— Госпожа, — начал он, — у меня только один вопрос к вам, и прежде чем вы ответите, я должен сообщить вам, что мне прекрасно известны деликатные подробности о ваших личных отношениях с королем. — Он увидел, как глаза женщины широко распахнулись от удивления. — Уверяю вас, — поспешил добавить Корбетт, — всего один вопрос.

— Продолжайте! — проговорила она коротко. — Задавайте ваш вопрос! И покончим с этим делом!

— В ту ночь, когда умер король, — отозвался Корбетт, — пришло сообщение, что он прибудет в Кингорн. Стало быть, вы ожидали короля?

Иоланда кивнула, пристально глядя на Корбетта.

— Итак, — продолжал Корбетт, — король не прибыл, но Патрик Сетон, его спальник, приехал. Вы, разумеется, встревожились, ведь ваш муж не приехал вместе с ним, не так ли? Вы, надо полагать, решили, что случилось несчастье? Но если так, почему вы не отправили Сетона обратно навстречу его господину или ваших людей на поиски?

— Очень просто, — ответила французская принцесса. — Сетон приехал в Кингорн. Я никогда не любила его и знала, что он меня терпеть не может. Я отпустила его как можно скорее, а потом узнала, что он пошел и напился до полного бесчувствия. Что же до короля, — она придвинулась ближе к Корбетту, чтобы только он один мог ее слышать, и тот ощутил аромат ее приторно-сладких духов, как будто, подумал он, она хочет поцеловать его, — что же до короля, — прошипела принцесса, — я его ненавидела. Мне были противны его пьянство, его бесконечные любовницы, его грубое тело в шрамах. Мне было безразлично, что он лежит посреди какой-то дикой вересковой пустоши, истекая кровью. Вы меня поняли, мастер Корбетт? Мне было все равно! Меня это не тревожило! А теперь идите!

Корбетт, пораженный злобой и змеиной ненавистью, горевшей в глазах женщины, поспешно отступил. Иоланда повернулась и ушла в свою каюту. Корбетт же, окинув взглядом галеру, отыскал стоящих у дальних поручней Селькирка и де Краона.

— Вы закончили, мастер Корбетт? — сладким голосом окликнул его де Краон, как будто даже сочувствуя английскому чиновнику, встретившему такой прием.

— Я закончил, но у меня есть вопросы к вам, месье де Краон.

— Тогда задавайте ваши окаянные вопросы, — рявкнул де Краон. — Ради бога, задайте и отпустите нас!

Корбетт подошел к нему, радуясь, что Селькирк деликатно удалился на такое расстояние, с которого ничего не мог слышать.

— Ваши вопросы, месье? — раздраженно повторил де Краон. — Они готовы?

— Да, — резко ответил Корбетт. — Обсуждал ли покойный король с вами свой брак?

— Какое вам дело? — взвился де Краон. — Вряд ли разговоры между французским посланником и шотландским монархом касаются посланника английского короля Эдуарда!

Корбетт понял, что у него ничего не получится, если де Краон будет продолжать в том же духе; он подошел к мачте, к которой было прибито маленькое деревянное распятие, и положил на него руку.

— Клянусь, — проговорил Корбетт с нажимом, — что в мои намерения не входит слежка для английского короля. Клянусь на этом кресте. Также клянусь, что обо всем, что я делаю, полностью осведомлен епископ Уишарт! — И Корбетт вернулся к посланнику. — Месье де Краон, — подтвердил он, — я говорю правду. Я понимаю, что леди Иоланда благородная дама и что вы способствовали устройству ее супружества с покойным королем. Однако мне также известно, что супружество по вине леди Иоланды никогда не было осуществлено.

Французский посланник встрепенулся, готовый изобразить разгневанного придворного, но натолкнулся на твердый взгляд Корбетта. И переступил с ноги на ногу, поджал губы, пытаясь скрыть смущение и удивление, в которые поверг его этот опасный и умный английский чиновник. Де Краон пожал плечами и улыбнулся, втайне пожалев, что не убил этого человека, и поклявшись, что обязательно убьет, как только представится такая возможность. Корбетт со своей стороны, пристально следя за французом, понял, что не ошибся, и поэтому продолжал, чтобы захлопнуть ловушку:

— Вы говорили о леди Иоланде с королем Александром на собрании Совета в вечер перед его смертью?

— Вряд ли я стал бы делать это при посторонних!

— С кем разговаривал король?

— С лордом Брюсом, епископом Уишартом, своими приближенными, Сетоном и Эрселдуном, с Бенстедом. — Последнее имя он произнес с ненавистью, будто выплюнул.

— Но вы провели предыдущий день с королем?

— Да, — ответил де Краон угрюмо.

Ловушка вот-вот захлопнется, и Корбетт пытался совладать с волнением.

— Это тогда вы обсуждали вероятность брака с леди Маргаритой, сестрой Филиппа Французского?

Де Краон выпрямился.

— Сэр! — воскликнул он. — Вы заходите слишком далеко. Это не ваше дело! Леди Маргарита — принцесса крови. Вам не подобает… — Тут он осекся, взглянул на Корбетта и холодно улыбнулся. — Хорошо проделано, месье, — пробормотал он. — Очень хитро. Вы хороший чиновник, мэтр Корбетт. — Он отступил на несколько шагов и добавил: — Слишком хороший для этого мира, месье! Au revoir.[9]

— Уверен, мы еще встретимся, — пробормотал Корбетт, но француз уже не слышал его, он отдавал приказы своим слугам и команде.

Без дальнейшей суеты Корбетт и Селькирк с их маленьким отрядом вернулись на свой корабль. Галера отошла, весла опустились на воду — она уходила вслед за отливом в открытое море. Возвращению в Лит на «Святом Андрее» сопутствовали те же неудобства, и Корбетт обрадовался, почувствовав наконец под ногами твердую землю набережной, и расслабился. Селькирк, однако, торопился. Они взяли своих лошадей из конюшни, и вскоре копыта уже гремели по мощенным булыжником улицам Эдинбурга — они возвращались в аббатство Святого Креста. Селькирк обещал оставить здесь обычный малочисленный отряд, а Корбетт, признательный ему за оказанную вовремя помощь на французской галере, начал было благодарить неразговорчивого шотландского рыцаря. Но сэр Джеймс прервал его:

— Не нужно благодарностей, — сказал он. — Чем скорее это дело будет закончено, господин чиновник, тем скорее вы уедете, а это для меня будет воистину великой радостью!

Корбетту оставалось только кивнуть, и он уже повернулся, чтобы ввести свою лошадь в ворота аббатства, когда Селькирк окликнул его:

— Знаете, Корбетт, если учесть, что вы чиновник, да еще и англичанин, вы не так уж и плохи, а это воистину похвала со стороны шотландца!

Корбетт усмехнулся в знак признательности и вошел в аббатство, радуясь тому, что путешествие наконец завершилось, и тому, что добытые сведения оказались весьма кстати.

Приор явился к нему в его келейку — сандалии выбивали барабанную дробь по каменному коридору, а серое одеяние развевалось на ходу.

— Как прошло ваше морское путешествие, вполне удачно? — полюбопытствовал приор. — Помог ли вам де Краон?

Корбетт улыбнулся: