litbaza книги онлайнРоманыЗлодейка чужого мира - Екатерина Белова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 61
Перейти на страницу:
никогда не вернётся домой. Быть может, список длиннее, моя милая мастерица?

— Ты поэтому меня не убил? — вдруг поняла Ясмин. — Ты искал эту пустыню.

— Конечно, — Слуга засмеялся, и его легкий приятный смех искрился почти детской радостью. — Я знал, что ты — дитя Бересклета — найдёшь ее и подпишешь себе совершенно законный смертный приговор.

К ней подошёл Верн и встал плечо к плечу против Слуги.

— Ты сильнее, — сказал он. — Но я больше не считаю это справедливым.

Ясмин взглянула на него с недоумением, но едва он перехватил ее взгляд, отвернулась. Верн не тот человек, которого можно прочесть за полчаса. С виду вспыльчивое великовозрастное дитя, а внутри черт знает что намешано.

Но это все равно было мило. Ясмин обязательно бы это оценила, но внутри уже плескалась горькая беспощадная память, ведя ее по темным коридорам прошлого — ее и настоящей Ясмин. Их обеих, слившихся в единый анатомический суп. Разделанных, как чертовы песочные лилии, раскрошенных на порционные куски, распавшихся на атомы, чтобы вскоре сплавиться в подобие Эриний.

— О, — сказало прошлое ее голосом, наслаждаясь каждым мгновением. — Я с большой радостью расскажу тебе истину, конфетка.

Когда чертова реторта сломалась в третий раз, она вдруг поняла, что волноваться нужно, но о зачете, а о себе. Чертова трубка, выскочившая из паза соседней колбы, по которой шёл аммиак, прошлась химическим ожогом по левой руке и вдруг охватила страшной и едва переносимой болью все лицо. Ясмин хватило ума не вдохнуть, но ожог слизистых она тоже получила — маленькие кровяные язвы не сходили почти месяц, и она сама себе напоминала поле, засаженное сотней миниатюрных маков. Дар, который она копила, чтобы однажды вытащить из него своё прекрасное оружие ушёл в несколько секунд, чтобы спасти ей жизнь. Хрисанф тащил ее по коридорам мертвой санчасти, в которой не было ни единого человека и что-то утешающе бормотал в висок, а она чувствовала только холод и боль. Весь дар вытек из неё, как молоко из разбитой кружки. Она стала воздушным шариком, в который чья-то рука воткнула иголку.

Ужас был сильнее боли.

— Сейчас, сейчас, сейчас… — это походило на молитву напополам с проклятьем. — Я свяжусь с мастером, и кто-нибудь… Обязательно…

Никто не пришёл.

Только наутро явилась молоденькая девчонка, явно взятая не так давно, и с ужасом металась по палате.

— Вам ставили ранозаживительный раствор? — испуганно спрашивала она. — А серебряную сыворотку? Ее нельзя принимать дважды.

Через час вышла Хризелла, и девочка исчезла, как ночной сон, и больше никто не спрашивал ее ни о растворе, ни о сыворотке.

Она вышла через полторы недели, похожая на выброшенную коктейльную трубочку — тонкая, выцветшая и пустая. Хризелла ни разу не подошла к ней лично, а сёстры только делали, что исправно меняли на лице компрессы и давали болеутоляющее. Впрочем, дважды ей давали отвар корня лиловой верченки, работающей с большинством отравлений, в том числе и с отравлением аммиаком. Химические ожоги залечил дар, но на лице ещё долго держались розовые пятна.

Она вышла из боковой палаты, в которой из приятного были только койка и окно, и поняла, что больше ей защищаться нечем. От дара осталось только легкое воспоминание, оружия у неё не было и отныне уже никогда не будет, а мастер Белого Цветка, когда-то пообещавшая ее навещать, тоже не придёт.

Ей было пятнадцать. Но даже ее личный цветок-хранитель не стал бы утверждать, что она доживет до шестнадцати.

Терять ей было нечего.

К занятиям ее допустили ровно за месяц до годового экзаменационного периода. Это бы не особенно страшно, поскольку большинство предметов давались ей просто, не говоря уже о том, что подавляющее количество знаний ей дала семья, но камнем преткновения оставался углублённый курс анализа органических веществ.

— Камера Брода — это несомненно величайшее достижение совершенной научной мысли, — вещал мастер Тонкой Лозы. — До четырёх химических реакций одновременно, два газоулавливателя, берущих из атмосферы камеры два непротиворечивых друг другу газа, сводная трубка, дающая органическое соединение, нужное в результате проводимых реакций… Воистину, открытие века! Ваше же, господа, дело лишь верно сложить компоненты и не перепутать отсеки местами. Это очень важно… Цветок Ясмин что-то желает сказать? Что ж, замечательно. Так вот, если не путать компоненты и аккуратно пользоваться веществами, соблюдать инструкцию, то с вами не случится никакой беды, как с цветком Ясмин из тотема Бересклета…

Никто не засмеялся. Никто не обернулся. Она сидела за последним столом, упираясь спиной в выкрашенную синим стену, и у неё ещё не сошли пятна ожога.

Мастер Тонкой Лозы имел привычку шататься между столами в процессе лекций, и Ясмин видела его безразличные водянистые глаза под набрякшими веками. Она не ненавидела его, и ту девочку, которая испортила ее аппарат, тоже не ненавидела. Хотя это несомненно был кто-то из группы. У неё не осталось сил.

Она должна выжить. Любой ценой.

Клятва цепко держала ее сердце в стальных ладонях.

Глава 15

— Ты прошла экзамен с идеальной общей отметкой, — медленно сказал Слуга. — Что ты сделала?

Всего ничего. Сущую мелочь.

— Цветок Ясмин, сидите, наконец, смирно и не вертитесь!

Она не вертелась. Она практически не шевелилась с момента выписки, но листок с перечислением реактивов, граммами и молями, и порядок их загрузки в камеру лёг на самый край стола, и она потянулась его удержать.

— Если вы будете внимательнее, то будете допущены к общегодовому экзамену на общих началах, но, цветок Ясмин, у вас двадцать четыре нарушения только за полгода, несколько утерянных достаточно ценных веществ, семикратная починка аппарата, сломанный газоотвод, бесчисленные потери среди ценных растений…

Сломанный газоотвод — это потеря дара и ожог.

— А вы все вертитесь и вертитесь, — безразличным голосом упрекал мастер. — Учтите, несданный зачёт и к экзамену вы допущены не будете.

Из его слов, Ясмин поняла только, что зачёт она не сдаст. Вторых шансов в научном ведомстве не существует, как второгодники у военных или ремесленников, поэтому она может рассчитывать только на этот единственный шанс.

— Будьте аккуратны с водой, — брюзжал мастер Тонкой Лозы. — Гнилостное брожение идёт во втором отсеке камеры Брода, давая определенное количество метана, не вздумайте ускорить процесс, уже на третьей стадии будет понятно, прошли ли вы испытание. Загубите ростки и от второго отсека не будет результата.

Это было потрясающе. Начиная с камеры Брода, которая вовсе не камера Брода и заканчивая открытым объяснением, почему именно она не получит зачёт. Ее личный юный палач придёт к ночи и нафигачит во второй отсек воды.

Камеру она

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 61
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?