– Прелестно, – заметил Шоу.

Крутя на пальце соломенную шляпку, Ливия подвела его к стеклянному павильону, такому крошечному, что войти туда могли только два человека, не больше.

– Когда я была маленькой девочкой, я любила приходить сюда с книгой и куклами и притворялась, что я принцесса в замке.

– Значит, вы выросли в Стоуни-Кросс-Парке? – догадался он.

Ливия открыла дверь и заглянула внутрь. Там было чисто и аккуратно, деревянные скамьи сверкали свежей полировкой.

– Лорд Уэстклифф – мой брат, – наконец призналась она, ее голос звучал гулко, отдаваясь эхом в стеклянных стенах. —Я – Оливия Марсден.

Шоу стоял за ней очень близко, но все же сохраняя дистанцию. Его присутствие волновало ее настолько, что заставило сделать несколько шагов и войти внутрь павильона. Шоу же оставался в дверях, заполнив проем своей крупной, широкоплечей фигурой. Когда Ливия повернулась к нему, то была поражена разницей между ним и Эмберли. Шоу был по крайней мере лет на десять старше, чем ее жених. Сильный, представительный мужчина и, по всему видно, разочарованный в жизни, о чем свидетельствовали морщинки вокруг глаз и глубокие складки около рта. Но когда он улыбался, все следы разочарования мгновенно исчезали, и он снова становился привлекательным, а ее сердце готово было остановиться.

– Леди Алина говорила, что у нее есть сестра, – вспомнил Шоу. – Но мне показалось, что вы не живете в поместье.

– Нет, я постоянно проживаю в Стоуни-Кросс-Парке, но стараюсь никому не попадаться на глаза. Вы понимаете, скандал...

– Боюсь, что не понимаю. – Уголки его рта поднялись в спокойной улыбке. – Расскажите мне, принцесса Оливия... почему вы предпочитаете жить затворницей в своей башне?

У Ливии словно что-то растаяло внутри. Она неуверенно рассмеялась, желая всем сердцем довериться ему. Но привычка к независимости была слишком сильной. Вскинув голову, она решительно шагнула к нему, ожидая, что он уйдет с дороги. Он отступил на полшага, уперся руками в раму двери, и ей не оставалось ничего другого, как влететь в его распростертые объятия. Соломенная шляпка соскользнула с пальца.

– Мистер Шоу, – начала она и сделала непростительную ошибку, взглянув на него.

– Гидеон, – поправил он. – Я хочу узнать ваш секрет, принцесса Оливия.

Горькая полуулыбка тронула ее губы.

– Вы услышите, люди рано или поздно расскажут вам.

– Я хочу услышать это от вас.

Когда Ливия начала отступать внутрь павильона, Шоу схватил ее за тонкий поясок платья. Его ловкие пальцы крепко держали ее.

Не в состоянии вырваться от него, Ливия хлопнула ладонью по его руке, и краска смущения залила ее лицо. Она понимала, что он играет с ней и что она однажды спокойно примет эту игру. Но не сейчас...

Она заговорила дрожащим голосом:

– Я не могу сделать этого, мистер Шоу.

К ее изумлению, он, казалось, понял, что она имела в виду.

– Вы не должны ничего делать, – мягко проговорил он, – просто позвольте мне быть ближе и... останьтесь здесь... – Он наклонил голову и нашел ее губы.

Чувствуя нежное прикосновение его губ, Ливия покачнулась, и тогда он подхватил ее и привлек к себе. Ее целовал Гидеон Шоу, известный скандалист и дебошир, о котором не зря предупреждал ее брат. И, Боже, он так прекрасно целовался! Она не помнила, чтобы поцелуи Эмберли доставляли ей такое удовольствие... но губы этого мужчины были теплыми и терпеливыми, и в их прикосновении было что-то эротичное при полном отсутствии силы. Он нежно трогал ее губы; раскрывая их, кончик языка едва касался их, прежде чем проникнуть внутрь.

Желая продлить эти нежные поцелуи, Ливия выпрямилась, ее дыхание участилось. Он взращивал ее вожделение с удивительным искусством, и она была не силах противостоять ему. К своему удивлению, она обнаружила, что обнимает его за шею и прижимается к нему грудью. Его руки уже отклоняли ее голову, чтобы полностью завладеть ртом. Нежно и сдержанно он покрывал поцелуями шею, отчего Ливия тихо застонала.

Шоу поднял голову. Лаская щекой ее щеку, он нежно поглаживал девушку по спине. Оба прерывисто дышали, обдавая друг друга жаром, его мощная грудь двигалась против ее груди.

– О Боже, – наконец сказал он, – вы – моя погибель.

Ливия улыбнулась.

– Нет, это вы моя погибель, – возразила она, и он снова поцеловал ее.

Добыча для утра была вполне удачной – двадцать рябчиков и полдюжины вальдшнепов. Женщины присоединились к мужчинам за обильным завтраком у озера, весело болтая и смеясь, а слуги суетились, наполняя их бокалы и тарелки. Позднее гости разделились на группы. Одни решили прокатиться в каретах, другие предпочли совершить пешую прогулку, а кое-кто захотел поскорее добраться до дома, чтобы написать письма или поиграть в карты.

Увидев, что на столах осталось много еды, Алина распорядилась, чтобы ее отнесли на кухню. Там с помощью двух горничных она упаковала все в корзины, чтобы отнести крестьянам в Стоуни-Кросс. Так как в отсутствие матери Алина осталась в доме за хозяйку, она часто посещала те семьи, которые нуждались в поддержке и продуктах. Это обычно занимало целый день. Она обходила все дворы, сидела у печи, выслушивая жалобы и пожелания, и отвечала, когда требовалось. Алина сожалела, что не обладала силой и стойкостью, то есть теми качествами, которые требовались в подобной ситуации. С другой стороны, понимая, как бедны жители деревни, как упорно они трудятся, никогда ни о чем не прося ее, она старалась насколько возможно облегчить их жизнь.

Несколько раз Алине удавалось убедить Ливию составить ей компанию в этих прогулках. И в присутствии сестры день всегда проходил быстрее. К сожалению, сегодня Ливии нигде не было. Скорее всего, думала Алина, сестра все еще в компании мистера Шоу, так как он тоже куда-то запропастился. С другой стороны, это хорошо, что Шоу удалось вытащить Ливию из ее раковины.

«Хорошо или плохо?» – размышляла Алина. Это было похоже на Ливию, в ней всегда сидел дух противоречия, желание сделать все не так, как принято. И сейчас ее внимание остановилось на таком ненадежном джентльмене. Размышляя на эту тему, Алина тащила тяжелую корзину к выходу, где ждала повозка. Посуда звенела в ней, а пряный запах копченого окорока щекотал ноздри.

– О, миледи, – послышался голос горничной позади нее, когда они вышли из кухни, – ради Бога, дайте мне это.

Оглянувшись, Алина улыбнулась, когда увидела, что молоденькая девушка уже нагружена двумя тяжелыми корзинами.

– Я справлюсь, Гвен, – ответила Алина, пыхтя и отдуваясь, преодолевая короткий пролет лестницы. Шрам на правом колене натянулся, и, стиснув зубы, Алина с трудом заставила ногу разогнуться.

– Миледи, – настаивала девушка, – если вы поставите корзину в сторонку, я вернусь за ней...