Разумеется, император подобную наглость им никогда бы не простил. Тем не менее шанс поколебать его твердость имелся, и наверняка Кривошеин воодушевлялся примером Столыпина, в марте 1911-го обуздавшем упрямство царя. В августе 1915-го надлежало выиграть время, чтобы кабинет думского большинства сформировался и начал работать. Ради такой цели «друг» царской семьи и рискнул пожертвовать собой… Как оказалось, напрасно.

Николай II впал в какой-то религиозный, мистический экстаз. Вообразил, что выполняет божественную волю, и потому не хотел слушать никого и ничего. «Бунт министров» не испугал, а рассердил монарха. В то же мгновение отношение к Кривошеину – «душе» мятежа – изменилось кардинально. «Друг» восстал против Провидения! Горе «другу»! 23 августа государь возглавил армию. 25 августа прежний главковерх покинул Ставку. 30 августа император велел Думу 3 сентября распустить до 1 ноября, а 16 сентября в Могилеве отчитал бунтовщиков и согласовал с Кривошеиным дату прощания с ним: через месяц. В действительности оно состоялось 26 октября 1915 года.

То, как верховный правитель обошелся с Александром Васильевичем, наглядно демонстрировало всем, что договариваться о чем-либо с Николаем II бессмысленно. Не сдержит слова! А значит… такому царем быть не должно!! Эстафету от Кривошеина в деле создания правительства думского большинства принял «Прогрессивный блок». Фиаско идеального премьера выдвинуло в лидеры вожака крупнейшей фракции коалиции – кадетской, П.Н. Милюкова, которому понадобился год, чтобы подготовить оппозицию к борьбе за принуждение венценосца к образованию ответственного перед парламентом министерства. Причем допускалось любое развитие событий, в том числе наиболее радикальное – свержение отца в пользу сына и младшего брата (регента при мальчике). Если бы не предприимчивость одного из соратников Милюкова, весной 1917 года Николая II сменил бы Алексей II, и мечта русских либералов о парламентской монархии осуществилась. Но…

Кстати, в 1915 году застопорилась и аграрная реформа. По причине весьма прозаической: подавляющую часть землемеров призвали на войну с Германией. А вот политическая карьера Кривошеина на этом не закончилась. После революции ему довелось с мая по октябрь 1920 года руководить правительством Крыма и добиться многого для гражданского обустройства подвластного Врангелю полуострова. В принципе повторный премьерский стаж мог и превысить полгода. Однако другой генерал, А.И. Деникин, поглядывал на героя 1915 года с опаской и в течение года 1919-го проигнорировал все ходатайства подчиненных о поручении гражданской администрации Юга России бывшему царскому министру. Закончил свой жизненный путь Кривошеин в эмиграции, вечером 28 октября 1921 года в санатории Моммзен в Берлине.

Известен ли вам Некрасов Николай Виссарионович? Скорее всего, нет. Потому что его роль в глобальной политической катастрофе, которая случилась в России, явно недооценена. Постараемся восполнить этот пробел. Расхожая фраза – благими намерениями вымощена дорога в ад, это – про него. Инженер по призванию, уважаемый профессор превратился в политика, прежде всего чтобы изменить государственный строй, в дееспособности и эффективности которого он разочаровался. Пока вокруг шумно разоблачались преступления и изъяны «царского режима», отстреливались царские сатрапы и скандировались грозные лозунги по адресу самодержавия, молодой преподаватель Томского института, затем депутат Государственной Думы неспешно анализировал политические реалии родной страны в поисках верного средства реорганизации наследственной монархии в республику. Не спрятанную под королевскими регалиями, как в Англии, а в настоящую, как в Соединенных Американских Штатах или Франции.

Впрочем, вначале ничто не предвещало такого поворота. Молодой человек, родившийся 20 октября 1879 года в семье петербургского священника, по окончании обычной столичной гимназии № 10 поступил в Институт инженеров путей сообщения, который с успехом окончил в 1902-м, после чего в августе того же года был приглашен на должность преподавателя черчения в Томский технологический институт. Также ему поручалось вести со студентами и практические занятия по математике и механике. Едва Некрасов освоился на новом месте, как руководство учебного заведения в мае 1903-го отправило его в командировку с целью осмотра ведущих строительных заводов в России. А в сентябре он уехал за границу, в Германию и Швейцарию, на стажировку, чтобы подготовиться к защите профессорского звания по кафедре статики сооружений и мостов. Вернулся к 1 сентября 1905-го в государство, охваченное революцией.

Хотя в департаменте полиции зимой 1904/05 годов и зафиксировали контакты юного вояжера с эмигрантами из партии эсеров и либералами из «Союза освобождения», скорее всего, не они повлияли на решение молодого ученого принять активное участие в политике. По возвращении в Томск, в родную альма-матер, Некрасов неожиданно встал перед дилеммой. В течение весны – лета 1905 года подавляющее число его коллег вступило в Союз деятелей высшей школы, организацию, ставшую, во-первых, составной частью Союза союзов (политического объединения профессиональных сообществ), а во-вторых, основой для образованной той же осенью партии народной свободы (партии конституционных демократов или кадетов). Присоединиться к нему отказались лишь педагоги со стажем, убежденные консерваторы. Понятно, что двадцатилетнему Некрасову надлежало тоже определиться, и молодой человек не мог не поддаться революционному энтузиазму большинства.

Два дня, 7 и 13 сентября 1905-го, коллектив Томского технологического института впервые выбирал собственное руководство – директора, деканов и секретарей четырех факультетов, в том числе и инженерно-строительного, где предстояло читать лекции возвратившемуся из Европы нашему герою. Очевидно, возникшая в классах атмосфера «свободы, равенства и братства» серьезно повлияла и на мировоззрение, и на поведение Николая Виссарионовича. Спустя месяц ему пришлось отлучиться из Томска в Крым. Там, в Ялте, он и развернул бурную деятельность по созданию городской кадетской ячейки, возглавил ее и в качестве главы делегации весной 1906-го представлял Ялту на Таврическом губернском съезде вновь учрежденной партии. Региональный форум послал ялтинского лидера наряду с другими в Санкт-Петербург на третий партийный съезд, где Некрасов 24 апреля принял участие в прениях по аграрному вопросу, предложив не спешить с национализацией земли до появления «Думы, избранной всеобщей подачей голосов». На довыборах десяти членов ЦК предварительное голосование принесло ему девятое место (52 голоса), но затем, во втором туре, два депутата новой Думы и один профессор обошли его…

В Томске он вновь появился на исходе лета. Совет ТТИ избрал его исполняющим дела экстраординарного профессора по кафедре строительного искусства (с 1 августа), 13 сентября назначил секретарем инженерно-строительного отделения (факультета). Занятия в институте после почти полуторагодичного перерыва возобновились 18 сентября 1906 года. Некрасов совмещал их с участием в деятельности местной организации кадетской партии. За несколько месяцев авторитет ученого инженера заметно вырос. Так что, когда в июне 1907-го Николай II распустил вторую Государственную Думу и назначил выборы третьей, Николай Виссарионович оказался лидером среди кандидатов на депутатские мандаты от Томска. 5 декабря на собрании выборщиков из сорока двух голосов он получил тридцать восемь. Больше, чем кто-либо другой.