— Ну хорошо! А Тэд? Я просто вне себя! — призналась Анабель. — У него ведь дети всегда на последнем месте!

— Ладно, не переживай, я надеюсь, Тед еще не потерян для отцовства.

— А я в этом не уверена.

— Если бы ты знала его отца, то думала бы совсем иначе. Вот ты удивляешься, как Луиза смогла бросить детей? Да очень просто! Так же, как мать Теда, как его отец. Ведь едва они поняли, что я привязалась к малышу, что готова возиться с ним, сразу же отдали Теда мне. Я ведь его воспитывала. Он мне не просто племянник, он мне сын. Смешно, он в детстве даже называл меня мама Бетси. Это потом, когда подрос, он вдруг решил, что мне неприятно это слышать, а у меня сердце каждый раз удар пропускало, когда он так говорил. Но не просить же… — Она помолчала. — А когда ему исполнилось восемь, Теда у меня отняли. Отдали мальчика в замечательную школу! — В голосе тети Бетси была обида и горечь. — Мальчик там проводил десять месяцев, потом родители забирали его на неделю и вновь отдавали мне. А я ведь знаю, ему там было плохо, но он делал вид, что все нормально, лишь бы меня не расстраивать.

— Может быть, в этой школе Теду и правда было не так плохо? — осторожно спросила Анабель.

— Ты сама-то в это веришь? А мой брат так ничего и не понял, удивляется теперь, почему это Тед ему не звонит, не пишет, не приезжает, он ведь столько денег в сына вложил! А нужно любовь в детей вкладывать, любовь. Я брату это постоянно говорю, а он и на меня обижается, трубку бросает. Я уж не говорю ему, что мне Тед звонит каждый вечер, спокойной ночи пожелать.

— И сейчас звонит?

— А как же. Спрашивает, как у вас дела. Когда ты детей укладываешь.

— Но почему тогда… — Анабель замолчала. Сколько можно задавать одни и те же вопросы? Что удивительного в отношениях Теда с детьми? Он копия своего отца. Жаль только, что у Теда нет такой замечательной сестры, как тетя Бетси.

— Почему детям не звонит? — закончила вопрос тетя Бетси. — Дурак потому что!

— Пример отца? — иронично спросила Анабель.

— Конечно, родители Теда во многом виноваты, да и не только в них дело… Наверное, Тед захотел бы, чтобы я рассказала. Сам он еще долго не сможет. Вот ты все спрашиваешь, как же Луиза могла бросить детей? Да очень просто! У нее вообще ни чести ни совести. Тед ее любил по-настоящему. И вот однажды приезжает и сообщает, что женился. Я спрашиваю: как, почему? Ведь не собирались. А он говорит, что отцом скоро станет, и улыбается как-то скованно. Я сразу же поняла, что он лгать мне пытается: делает вид, что рад, а на самом деле ему плакать хочется. Конечно, я начала расспрашивать, что да как!

Тетя Бетси немного помолчала, и Анабель не решилась ее прерывать. Она вообще не решилась бы прервать ни одного рассказа о Теде, хотя себе в этом бы не призналась ни за что.

— Но он тогда так ничего и не рассказал, отшутился. А потом родился Фрэнк. Я так радовалась, приехала в гости, и тут вижу: все повторяется. Тед к ребенку не подходит, Луиза форму восстанавливает в дорогих салонах, Фрэнк няне предоставлен. Я Теда обругала, предложила забрать мальчика, раз уж ему сын не нужен. А Тед сказал, что мне уже тяжело будет с малышом. Правильно, конечно. Мне тогда уже шестьдесят шесть было.

Анабель, не веря, посмотрела на тетю Бетси. Неужели этой энергичной деятельной женщине семьдесят шесть лет?

