«Вы перепутали все наши планы, устроили у нас переполох, но вы мне понравились, — сказала она Георгу. — Вот вам наш телефон. Позвоните прямо сейчас с улицы Александру Михайловичу. Он будет рад поговорить с Вами, пожалуйста».

Георг вышел из дома, убедился, что за ним никто не следит, и по телефону-автомату набрал номер Орловых. Трубку снял Александр Михайлович.

«Ах, милый, здравствуйте еще раз, — взволнованно произнес он. — Извините, что я не смог вас принять. Скажите, вы мой коллега?»

Георг ответил, что люди, которые знают и помнят хорошо Орлова, просили сказать ему спасибо за то, что он патриот, пожелать ему крепкого здоровья и благополучия в жизни на многие годы.

Александр Михайлович поблагодарил и сказал: «Давайте поговорим по телефону. Что вас интересует?»

«Все, — ваша жизнь, здоровье, работа».

«Здоровье хорошее, но наша жизнь здесь неинтересная. Я нигде не работаю и не работал. В Америке людям такого плана, как мы, не верят и не доверяют. Вы, наверное, знаете, что я написал две книги.

Первая о сталинских преступлениях. Я изложил в ней только действительные факты, которые будут нужны для истории. Это крик души моей! О многом я знал лично, о других фактах мне рассказывал брат жены Сталина Павел Аллилуев, с которым я работал в Германии и был с ним в хороших отношениях. Больше того, что я написал в этой книге, я не знаю и придумывать не собираюсь. Моя вторая книга — «Руководство по контрразведке и партизанской войне». Я представлял себе дело так, что в Советском Союзе ее переведут и будут использовать как учебное пособие. Это была бы хоть какая-нибудь помощь моей стране».

Расчеты Георга на скорое свидание с Орловым в будущем не оправдались. Оно состоялось только в 1971 году. Александр Михайлович все еще испытывал недоверие к намерениям советской разведки, переехал вместе с женой в другое место, и чтобы вновь разыскать их, потребовалось определенное время. Дверь, как и прежде, открыла жена Орлова. И снова повторилась прежняя процедура, так как Мария Владиславовна не узнала сразу Георга. Она попросила его стать лицом к стене и тщательно обыскала, осмотрела даже часы и обувь. В гостиной Георга ждал улыбающийся Александр Михайлович. Он дружески пожал ему руку и усадил на диван. Сам сел рядом. Начался разговор, который растянулся на целых пять часов. Орлов подробно рассказал, что произошло с его семьей в 1938 году после получения той злополучной шифртелеграммы за номером 1743.

Одной из причин столь неуклюжего отзыва, считал Орлов, явилось то, что он протестовал против расстрела без суда и следствия его друзей и помощников и ряд других моментов, которые не нравились некоторым руководителям в Москве. Вскоре после этих событий и пришла та самая телеграмма.

Орлов был готов к любой участи, но тревога за судьбу дочери была столь сильна, что он вынужден был не возвращаться на Родину. Он дал телеграфом ответ, что явится на пароход «Свирь», как этого требовал Центр, сам же с семьей выехал в Париж, где получил канадскую визу, а оттуда морем в Канаду. Из Канады позвонил одному богатому родственнику в Нью-Йорк, и тот через своего друга, Генпрокурора США, оформил ему разрешение на проживание в Америке. Орлов никогда и нигде не просил политического убежища. Не являлся гражданином США. Находясь в Канаде, Орлов написал письмо Ежову с объяснением причин своего ухода и отправил своего родственника с этим письмом в Париж, предварительно проинструктировав, как его доставить в советское посольство, минуя французскую охрану.

Для проживания в США Орлов избрал фамилию Берг, Федеральное бюро расследований (ФБР — контрразведка США) в течение долгого периода даже не подозревало, что у него под боком находится, хотя и бывший, а все же резидент советской разведки. Только после выхода первой книги Орлова в 1953 году его стали допрашивать агенты ФБР и выпытывать, кого он знает из советских разведчиков, работающих в США. Орлов неизменно отвечал, что ему ничего об этом не известно.

На самом же деле Александр Михайлович знал много, ох как много, но не проронил об этом ни единого слова. Георгу он заявил, что не может предать людей, которые о ним работали во имя Родины, и тем более он не может предать людей, которых готовил, убеждал, продвигал, заставлял их рисковать собой и своими родными.

Расставаясь с Георгом, Александр Михайлович подарил ему свои книги, обнял за плечи и оказал: «Мне бы человек двадцать таких молодцов, как ты, в то время, когда я работал, то теперь бы весь мир был бы уже советским, а во главе каждой разведки стояли бы советские сотрудники». Вот так, ни больше, ни меньше. Сейчас это может показаться забавным, но в свои 76 лет Орлов остался немного авантюристом. Малых задач он перед собой никогда не ставил.

«Сияющим гигантом» назвал Орлова американский журналист Гордон Брук-Шепард в своей книге «Буревестник» (1978 г.), где посвятил ему целую главу. Ужас, пишет он, охватил ФБР, когда в 1953 году с публикацией «Тайной истории сталинских преступлений» оно узнало, что уже 15 лет в США проживает бывший резидент Главного управления госбезопасности НКВД в звании генерала. «Спячка» Орлова закончилась.

ФБР продолжало допросы, жесткие и грубые, что вызывало только сопротивление и ожесточение опытного разведчика. ФБР тщательно проверило весь баланс жалких доходов и более чем скромных расходов семьи Орловых за весь 15‐летний период их проживания под фамилией Берг. Цель — выяснить, не получал ли Орлов деньги от советской разведки. Благодаря этой работе, проделанной ФБР, стал известен один вроде бы мелкий факт, в действительности же говорящий о многом. Скрупулезные следователи из ФБР опрашивали всех, кто мог бы хоть как-то контактировать с Орловым. Дошла очередь до человека, распространявшего в начале сороковых годов облигации военного займа в районе проживания Орловых. Тот вспомнил что, зайдя к «мистеру Бергу» и увидев бедную обстановку квартиры, он не рассчитывал на успех своей миссии и был приятно удивлен, когда хозяева тут же подписались на 50 долларов, по тем временам сумму немалую. Так Орлов через союзника Советского Союза в войне с Германией хотел помочь своей настоящей Родине.

Таким образом, ФБР не смогло получить от Орлова что-либо существенное. Все, что рассказал агенту ФБР Александр Михайлович (а что-то в сложившейся ситуации он говорить был вынужден), не касалось оперативных сторон деятельности советской разведки и в лучшем случав представляло лишь историческую ценность, В большей части своих показаний он просто дезинформировал следователей, доводя до них смесь правды и вымысла, В нарисованной им схеме связи и работы резидента НКВД в США, относящейся к 30‐м годам, он ввел и контрразведку, и сенат США в настолько праведное заблуждение, что его цитировали на каждом шагу. А