоял подолгу, лишь изредка помахивая коротким хвостом.

Из грузчиков Белкин ушёл, устроившись лаборантом в научно-исследовательский институт. А заветная мечта о собаке не оставляла.

Однажды он отправился на «птичий рынок».

Собак здесь было великое множество: длинные таксы, дрожащие той-терьеры, мохнатые чау-чау, солидные ротвейлеры. С детским любопытством рассматривал Белкин пузатых сенбернаров и звонкоголосых пуделей. А вот и то, что искал — в картонной коробке лежали шесть крошечных эрделей. Покрытые мелкими завитками, они напоминали чёрно-рыжих ягнят. Пятеро спали, уткнувшись мордочками друг в дружку, а шестой пыхтел и карабкался по спинам братьев и сестёр, пытаясь выбраться наружу. Белкин бережно взял щенка, поднёс ближе, и малыш тут же лизнул его в нос. Держа это чудо в руках, Белкин уже мечтал о том, как здорово заживут они вместе. Пёс будет встречать его радостным лаем, а по воскресеньям они станут гулять в парке или ездить на дачу к Матвеевым. Белкин будет пить крепкий чай, а Корки — гонять малыша по лужайке и учить уму-разуму.

— Сколько стоит?

— Пятьсот, — ответил продавец. — Гляди, какой шустрый! Бери!

Этого Белкин не ожидал. Не привыкший торговаться, попросил тихо:

— Может, уступите?

Продавец отвернулся к покупателю в дорогой дублёнке:

— Выбирайте, щенки породистые, недорого отдаю!

— Лёнь, давай вот этого возьмём!

Сытый. Он растолстел ещё больше, холёное лицо бывшего одноклассника напомнило брезгливую маску. Чисто выбритые щёки и подбородок отливали синевой.

— Здорово, Белка! — растянул он толстогубый рот. — Как жизнь? Всё бедствуешь?

Белкин молча смотрел на женщину, стоявшую рядом.

— Здравствуй, — на лице Наташи застыла улыбка, прикрывавшая что-то похожее на скуку.

— Жена моя! — похвастался Сытый. — Наталья Сытая, прошу любить и жаловать. На втором курсе поженились, всем классом тогда гуляли, — усмехнулся. — Вот щенка вздумалось, скучно, говорит, со мной. А я что? Вкалываю, как вол. Денег мне не жалко, но вонь же будет по всей квартире. Как считаешь? Ты на базаре работаешь?

— Хватит, Лёня! — ледяным тоном оборвала Наташа.

Сытый сконфузился.

— Так вы берёте собаку? — нетерпеливо спросил продавец.

— А как же! Нам вот этого заверните, — Сытый ткнул в сидящего на руках Белкина щенка.

— Хороший выбор, — похвалил продавец, бесцеремонно забирая эрделя.

Сытый вытащил из кармана портмоне, ухмыльнулся.

— Ну бывай, Белка! — засунув упирающегося эрделя за пазуху, он панибратски хлопнул Белкина по спине.

— До свидания, — с ноткой досады проговорила Наташа.

Он шёл сквозь ряды, не видя ничего вокруг. Как она могла выйти замуж за этого примитивного, подлого?.. Белкин почти бежал, не разбирая пути, спотыкаясь, наталкиваясь на прохожих. Вслед неслись ругательства, но он их не слышал. Нет, она не могла, это ошибка…

— Куда летишь, миленький?! Зашибёшь ведь кого ненароком и сам расшибёшься!