– Вот теперь можешь вылезать, – сказал я Даниле. У меня от долгого сидения в воде кожа стала гусиной.

А Данила чего-то замешкался.

– Макс, может быть еще чудок посидим, для верности. Ты знаешь, я теперь понимаю гиппопотамов в Африке, что целый день сидят в воде. Кайф невозможный. Ты знаешь, я наверно завтра вместо постели попробую ночевать в корыте. Налью его полное воды и буду всю ночь спать. Ты как думаешь, мое Ноу-Хау нельзя запатентовать? Чем я хуже Сысоя.

Через минуту мы отжимали одежду на берегу. Данила рассказывал:

– Когда я нырнул вслед за тобой, то почти сразу взял влево, вверх по течению. Если бы Горилла не достал меня в воде ботинком, деньги были бы с нами. А где твой пакет, я вижу, ты тоже без денег, и тебя Горилла достал? Вот скотина. Хорошо, что своим копытом не по шейным позвонкам попал.

Деньги в пакетах, валялись теперь где-то на дне. Вытащить их сейчас, нечего было и думать. Разве, что завтра попробовать подцепить пятиметровым багром. А за посадками взревел мотор автомобиля. Слышно было, как на большой скорости легковой автомобиль удаляется от фермы.

– Пойдем глянем на Цезаря, не утонул случайно? – предложил Данила.

Мы вернулись, на исходную точку, и, подойдя к краю навозного карьера, глянули вниз. Цезарь, затеявший всю эту бодягу с фальшивыми долларами, в одиночестве принимал навозную ванну. Пахучая жидкость доходила ему по грудь. В таком состоянии он должен был бы стоять здесь до утра, пока не появятся скотницы. Когда наши силуэты появились на фоне прояснившегося окончательно звездного неба, Цезарь сразу не поверил в свое счастье.

– Люди добрые, помогите. Вытащите, Христом богом прошу, – запричитал он.

– Православный, что ли? – спросил Данила.

– Ага. Нет бога кроме аллаха, и Магомет пророк его, – ответил Цезарь.

– Ладно, сейчас вытащим, – пообещал Данила.

Его бескорыстность удивила меня. Я думал, он сейчас слупит с Цезаря неимоверную сумму, а он согласен был бесплатно его вытаскивать из навозной жижи. Не похоже на Данилу. Что он задумал? А Данила искал средство, с помощью которого можно было бы вытащить Цезаря, и нашел его. Как об этом не догадался Кузьма.

– Смотри березки.

По краю карьера росли несколько деревьев. Их мы и приспособили в качестве подъемника. Вдвоем с Данилой согнув дерево дугой, один конец мы опустили в яму. Вылезти по нему самостоятельно смог бы и ребенок. Оказав бесценную услугу фальшивомонетчику, мы заторопились в город. Если, Цезарь захочет присоединиться к нам, это случится не раньше, чем через час. Столько времени у него займет отмывание в реке пользительного народного лекарства.

– Те, кто тебя здесь бросил, в двенадцать ночи соберутся у Гориллы в ресторане. А речка, вон за посадками, – сказал Данила выбирающемуся из ямы Цезарю.

– Спасибо дорогой, кунаком будешь, – прокричал тот в ответ.

Быстрыми шагами мы удалялись от навозной ямы.

– Во, Данила у тебя уже навозный кунак объявился.

Нам надо было торопиться. Настя наверно нас уже обыскалась по городу. Как бы она не пошла одна в двенадцать ночи к «ристарану у Гориллы». На речке делать сейчас абсолютно нечего. Могли вернуться Кузьма с кампанией и тогда по настоящему утопить. Мог сесть на хвост нам – Цезарь. После навозной ванны дорога автоматически приводила его на берег реки. И встреча в столь неурочный час двух мальчишек ныряющих на дно, могла ничем хорошим не закончиться. А главное, нас волновала наша подружка. Ведь на двенадцать часов ночи была назначена встреча цыганского барона с Фитилем и Виолеттой. А для этого дела, я так понимаю, стол по-праздничному у обоих был накрыт, для приема дорогого гостя. Данила не хотел упускать уникального случая угоститься на дармовщину. За пол часа мы добежали до города, заодно и высохли. Наша подружка ждала нас на лавочке у своего дома.

