— Напоила отца и влезла в его компьютер? — хохотнул Карев. — Коварно.

— Отчаянные времена… — развела я руками в ответ. — Надо заехать в магазин за бутылкой.

— Хочешь слиться с местными?

— Я до такого не напьюсь, — скривилась, а он засмеялся:

— А пробовала?

— Ты как будто не хочешь узнать, зачем я звонила в первый раз.

— А я все ждал — когда же ты вспомнишь об этом…

— Дождался, — обрадовала я его, — проверишь парнишку одного? Ординатор у нас. У меня есть его личное дело, но там ничего интересного.

— Что с ним не так?

— Считает плохо, — хмыкнула в ответ и вкратце изложила суть.

— Любопытно, — согласился Карев. — Посмотрю. А что взамен?

— Обе девушки делали аборт. Татьяна довольно давно и крайне неудачно.

— Звучит, как мотив напакостить Евстигнееву. Ты из-за этого подорвалась утром?

— Какой смысл с тобой разговаривать, если ты и так все знаешь? — возмутилась искренне, он хмыкнул, а я прищурилась: — Ты знал?

— Был момент, когда я решил, что это та самая связь между всеми жертвами, но две из четырёх в другом городе без абортов.

— Не факт, — пожала плечами в ответ. — Не всегда видно, а если прерывание на раннем сроке и медикаментозное — даже патолог не скажет.

— И ты вновь вдохнула в меня жизнь, — протянул довольно. — С этим уже можно работать.

— А вот Людмила, похоже, скрывала до последнего… Татьяна тоже, — задумалась вслух, а потом слегка приземлила его: — Если аборт не делали в клинике, то грош цена твоей теории. Купила экстренные контрацептивы в любой аптеке и привет.

— Он может быть фармацевтом со связями в клинике.

— Ты просто вредничаешь, — сказала ворчливо, а Карев хохотнул:

— И да и нет. Самое важное в моей работе — не делать преждевременных выводов. По жизни та же философия.

— Мудро, старец Фура.

— Занудно? — улыбнулся грустно.

— Нет, именно мудро, — возразила с запалом, слегка развернувшись в кресле, а потом скисла: — Мне бы взять на заметку, но я привыкла резать, чтобы что-то увидеть.

— А я терпеливый. Могу ждать довольно долго и при этом не испытывать ни малейшего дискомфорта, — прозвучало двусмысленно, я зависла, глядя на него, а он улыбнулся: — Очень выручает при слежке.

«Он знает — вспыхнуло в голове, — знает про Фомичева, — а следом другая мысль: — И что с того?».

— Что мы пытаемся выяснить? — спросил, когда мы покинули магазин с парой бутылок водки и нехитрой закуской.

— Без понятия, — хохотнула в ответ.

— А какова конечная цель?

— А тоже фиг знает, — ответила уже не так весело.

В самом деле, что потом? Выглядит, как будто я просто хотела опередить громилу в поисках. А дальше? Ткну его носом в то, что не просто блондиночка? Вряд ли ему это понравится, эффект будет обратный желаемому.

«Надо было брать трубку» — подумала зло и громко хлопнула дверцей машины.

Карев покосился на меня, но промолчал, плавно тронувшись.

«А этот тоже не прост» — покосилась в ответ, вздохнула раздраженно и уставилась в окно.

Едва мы въехали в нужный район, стало не по себе. Фонари по большей части не горят, грязно, лица мелькают хмурые, подозрительные даже, тротуары не чищены, дороги в выбоинах, ощущающихся даже под толщей снега.

— Мрак, — сформулировал в одно слово Карев, а я согласно кивнула, а потом хмыкнула:

— Хорошо, что я в чёрном и пьяная.

— Шапка есть? — спросил серьезно. Я достала ее из сумки и спрятала волосы.

Карев припарковался с торца дома, вышел, помог мне, а потом кинул на машину грустный взгляд.

— Прощаешься? — хмыкнула, а он вздохнул:

— На всякий случай. Прикипел я к ней. Я однолюб.

Я сделала вид, что не услышала и бодро зашагала ко второму подъезду. Нужная квартира была на третьем этаже, входная дверь распахнута настежь, а изнутри доносится плаксивое пение.

— Не самый плохой вариант, — пожал плечами Карев и взял меня за руку, отважно шагнув в коридор.

Настрой мы все-таки им сбили. За столом сидели две женщины и захудалый мужичок, который при виде Карева неожиданно раскланялся и задним ходом, с поклоном, удалился.

— А Танька где? — спросила я и плюхнулась на освободившийся стул.

— На морях, либо на кладбище, — осклабилась одна из женщин, а вторая пихнула ее локтем, нахмурившись:

— Чего мелешь, дура? — а потом посмотрела на нас вполне осмысленным, между прочим, взглядом и спросила: — Вам чего?

— Танька где? — спросила резко.

— Съехала, — отмахнулась первая, — не порть праздник.

— Че, реально? — скривилась я и взяла третью рюмку, выудила из-под куртки край свитера, протерла ее и бахнула на стол. Покрутила пальцем в воздухе и Карев освободил прихваченный из машины пакет от содержимого. Я налила себе в стопку, махнула ее залпом, занюхала кусочком хлеба и прохрипела: — Вот стерва.

Женщины крякнули, а я задрала голову и попросила:

— Малыш, или погуляй, а? Женские разговоры.

— Ладно, — вяло отозвался «малыш» и удалился с кухни.

— Прикиньте, — начала я, разливая на всех. — Неделю назад разговаривали, она сказала, что до сих пор тут. Ну, я в городе случайно, с мужиком своим напросилась, дай, думаю, зайду. Посидим, как раньше, бутылку купила, закуску… Вот можете объяснить, зачем скрывать?

— Бабская душа — потемки, — вздохнула первая глубокомысленно. Пожалуй, даже слишком: ещё пара минут и она в отключке.

— Этому столику больше не наливать, — хмыкнула я, глядя на неё, а она пристроила голову на руках, удобно расположившись на столе.

— Тебе чего? — вздохнула вторая, а я поняла, что она такая же пьяная, как и я.

— Убили ее. Слышала?

— Нет, — нахмурилась она, а я поморщилась:

— Жестоко.

— Мента зачем приволокла? У Семёныча чутьё.

— Одной мне сюда надо было припереться, да? — спросила, сняв шапку и размотав шарф.

— Понятно, — хмыкнула женщина. — И Танька такая же была — как кукла. Жестоко, говоришь?

— Издевались долго, — поморщилась, отвернувшись, — по-всякому.

— Не наши это, точно. У нас баб уважают. И Таньку все любили, заводная девчонка, хоть и несчастная.

— Я в курсе… Влад тот ещё мудак.

— Тоже попалась? — хмыкнула женщина, а я кивнула согласно и отвернулась. — Она фото показывала, я бы и сама повелась, будь помоложе. Но мудак, это верно подметила. Митька предлагал ей, давай съездим, только пальцем покажи, а она в слёзы: нет. Глупая… жалко девчонку.