Он целый день набирал ее номера, но ответа так и не получил, несколько раз съездил к ее дому, но там никого не было. А утром, ночь напролет промучившись без сна и покоя, поехал в детский сад, хотя и почти не надеялся на помощь Патриции или Келли.

Ему навстречу вышла директриса. Час был ранний, и в комнатах для игр и занятий царила тишина. Детей, наверное, еще кормили завтраками родители в собственных кухнях.

– Мисс Элбертсон… – выпалил Рассел, останавливаясь у порога и переводя дух.

– Мистер Доусон? – Она смерила его удивленно-пренебрежительным взглядом. – Так рано? А где Терри?

Рассел поднял руки.

– Я без него. Терри привезет сестра. Я по другому поводу.

В глазах Патриции блеснуло злобное торжество, будто она сразу догадалась, в чем дело, и уже представляла себе, как откажет странному визитеру в любой услуге, о какой бы он ни попросил.

– Понимаете, я должен побеседовать с мисс Спенсер, – медленно проговорил Рассел, раздумывая, не махнуть ли на эту затею рукой. Увы, другого выхода не было, следовало перетерпеть любые насмешки. – Но нигде не могу ее найти…

– О чем вам с ней беседовать? – сквозь зубы процедила Патриция.

– Гм… – Рассел запнулся. Упоминать о бывшей жене в разговоре с таким сухарем, как Патриция, было бы более чем глупо. – Уверяю вас, я не замышляю никакой низости…

Патриция рассмеялась издевательским смехом. И вдруг помрачнела.

– Да как у вас только хватает совести? – спросила она, испепеляя Рассела взглядом. – Впрочем, неудивительно. Какая она сама, такие у нее и дружки!

– Не смейте говорить о ней в таком тоне! – прогремел Рассел.

Патриция, будто не услышав его слов, многозначительно прищурилась.

– Помните, я попросила вас уделять мальчику побольше внимания?

Рассел не ответил. От предельного отчаяния, возмущения и невозможности что-либо изменить в нем все рвалось и бурлило.

– Так вот: лучше уж держитесь от него подальше, – заключила Патриция тоном оскорбленной добродетели. – Не подавайте дурного примера. – С этими словами она повернулась на низких каблуках и с гордо поднятой головой зашагала прочь.

Из сада Рассел снова поехал к Лесли домой, но дверь по-прежнему не открывали, а в окнах не горел свет. В каком она учится колледже, ни Марта, ни Патриция ни за что не скажут, а поговорить об этом с Лесли ему так и не довелось. Странно получалось: он многого о ней не знал, но чувствовал, что ближе нее у него нет никого в целом мире.

Пришлось ехать на работу ни с чем. Похоже на то, что Лесли вообще сбежала из Нью-Йорка, подобно тому, как после развода умчался на Аляску он сам. Надолго ли она исчезла, не навсегда ли, оставалось только гадать.

Работа снова не шла в голову, шуточки Уэйна злили, замечания Йоргенсена выводили из себя. Глядя в монитор и тщетно пытаясь сосредоточиться на чертежах, Рассел напряженно раздумывал, что теперь делать. А в половине пятого решительно поднялся из-за стола и выключил компьютер. Если Лесли все же не уехала, наверняка была в детском саду. Снова встречаться с Патрицией, терпеть ее осуждающе-укоризненные взгляды и ухмылки страшно не хотелось, но ничего другого не оставалось.

– Ты что, уже уходишь? – спросил Йоргенсен, глядя на него поверх очков.

– Да, хотел бы. Если ты не возражаешь. У меня срочные дела.

– Что ж… – Прежде чем дать добро, Йоргенсен, как и полагается начальнику, выразил всем своим видом: иди, но помни, что важнее работы дел не бывает. – Если срочные, то не возражаю.

Рассел в любом случае ушел бы. Состояние у него было такое, что хотелось послать ко всем чертям всю каждодневную суету. Уэйн повернул голову, и Рассел подумал: если отпустит какую-нибудь пошлость, я этого так не оставлю. Уэйн, видимо почувствовав настрой приятеля, лишь кивнул каким-то своим мыслям и снова переключился на дела.

Рассел понял, что Лесли в саду нет, как только вышел из машины и зашагал к парадному крыльцу. Даже в воздухе, что окутывал бело-розовое здание, как будто чего-то недоставало, а возвышавшаяся рядом церковь выглядела более задумчивой, чем обычно.

Глупости, попытался отмахнуться от странных мыслей Рассел, входя внутрь. В игровой шумели дети, но голоса их звучали не столь радостно, как при Лесли, и никто не смеялся. В дверном проеме показалась и тут же исчезла мрачноватая Келли, несколько мгновений спустя в коридор оттуда же вышла Патриция. Ее лицо выражало крайнее недовольство – видимо, Келли сказала ей, кто пожаловал.

– Мистер Доусон, вы за племянником? – ледяным голосом произнесла директриса.

Из игровой выглянули похожая на старинную куклу девочка, Эрни и Терри. Рассел сразу заметил, что племянник чем-то взволнован.

– Гм… Нет. За Теренцием приедет мама, то есть… моя сестра. А я хотел бы узнать насчет…

– Мисс Спенсер? – опаляя незваного гостя возмущенным взглядом, требовательно спросила Патриция.

– Да, – ответил Рассел. Не будь его потребность в Лесли столь ослепительно сильной, он, скорее всего, тотчас ушел бы и больше никогда не появлялся бы в царстве этой мегеры. Ему же даже не сделалось неловко, что, естественно, пуще прежнего разозлило Патрицию.

Резко повернув голову, она велела наблюдавшим на ними детям идти играть и сделала угрожающий шаг вперед, будто намеревалась вытолкать Рассела вон.

– Мисс Спенсер нет. И больше не будет.

Ее слова прозвучали как приговор. Как заверение в том, что не сегодня завтра наступит конец света. Что с ней? – в ужасе подумал Рассел. Может, что-то стряслось?

Он тоже сделал твердый шаг вперед, показывая, что ничуть не боится директрисы, и сокращая расстояние между ними до нескольких футов.

– Где она?

– Здесь ее нет, – задыхаясь от негодования, повторила Патриция.

Рассел заметил, что Терри, вновь показавшийся на пороге игровой, подает ему какие-то знаки, и в его сердце вспыхнула надежда. Его племянник был пареньком смышленым и, может, что-нибудь вызнал.

– Любой хоть самую малость порядочный человек после нашего утреннего разговора больше не осмелился бы здесь появляться, – процедила Патриция, сверкая стеклами очков. – Вы мешаете мне работать, сбиваете с толку детей и все это только для того, чтобы удовлетворить свои порочные низменные потребности!

Порочные и низменные! Ей не понять, что речь идет совсем о другом – о чувствах светлых и возвышенных. Едва заметно кивнув племяннику, Рассел сложил руки на груди и плотнее сжал губы, чтобы не сорваться и не нагрубить в ответ директрисе. Следовало дождаться, когда злыдня выговорится, и тотчас побеседовать с Терри.

– Бесстыдник! – выпалила Патриция, вкладывая в это слово всю накопленную годами досаду оттого, что за ней никто никогда так не бегал и что она до сих пор никому не нужна. – Немедленно уходите или я вызову полицию!