Перевёл взгляд на Зою, вдруг осознав, что мне не стыдно. Да, есть осадок, который нам придется ещё переваривать, но мне правда не стыдно. И ей не должно быть. Это измена, спасла Зою от самого страшного и неприятного мужчины, которого только может встретить женщина. Валентин Однорукий не только не достоин быть с ней, но и являться биологическим отцом её малыша. Нашего малыша. Моего малыша! Раньше и представить не мог, что это гадкое слово "измена", станет для меня сейчас настолько приятным.

Подступил к своей пичуге, нежно погладил по щеке и, взяв наконец Алёшу из рук медсестры, ласково произнёс:

— Я же сказал, что он от меня…

И повернувшись к любимой всепоглощающе поцеловал в губы. Отстранившись, заглянул в сверкающую лазурь её глаз и озорно вопросил:

— Так, и что теперь осталось сделать, чтобы ты стала моей женой?