– Я боялась, вас уже живыми не увидеть, – сказала она. – Я видела, что вы на машине Фитиля уехали в багажнике, а куда не могла догадаться. Пошли в дом, родители сегодня в гостях, на именах, раньше двенадцати не вернуться, гримироваться будем, я всем костюмы в Доме культуры достала.

Данилу гримировали под цыганского Барона. Стоптанные сафьяновые красные сапоги с серебряными закаблучьями. Широкий пояс с тысячами заклепок, который застегнулся на последнюю дырку. И цветное, узорчатое платье, с золотым шитьем. После того, как Данила одел парик и ему прилепили усы, перед нами предстал вальяжный, самодовольный цыганский барон. Титул, лучше всего подтверждался солидно выпирающим животом. Настя осталась в том же одеянии, в котором мы не смогли узнать ее днем. А меня одели бедным родственником.

Встретишь такого на улице, подаяние подашь. Но, не пожалели крема на лицо. Я едва себя узнал, до такой степени был чумаз и немыт. Пока, они крутились перед зеркалом, я на всякий случай составил меморандум под претенциозным названием «Мошенничество» и положил его в карман. В нем я кратко изложил, все повороты этой детективной истории. А нам, пора было идти в «ристаран у Гориллы». Стрелка часов приближалась к двенадцати часам.

Ровно в двенадцать втроем мы входили в ресторан. В нем сидела за отдельным столиком – Виолетта. Еще за одним столиком – Фитиль и Горилла. За третьим столиком – Кузьма и Бугай. Хозяйка ресторана, Нинэль стояла за стойкой бара. Цыганский барон властно повел кустистыми бровями и пошел за столик к Клавдии, на который демонстративно ему показала Настя-цыганка. Согласно табели о рангах, следом за бароном пошел я, и только третьей потянулась Настя. Таборная иерархия была соблюдена. Клавдия улыбнулась так широко, что фарфоровые зубы, за которые было выложено две тысячи долларов. увидели все сидящие в ресторане. Она встала из-за стола и церемонно протянула руку барону, то ли для пожатия, то ли для поцелуя. Данила – барон проигнорировав элементарные нормы вежливости, уселся за богато сервированный стол и, стал молча есть. Где он видел, таких сверхнахальных цыган я не знаю, но мнение о них как о культурном народе он точно не поднял. По примеру вожака несуществующего табора, мы стали раскладывать салаты в тарелки, дополнительно поставленные хозяйкой Нинэль. Виолетта терпеливо ждала, пока мы утолим голод. Судя по аппетиту цыганского барона-Данилы на эту встречу, он прибыл пешком из под Ростова на Дону не обедав на разу в пути. С удивительной скоростью исчезли холодные блюда из овощей, рыбы и мяса. Затем очередь дошла до глубокой тарелки солянки и свинины, жаренной большим куском. Наконец барон вытер жирные губы, он решил сделать маленькую передышку:

– Говори дура, а то и меня еще один клиент ждет.

Виолетте пришлось безропотно проглотить на весь зал высказанную оценку ее умственных способностей. Из-за соседнего стола сразу встали Фитиль и Горилла и уважительно поклонились барону-Даниле. Фитиль особо выгибался, как половой в трактире. А вот Кузьма, по-моему, что-то заподозрил. Он прищурил глаза и внимательно нас рассматривал. Виолетта показала глазами на меня с Настей, мол, мешают разговаривать, надо бы отсадить. Данила-барон отрицательно покачал головой, принимаясь за очередное блюдо.