Я стою в вестибюле, ожидая от доктора Шилдс ответа на свое послание. Я снова дрожу. Но сейчас меня трясет от гнева.

Неужели она и впрямь рассчитывала, что я поднимусь со Скоттом в его номер? Очевидно. Это потому что на ее дурацком компьютерном тестировании я призналась, что иногда позволяю себе вступать в случайные связи.

Туфли-лодочки жмут, и я попеременно переношу тяжесть тела с левой ноги на правую и наоборот.

Мое сообщение на телефон доктора Шилдс ушло несколько минут назад, но она пока так и не ответила. Женщина в очках за стойкой администратора подозрительно поглядывает на меня, и оттого я чувствую себя еще более неловко, чем по приходе в гостиницу.

Даже не верится, что доктор Шилдс поставила меня в столь гнусное положение. Дело не в том, что мне грозила опасность, – не знаю, скажу ли я об этом доктору Шилдс, но я ни за что не вошла бы в тот лифт. Однако как же унизительно все это было. Я видела, как смотрел на меня Дэвид и его приятели, когда я выходила из бара со Скоттом. И видела, как посмотрел на меня Скотт перед тем, как поднялся из-за стола.

– Могу я вам чем-то помочь?

Женщина в очках вышла из-за стойки администратора и теперь стоит возле меня. Она улыбается, но в ее глазах читается то, что я и сама знаю: мне, в моем платье за шестьдесят долларов, купленном на распродаже брендовых образцов одежды, в серьгах с фальшивыми бриллиантами, здесь не место.

– Я просто… жду знакомую, – объясняю я.

Она вскидывает брови.

Я складываю на груди руки, спрашиваю:

– Это запрещено?

– Разумеется, нет, – отвечает сотрудница отеля. – Присаживайтесь, прошу вас. – Она жестом указывает на диван у камина.

Мы обе знаем, что именно едва маскирует ее гостеприимство. Она наверняка тоже принимает меня за проститутку.

Услышав быстрый цокот тонких каблуков, я поворачиваюсь и вижу, что к нам направляется доктор Шилдс. И хотя я расстроена тем, как она поступила со мной, я все равно невольно восхищаюсь ее красотой. Ее волосы собраны на затылке в низко уложенный гладкий пучок, черное платье не скрывает, что у нее стройные и невероятно длинные ноги. Она – воплощение той женщины, какой я старалась быть сегодня вечером.

– Здравствуйте, – издалека приветствует нас доктор Шилдс, а подойдя к нам, кладет ладонь мне на руку, словно предъявляет на меня свои права. Потом, глянув на бейджик женщины, спрашивает у нее: – Какие-то проблемы, Сандра?

Манера поведения работницы отеля мгновенно меняется.

– О, я как раз предлагала вашей подруге сесть у камина, здесь удобнее.

– Вы очень внимательны, – замечает доктор Шилдс, но в тоне ее слышится едва уловимый упрек. Женщина ретируется за стойку.

– Ну что? – обращается ко мне доктор Шилдс, и у меня мелькает мысль, что она намерена уйти. Но доктор Шилдс направляется к дивану.

Однако я не спешу садиться. Тихо спрашиваю осипшим от волнения голосом:

– И что это было?

Если доктор Шилдс и удивлена, внешне это никак не выражается. Она хлопает по дивану рядом с собой.

– Джессика, присядьте, пожалуйста.

Я убеждаю себя, что мне хочется услышать объяснение доктора Шилдс. Но правда состоит в том, что меня, как магнитом, притягивает к ней.

Едва я опускаюсь на диван, мой нос улавливает свежий пряный аромат ее духов.

Доктор Шилдс скрещивает ноги и, сцепив ладони, кладет их на колени.

– Вы очень возбуждены. Расскажите, пожалуйста, о своих впечатлениях.

– Это было ужасно! – Мой голос неожиданно срывается, и я сдавленно сглатываю слюну. – Тот человек… Скотт… кто он такой?

Доктор Шилдс на мгновение изящно приподнимает одно плечо.

– Понятия не имею.

– Он не был в курсе? – Мне необходимо знать ответ на этот вопрос, прежде чем я продолжу.

– Он мог бы быть кем угодно, – объясняет доктор Шилдс. Голос у нее невесомый и далекий, будто она произносит заученный текст. – Для анализа некоторых аспектов морально-этических принципов мне нужен был мужчина с обручальным кольцом. Я выбрала его наобум.

– Вы использовали меня как наживку? Чтобы хитростью вынудить какого-нибудь мужчину на определенные действия? – В тишине вестибюля мои слова звучат излишне громко.

– Это был научный эксперимент. Я ведь предупреждала, что данный этап моего исследования связан с проведением тестирования в условиях реальной жизни.

Я дивлюсь сама себе: и как мне только в голову пришло, что мы могли бы вместе поужинать? Кого я обманывала? Я работаю на нее.

Я чувствую, как горло мое разжимается, но меня все еще раздирает гнев. И я не хочу, чтобы он утих. Потому что именно гнев наконец-то придает мне смелости задать ей свои вопросы.

– Неужели вы и впрямь думали, что я поднимусь с ним в его номер? – резко спрашиваю я.

Доктор Шилдс широко раскрывает глаза. Вряд ли кто-то смог бы изобразить столь искреннее удивление.

– Джессика, конечно, нет. Я просто попросила вас пофлиртовать с ним. Как вы могли такое подумать?

В ту же секунду, как она это произносит, я чувствую себя полнейшей дурой. Опускаю глаза в пол. Не могу встретиться с ней взглядом. Как такое могло прийти мне в голову?

Но в голосе доктора Шилдс не слышится осуждения – только доброта.

– Я обещала, что вы будете полностью контролировать ситуацию. Я никогда не подвергла бы вас опасности.

Я чувствую, как ее рука на мгновение касается моей. Несмотря на тепло, исходящее от камина, ее изящная ладонь холодна.

Я несколько раз глубоко вдыхаю, но взгляд мой по-прежнему прикован к узору «в елочку» на деревянном полу.

– Вас что-то тревожит, – произносит она.

Я медлю с ответом, смотрю в ее холодные голубые глаза. Об этом я не планировала ей рассказывать.

– Перед тем как встать из-за стола… – наконец выдавливаю я, – он назвал меня «милашкой».

Доктор Шилдс молчит, но я знаю, что она слушает меня очень внимательно, как никто другой.

Мои глаза наполняются слезами. Я смаргиваю их и продолжаю:

– Есть один тип… – Запнувшись, я делаю глубокий вдох. – Я познакомилась с ним несколько лет назад, и поначалу он привел меня в восторг. Возможно, вы слышали о нем: он теперь известный театральный режиссер. Джин Френч.

Она едва заметно кивает.

– Я устроилась гримером на одну из его постановок. Для меня это большое дело. Со мной он был всегда приветлив и учтив, хотя, по сути, я была никто. Когда из типографии принесли программу, он показал мне мою фамилию, напечатанную в составе участников постановочной группы, и сказал, что я должна это отпраздновать, что жизнь не скупится на невзгоды и нужно радоваться каждой маленькой победе.