— В общем, я уехала, долго с Тедом не разговаривала. Но постепенно отношения восстановились, мы ведь друг друга очень любим. А потом вдруг Тед приезжает какой-то потерянный, расстроенный, впервые тогда Фрэнка мне привез, и говорит, что Луиза опять беременна. Я его отругала, мол, радоваться надо, а он попросил за Фрэнком присмотреть и уехал. Фрэнку тогда уже почти три года было, все проще, чем с грудничком. Я еще удивлялась, что Луиза ни разу не позвонила узнать, как сын, а Тед, когда звонил, сам о мальчике не спрашивал. Родилась Мэри-Энн, и все повторилось: Тед мрачнее тучи, малышка никому не нужна. Я долго уговаривала Теда детей мне отдать, он все не соглашался, так и не согласился, только летом малыши ко мне и приезжают. Рассказывают, как им дома живется. Что есть мать, что нет. Знаешь, я даже думаю, что сейчас, когда Луиза ушла, детям лучше. Мама дома — хочется и ласки и внимания, а нет ее на глазах, они и не вспоминают. Да и отец не лучше! Раз в неделю мельком увидит, об оценках спросит — и все воспитание.

Огромные звезды сияли на черном бархате неба. Они казались Анабель слезинками, детскими слезинками.

— В чем дело я поняла только два года назад. Тед ко мне приехал опять чернее тучи. Я уж думала к рождению очередного внука готовиться. Но нет, он сказал, что разводится с Луизой, дети остаются с ним. Я обрадовалась, чем такая мать, лучше уж Тед.

Анабель хотела возразить, но тетя Бетси жестом остановила ее.

— Это я сейчас понимаю, что Тед лучше. А тогда накричала на него, сказала, что своих детей любить надо, родная кровь ведь! И вдруг Тед сел, лицо руками закрыл и расплакался. Он и мальчиком-то не плакал, а тут вдруг взрослый мужчина… Я спрашиваю, в чем дело, а он мне отвечает: «Когда родная кровь — любить просто, а когда чужие? Каждый раз, когда их вижу, сразу же об изменах Луизы вспоминаю».

Анабель показалось, что все звуки вдруг пропали, растворились в темноте ночи.

— Тед давно подозревал, что дети не его, — продолжила тетя Бетси. — Знал наверняка, что Луиза ему изменяет, а года два назад сделал генетическую экспертизу и теперь точно знает: дети его только по документам. Такая вот история.

Анабель молчала, не зная, что сказать, да и нужно ли что-то говорить. Теперь было понятно, какового Теду: каждый день видеть результат предательства любимой женщины.

— Да, вот такая история, — повторила тетя Бетси. — И все же мне кажется, что Тед любит их. Вот если бы он сам себе позволил это чувство…

— С чувствами у него плохо, — улыбнулась Анабель.

— Тебе в любви признавался?

— Что вы такое говорите, тетя Бетси! — возмутилась Анабель. — Я просто гувернантка.

— Ой не просто! — Тетя Бетси хитро прищурилась и улыбнулась. — Ну да это вы сами разбирайтесь. Ладно, спать пора. Ты идешь?

— Нет, — откликнулась Анабель, — я еще немного посижу.

— Ну, как знаешь, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответила Анабель, зная уже, что точно не уснет этой ночью.

Ну почему Тед сразу же не сказал мне, не объяснил? — думала она. А почему это он должен был раскрывать семейные тайны перед гувернанткой? Мало ли гувернанток в его доме было… Да, немало. Что же мне теперь делать? Как я смогу дать Теду надежду, а потом взять и все разрушить только из-за прихоти Сьюзи? Я учу его любить, кричу, топаю ногами, и все только ради того, чтобы бросить, отомстить? Как глупо! И все же что мне теперь делать? Может быть, лучше уйти, пока все не зашло слишком далеко? Я ведь чувствую, стоит нам с Тедом оказаться наедине, поговорить откровенно…

Анабель не успела додумать, что же тогда будет. Шорох шин останавливающейся у дома машины отвлек ее. Анабель с неохотой покинула кресло и вышла на лужайку перед домом, прихватив попавшиеся под руку грабли.