— Послезавтра.

— Она сказала, что я спасу вас всех, если приду. Но я не поняла, кого именно с собой должна взять…

— Нет, Талья, мы не можем так рисковать.

— Пожалуйста, Лост, — глажу его руки, целую пальцы, уговариваю самым ласковым голосом, — давай пойдем туда. Там ведь есть, где спрятаться на время бури? Я сама не найду дорогу, не знаю, как защититься, но я должна пойти, если от меня зависит наша дальнейшая жизнь. Я почти уверена, что она имела ввиду Крайта. Она сказала «возьми его с собой», значит, нужно отнести урну с прахом к озеру.

— Талья, ты не должна никого спасать, ты сделала нас счастливыми, мы большего не просим. Наша жизнь всегда была такой, но только с тобой мы почувствовали себя наполненными. Если с тобой что-то случится, мы не выживем.

— Мы можем пойти все вместе, — посматриваю через плечо, хочу поймать его глаза, окружающая красота меня больше не цепляет, я чувствую, что обязана изменить этот мир. — Вы достойны жить лучшей жизнью, и я сделаю все, что от меня зависит, чтобы…

— Ты упрямая, — пробурчал недовольно, — не отступишься, значит?

— Нет, — отвечаю решительно, — или вы со мной, или я пойду одна. Я отнесу туда Крайта, и все изменится.

— Нужно сначала спросить у него, — Лост сдается, уже говорит незлобно, мягко. — Крайт знает больше об озере, Классии и проклятье. Он зачем-то заставил тебя сказать, что ты будешь его женой, значит, знает, что может вернуться…

— Лост, я люблю тебя и твоих братьев, это не изменится. Мои чувства с каждым днем крепнут, я почти забыла прошлую жизнь. Мне кажется, даже мой характер меняется. За время, проведенное здесь, я изменилась, сама на себя не похожа. Я подстраиваюсь под этот мир и под вас, как и вы под меня.

— И я тебя люблю, Талья.

— Теперь это имя для меня родное, — только сейчас это осознала, — раньше я была Наташей.

— Наташа, — повторил Лост, из его уст мое прошлое имя звучало так, будто его произнес иностранец. — Я буду тебя иногда называть Наташа, если хочешь. Это поможет тебе не забывать, кем ты была раньше.

— Не надо, — отвечаю без тени сомнений, — я не хочу помнить. Теперь я Талья, и мне нравится моя новая жизнь, но я знаю, как сделать ее еще лучше.

Отталкиваюсь ягодицами, хочу вылезти из стеклянного коридорчика. Лост понял, спустился и снял меня. Мы стоим в той же прозрачной комнате, но в этом месте хотя бы распрямиться можно, еще и подобие дивана есть. Заметила, что мебель в этом мире без мягкой обшивки, поэтому каждый раз хочется назвать «кушеткой» или «койкой». Над этим мне тоже предстоит поработать, заведу моду делать мягкими не только кровати, но и диваны.

Пока я думала о мебели, Лост присел на койку, потянул меня за руку на себя, и я оказалась на нем верхом.

— Я хотел побыть с тобой наедине, — шепчет возбужденным голосом, — но не так, как ты мне тогда показала. Не представляю, зачем бить женщину по ягодицам во время соития…

— Это просто шлепки, в них ничего страшного нет… Если ты будешь внутри меня и шлепнешь по мягкому месту, так будет приятнее.

— Я не буду тебя бить.

— Ладно, не надо, — говорю со смешком, он меня умиляет, — Лос не откажет мне, попробую с ним.

— Нет, — ухватил меня покрепче, рычит на ухо, — никому не позволю тебя шлепать.

— Лост… Снимай уже брюки, — трусь об его стояк, а он все медлит. Я уже готова принять его в самой глубине, трусики промокли насквозь, и, кажется, они начали намокать еще в тот момент, когда он нес меня наверх, а я вдыхала его сексуальный запах.

— Я соскучился, — бормочет, стаскивая брюки, — мой зверь давно хочет в тебя.

— Вставляй, — говорю и сама насаживаюсь на него, — да-а-а, я тоже скучала, — начинаю двигать бедрами, надеваюсь полностью, улавливаю ритм, раскачиваюсь, Лост приподнимает меня за ягодицы. — О, да, мой зверь.

Мы занимаемся сексом на вершине замка, и создается ощущение, что мы под открытым небом. При повороте головы вижу дальнюю незнакомую даль, но отворачиваюсь, цепляюсь глазами за Лоста, не хочу думать о том, что ждет меня за стенами этой крепости. Наши тела наслаждаются соединением, мы стонем в унисон, и с каждым движением приближаемся к экстазу.

— Да… да… да… Лост…

Мы кончили одновременно, и я прилегла на его грудь, чувствуя, как внутри меня расслабился член. Отдых был недолгим, потому что зверь не насытился, вздыбился снова и заполнил меня одним махом. Лост несколько раз приподнял меня на себе, затем привстал и положил спиной на кушетку, сам навис сверху, член снова занырнул глубоко, и не выходил полностью до тех пор, пока не излился внутри вторым фонтаном. Лост был одновременно нежным и настойчивым, мне понравилось быть с ним наедине.

— Откуда у тебя этот шрам? — веду пальцем по его подбородку, мы в это время лежим на узкой койке в обнимку.

— В детстве упал с бокра, — ответил с улыбкой.

— Больно было, наверное…

— Ничего, мазь деда и в тот раз помогла, — Лост тяжело вздохнул, когда вспомнил Крайта, но в этом вздохе было принятие ситуации. Он смирился, что нам придется решать проблемы прошлого, и я осмелилась задать следующий вопрос.

— Ты пойдешь со мной, Лост?

— Да, ласточка, мы пойдем на озеро все вместе.

Глава 22

В спальне застала Лайта с одной из девушек с острыми ушками. За долю секунды в голове пронесся смерч, в котором смешалась ревность, непонимание и возмущение, но негатив в адрес крохотной девочки поутих, когда я поняла, что она делает перевязку моему мужчине.

— Что случилось? — я подбежала к кровати, видя, что бинты уже оборачиваются вокруг туловища, причем девочка не прикасается к ним, ткань сама оборачивается настолько быстро, что сложно уловить движение взглядом.

— Все в порядке, — слишком спокойно ответил Лайт.

— Как это все в порядке? Почему у тебя все тело в бинтах?

Девочка-помощница прибрала все лишнее и незаметно удалилась. Мы остались наедине с третьим мужем, и все было бы хорошо, но в нашу компанию встряло жуткое беспокойство.

— Забыл забинтовать спину, ожоги распространились, это ничего… — он храбрится, но я знаю, что ему больно, у меня и самой икры чешутся весь день. — Скоро пройдет. Как твои ножки?

— Чешутся, — забираюсь к Лайту на кровать, хочу его обнять, но боюсь прикоснуться, понимая, что под бинтами пекущие раны. — Тебе очень больно?

— Нет, все хорошо, звездочка моя, —