Л. Ф. Пекарский получил расписки от 23 адвентистов о нежелании оставаться в лоне православия. Причинами их перехода он считал прочтение мирянами священных книг Библейского английского общества и активную миссионерскую работу543.

Уже в это время адвентисты задумались о строительстве собственного молитвенного дома. С просьбой выделить им здание они обращались к помощнику управляющего КВЖД по гражданской части генералу М. Е. Афанасьеву. По постановлению Думы группа менее 60 человек не считалась религиозной общиной, из‐за чего им было отказано. После этого адвентисты просили разрешения приписаться к Рижскому обществу544.

Последовала реакция Русской православной церкви. Православные миссионеры Маньчжурии проводили в столице КВЖД диспуты с представителями адвентистов седьмого дня. Эти встречи были регулярными. В мае 1912 года они проходили во временной постройке Софийской церкви и в Благовещенской церкви545. Осенью 1912 года в Харбине проходили беседы противосектантского миссионера Сергия Толпегина – православного священника – и адвентистских представителей546. Русская православная церковь считала проповедь адвентистов седьмого дня наиболее опасной для распространения среди русских. В 1913 году в столице КВЖД проживало 22 адвентиста547.

В 1915 году, избегая ссылки, в Харбин с семьей уехал глава владивостокских адвентистов Генрих Гебель548. Данные о его дальнейшей жизни отсутствуют. Такие примеры были частыми. Протестанты в полосе отчуждения КВЖД чувствовали себя свободнее, чем в городах российского Дальнего Востока. Они вели проповедь даже среди православного населения, несмотря на действовавший запрет.

С 1919 года в Маньчжурии начинает действовать американская миссия адвентистов седьмого дня – Маньчжурская объединенная миссия549. В нее вошли общины адвентистов, возникшие в полосе отчуждения КВЖД и на территории Приморской области550. Несмотря на то что Е. Гнедин продолжал обслуживать духовные нужды адвентистской общины, изредка приезжая из Иркутска, этого было недостаточно. Дорога отнимала у пастора много сил и времени, из‐за чего поездки оставались редкими. Пастве же требовался священнослужитель на месте.

Приход отправил прошение о назначении миссионера. В Харбин приехал активный проповедник и один из первых российских адвентистов Феофил Феофилович Бабиенко (в ином прочтении – Теофил Теофилович), который служил настоятелем прихода с 1920 по 1927 год551. Его приезд определил дальнейшую судьбу адвентистов на этой территории.

С 1910 по 1920 год паства общины постепенно увеличивалась. Крещенные Е. Гнединым адвентисты сохраняли свою религиозную идентичность и в отсутствие пастора. Развитие российского адвентизма в полосе отчуждения КВЖД в этот период только начиналось. При этом конфессия получила распространение из Северо-Востока Китая на Дальний Восток России.

Служение пастора Феофила Бабиенко

Особое развитие русская община адвентистов получила в 1920‐х годах. Это было связано с активной деятельностью в Харбине сына одного из основоположников российского адвентизма Феофила Феофиловича Бабиенко. Прибыв в Маньчжурию в 1919 году, он инициировал постройку храма. Для строительства церкви он выбрал центр русской эмиграции – город Харбин552. Ранее собиравшиеся в арендованных помещениях, с изредка приезжавшим пастором, харбинские адвентисты получили надежду на установление нормальной религиозной жизни. Назрела необходимость сбора пожертвований на строительство церкви, верующие принимали в этом активное участие. Так начался второй этап истории церкви адвентистов седьмого дня среди уже бывшего российского населения в Маньчжурии.

Пастор Ф. Бабиенко вел активную миссионерскую деятельность среди горожан. Особое внимание он уделил распространению адвентистской литературы. В 1921–1922 годах под его редакцией выходил иллюстрированный журнал «Голос истины». Восточная сибирская соединенная миссия АСД опубликовала всего три выпуска журнала. Пастор организовал издательство «Альфа и Омега», в котором с сентября 1922 года выходил журнал «Церковный вестник». Редактором снова выступил глава харбинских адвентистов. Всего было выпущено шесть номеров «Вестника», после чего он был переименован в издание «Семейный друг»553.

В 1923 году произошло знаменательное для адвентистов событие – открытие собственного храма. Его строительство было осуществлено на пожертвования прихожан. Осенью этого же года церковь освятили. Здание находилось в харбинском районе Новый город на ул. Цицикарской, 15, пересечение с ул. Садовой (или ул. Садовая, 9)554. Помещение вмещало около 300 верующих555. Великолепный храм представлял собой однонефное краснокирпичное здание с примыкающей башней. По всему периметру здания располагались окна в стрельчатых арках, в башне имелись витражные окна-розетки, венчали ее три остроконечных пинакля.

Дочь пастора Ф. Бабиенко вспоминала внешнее убранство церкви:

В центре стоял высокий храм из красного кирпича, окруженный цветочными клумбами, маленькая начальная и большая средняя школа располагались рядом. В подвале школы была типография556.

Описанная Линдой Манн типография начала работу в 1923 году после основания Феофилом Бабиенко издательства «Спутник жизни». В этом же году выпущены два ежемесячных адвентистских журнала: «Источник жизни» (по другим данным в 1928 году557) и «Семейный друг»558. Последний стал продолжением «Церковного вестника» и издавался с 7‐го номера. Журнал выходил с марта 1923 года559. Основное место в издании занимали статьи богословского характера, содержание которых было приспособлено для чтения любым читателем.

В издательстве выходили и книги Ф. Бабиенко. В 1923 году – «Катастрофа мира» об истории спиритизма, в 1925–1926 годах – «Примирительная жертва Христа» о значении служения в «Ветхозаветном и Небесном Святилищах», «Серия проповедей»560. Издательство АСД развивалось, и глава общины уже не справлялся со всеми делами церкви. Для помощи в издательском деле Ф. Бабиенко пригласил из Канады в Харбин своего знакомого Максима Яковлевича Попова561. Сам Феофил Феофилович продолжал заниматься как издательской, так и религиозной деятельностью.

В своих проповедях Ф. Бабиенко часто упоминал о втором пришествии Христа и ближайшем конце света. В Харбине пастор обрел широкую известность. Благодаря его активной деятельности в адвентистскую общину вступают молодые люди и интеллигенция562. Это подтверждают не только работы конфессиональных авторов, но и записи из дневника современника событий – известного сибирского государственного и общественного деятеля Петра Васильевича Вологодского. В 1923 году он проживал в Харбине и не был знаком с адвентистским учением. В его дневнике содержится небольшая запись от 13 сентября 1923 года:

По городу распространяются летучки, где приблизительно к тому же 25 сентября предсказывается светопредставление, и народ призывается к молитве и покаянию, а вместе с тем и к запасам продуктов питания. Сам я таких летучек не видел, но «Рус<ский> гол<ос>»563 заявляет, что он имел в своем распоряжении такие летучки, распространением таких нелепых слухов и глупых на этот случай советов особенно усердно занимаются адвентисты, которых немало в Харбине. Пользуясь тревожным настроением общества, адвентисты усердно проповедуют вступление