Она замолчала.

– Я, на самом деле, по делу, – по-прежнему шепотом сказал Саша. – Получил сегодня сценарий… не режиссерскую разработку, а сценарий. Принес тебе для ознакомления – показать, что будем ставить. Хочу, чтобы ты ознакомилась. Можешь уже сейчас приступать к работе. Прямо сегодня полистаем вместе.

– Уже поздно, – покачала головой Надя. – И потом, у меня в редакции работы невпроворот. Редактор поручил мне сверстать пару следующих номеров, а материалов не хватает, к тому же я не специалист по макетированию.

– Плюнь на это, – посоветовал Холмогоров. – По закону тебе осталось-то всего пару дней отработать, сразу уйдешь, никто удержать тебя не сможет.

С кухни донесся какой-то звук, словно открыли водопроводный кран, а из него вместо воды со свистом начал выходить воздух.

Холмогоров прислушался. Звук повторился.

– Мне показалось или… – произнес Саша.

Вдвоем вернулись на кухню и увидели, что Бровкина уснула, уронив голову на стол. Не забыв, правда, подложить под нее принесенный Сашей букет цветов.

– Ну, и что теперь с ней делать? – вздохнул Холмогоров, глядя на храпящую Таню.

– Тебе лучше знать, – напомнила Надя.

Ему ничего не оставалось, как перенести Татьяну в гостиную и уложить на диван. Далось это нелегко, так как Бровкина не подавала никаких признаков жизни. Кроме храпа, конечно.

Александр еще раз предложил прямо сейчас ознакомиться со сценарием, но Надя отказалась. Тогда он вспомнил, что неплохо бы попить вместе чаю. Надя и от этого отказалась. Холмогоров заметно помрачнел, вздохнул, но спорить не стал. Оделся и, перед тем как уйти, быстро поцеловал бывшую жену в щеку. Так быстро, что та не успела отстраниться.

Утром вместе с Бровкиной пили чай и смотрели городские новости. Татьяна наливалась чаем, проглатывая чашку за чашкой, и неотрывно следила за экраном, потому что все утро рассказывали о резонансном убийстве крупного городского чиновника Петренко. Сначала что-то невразумительное говорил следователь, затем прокурор с красным лицом сообщил о возбуждении уголовного дела по факту умышленного убийства. И наконец показали лысого человека в строгом пиджаке и светло-сиреневой рубашке с желтым галстуком.

– Это Кудря! – вскрикнула Бровкина и сделала звук погромче.

– Это выстрел во всех нас! – вскричал первый вице-губернатор. – Потому что Иван Семенович был одним из нас, давним членом губернаторской команды. Он был прекрасным специалистом, профессионалом с большой буквы, порядочным и кристально честным человеком…

Надя взяла пульт и уменьшила звук. Кудря послушно перешел на шепот:

– Начальник полиции города уже дал мне слово, что преступление будет раскрыто. Исполнители и заказчики будут задержаны в самое ближайшее время.

– А что, уже известно, кто они такие? – удивилась корреспондентка, берущая интервью.

– С подобными вопросами обращайтесь в городское управление внутренних дел, – посоветовал первый вице-губернатор, – это их компетенция.

– Как? – шепотом поразилась Бровкина. – Уже нашли?

Но интервью на том закончилось, началась реклама.

– Если вас волнуют вопросы интимного характера, – шепнул телевизор, на котором показали мужчину в трусах, присевшего в позе роденовского мыслителя на супружеское ложе, – не стесняйтесь, обращайтесь к нам. Наши врачи и медсестры помогут вам.

Тут же показали молоденьких девиц в сильно декольтированных белых халатиках, плотно окруживших кушетку, на которой уже лежал тот самый мучимый интимными вопросами мужчина, постанывая теперь от удовольствия.

– Кого же они нашли? – задумчиво произнесла Бровкина. – Слушай, а может, его бывшая жена заказала?

Таня посмотрела на подругу. Но что ей могла ответить Надя? Тогда Бровкина задала вопрос попроще:

– Как тебе Кудря?

Надежда пожала плечами.

– Ну да, – прокомментировала ее движение Бровкина, – нашла кого спрашивать, ведь ты никого не любишь.

Надя хотела возразить, возмутиться даже, но потом подумала, что, вероятно, Татьяна права. Наверное, замуж за Холмогорова она выходила по любви, но потом выяснилось, что может жить и без него. А сейчас, когда Саша недвусмысленно намекает на то, что хочет вернуться, совсем не жаждет этого. Значит, любви не было никогда, потому что любовь дается одна на всю жизнь: когда можешь простить и принять, можешь забыть обиды и жить счастьем лишь от одного присутствия рядом единственного близкого и родного человека. Ей же совершенно не хочется, чтобы Холмогоров находился рядом всю жизнь. И спокойно чувствует себя, когда смотрит на него, слышит его вкрадчивые слова. Все, что было прежде, уже не крутилось перед мысленным взором, как когда-то, она даже не вспоминала в последнее время о бывшем муже. Может быть, потому, что забот и без того хватало. И потом, она больше думает о Павле, ждет встреч с ним или его звонка.

И вдруг Надя с радостным для себя удивлением поняла, что любит именно Павла. Любит его одного, как не любила никого и никогда. Но это понимание не добавило радости в жизни, потому что Павел всего-навсего ее хороший знакомый, может быть, друг, и ничего больше. Или все-таки добавило? Наверное, кое-что изменилось, ведь не случайно при мысли о Павле так сладостно и удивленно заныло ее сердце. Почему так внезапно?

Что такое любовь и как она приходит к человеку? Как случайное знакомство оказывается вдруг самой важной встречей в жизни? Как еще совсем недавно незнакомый человек становится самым близким и самым родным, частью тебя самой – причем лучшей и самой ранимой частью? У нее не было ответов на эти вопросы. Только уверенность – когда так происходит, весь мир меняется – становится добрым и ласковым. И люди вокруг – такие близкие и почти родные…

– Как хорошо! – сладко потянулась Бровкина. – Никуда сегодня спешить не надо; поеду домой и отосплюсь. Только на работу позвоню – предупрежу, что не приду сегодня. Хотя они там и сами должны знать, что у меня трагедия всей жизни.

Продолжая потягиваться и выгибать спину, Таня без всякой паузы перевела разговор на другое:

– Если вдруг мне предложат повышение, пойдешь ко мне работать?

– Кем?

– Моим помощником или секретарем-референтом. Теперь, чтобы утешить, мне просто обязаны предложить должность начальника отдела. А значит, по штату начальнику положено иметь помощника. Будешь составлять для меня расписание рабочего дня, назначать встречи, подготавливать речи для выступлений на конференциях, отвечать на письма граждан. Материально не пострадаешь, даже наоборот. И тебе к зарплате буду доплачивать лично.

Татьяна смотрела на подругу с таким искренним сочувствием, что обижаться на нее было невозможно. Но Надя отказалась, сказав, что уже нашла другую работу, где ее ждут.

– Подумай хорошенько: со мной у тебя будут более лучшие условия, – настаивала Бровкина.