Гортань полукровки судорожно подпрыгивала вверх-вниз, и Ли наблюдал за схваткой, которую тот затеял с собой. Лицо музыканта, на котором еще недавно отражалась радость, теперь исказили мучительные терзания. Ли ненавидел смотреть на чужие страдания, невзирая на все совершенные полуэльфом злодеяния. Хранитель не испытывал при этом ни радости, ни удовлетворения, ибо страдание не могло погасить или компенсировать страдания.

– Что скажешь? – осторожно спросил Ли.

Полуэльф покачал головой.

– Нет.

– Почему нет?

– Это невозможно.

Ли сжал губы, проклиная упрямство полукровки. Почему он так поступал с Зейлан и с самим собой? Он получил то, что хотел. Что мешало ему признаться в убийстве и просто мягко выспаться в предстоящую казни ночь?

– Пожалуйста! – настаивал Ли. – Ты спасешь ей жизнь.

– Я не могу.

Ли прикрыл глаза.

– Ты уверен?

– Да.

– Это будет безболезненно.

Полукровка грустно улыбнулся.

– Я охотно верю тебе.

– Тогда почему ты не можешь принять яд? – умолял голос в голове Ли. Зейлан слишком долго сидела в этой камере, и было только вопросом времени, когда советники Кирана настоят на ее казни. С каждым днем откладывать решение становилось все труднее. И Ли не должен был увидеть, как она умирает. Не такой молодой. Не на эшафоте. И все же предложить яд самой девушке Хранитель пока не был готов.

Фрейя никогда не посещала Мойру днем, и сейчас принцесса почти не узнала дом женщины. Ночные тени словно поглощали нищету и страдания. Фрейя знала, что древесина хижины давно прогнила, но никогда прежде девушка не замечала дыр, которые в стенах проели термиты.

Косо сколоченные доски на крыше тоже выглядели так, будто каждый следующий порыв ветра мог их сорвать. В темноте Фрейя никогда не видела этого. Замерзшие кусты перед хижиной, словно скелеты убитых охранников, придавали жилищу еще более захудалый вид.

– Здесь мило, – заметил Элрой, наблюдая, как какая-то женщина вываливает ведро с фекалиями. Ручьи жидкого вязкого дерьма разбегались по земле, заполняя улицу противной серной вонью.

– Не будь таким брезгливым. В конце концов, ты сам купался в конском навозе.

– Спасибо за напоминание, – сморщил он нос. – Как ты вообще нашла Мойру?

Фрейя поднялась по ступенькам к хижине. У нее было ощущение, что ее ноги превратились в ледяные глыбы.

– Взятка. Долгий поиск. И еще взятки. Ты не поверишь, насколько небрежными и глупыми становятся большинство людей, когда перед ними ставят золото.

– Охотно поверю, потому что многим нашим собратьям даже не требуется золото, чтобы быть глупыми, – согласился Элрой. Он отвел взгляд от мусора и последовал за Фрейей вверх по ступеням, которые натужно заскрипели под их весом.

Она постучала. Пальцы Фрейи стали липкими от холодного пота, и хотя девушка замерзла, от волнения все в ней горело огнем. Жар всколыхнулся в ней с новой силой, когда принцесса услышала шаги внутри хижины. Дверь открылась. Улыбка появилась на губах Фрейи, когда она взглянула в лицо женщины, которая в последние годы дарила ей гораздо больше понимания, чем собственная семья.

Глаза Мойры расширились.

– Фрейя? – недоверчиво спросила она тем самым хриплым голосом, который был так хорошо знаком принцессе. – Что привело тебя сюда? В середине дня? – Женщина наклонилась к двери, и прядь седовато-темных волос упала ей на плечо. Мойра недоверчиво осмотрелась по сторонам, словно опасалась, что Фрейя может привести гвардейцев прямо к ее дому. Наконец ее взгляд упал на Элроя. – И кто этот юноша?

– Элрой, друг, – заверила ее Фрейя. – Ты можешь ему доверять.

Старуха покачала головой.

– Я никому не доверяю.

– Он помог мне попасть в Мелидриан.

– Значит, ты действительно была там? – Голос Мойры приобрел благоговейный оттенок.

– Да. И мне нужно поговорить с тобой об этом.

– Не сейчас.

Мойра собралась закрыть дверь, но Фрейя подставила ногу, чтобы не дать ей захлопнуться.

– Пожалуйста, не прогоняй меня! Я не знаю, когда в следующий раз смогу убежать от гвардейцев моего отца! – Фрейя слишком долго ждала этого момента. Принцесса полезла в карман своего платья и нащупала травы. Вытащив один из мешочков, она протянула его Мойре. – Я принесла тебе кое-что.

Старуха колебалась, прежде чем схватиться за мешочек. Она заглянула внутрь, поднесла его к носу и сделала глубокий вдох. Наконец ее лицо едва заметно осветилось.

– Неужели это волчий хвост?

Фрейя кивнула.

– Я только что купила их в лавке, вместе с другими травами, которые тебе, конечно, тоже могут пригодиться.

Мойра поджала губы и испустила глубокий вздох.

– Согласна, ты можешь войти. Но только ты, – сказала старуха, бросив при том предостерегающий взгляд в сторону Элроя.

Он вскинул брови.

– Значит, я должен ждать здесь?

– Я не впускаю посторонних в свой дом.

– Тогда я замерзну, – пожаловался Элрой.

– А это должно меня волновать?

Мойра закатила глаза и пробормотала что-то обидное, прежде чем исчезнуть в своей хижине. Когда старуха снова вышла, в руках она держала тяжелое одеяло, которое и подала Элрою.

– Этого будет достаточно. Я переживала и большие холода с меньшим количеством теплых вещей. – Потом она повернулась к Фрейе. – Заходи!

Бросив на Элроя извиняющийся взгляд, Фрейя шагнула через порог. Тепло и знакомый аромат трав окутали ее. Ничего не изменилось. Дверь в подвал по-прежнему была скрыта под ковром.

Деревянный стол, который, как обычно, стоял у окна, прорезали глубокие выемки. И чайник с теплым чаем по-прежнему висел над пламенем камина.

– Мы не задержимся, – пообещала Фрейя, стягивая с головы ткань, которая должна была скрывать ее лицо. – Люди моего отца, вероятно, уже ищут нас.

– И именно по этой причине тебя вообще не должно быть здесь, – упрекнула Мойра, закрывая дверь. – Но я рада, что ты пришла. Я беспокоилась о тебе.

– В этом не было бы необходимости. – Фрейя подошла к Мойре и обвила руками женщину, которая со своей изогнутой спиной была на полголовы ниже ее самой. Волосы старухи пахли страницами древних книг. – Я скучала по тебе.

Мойра погладила Фрейю по спине.

– Я по тебе тоже, детка. Если честно, я не ожидала, что ты вернешься. Я не должна был позволять тебе отправляться в Мелидриан. Это было ошибкой.