Двери лифта распахнулись, и Келли быстро повела меня к длинному черному лимузину. Слева и справа нас прикрывали охранники. Не успели мы и шагу ступить, как откуда-то выскочило не менее полудюжины папарацци. С криками «Никки!» репортеры защелкали фотоаппаратами. Они бы, наверное, расшибли мне лоб своими длиннющими объективами, если бы не вмешались охранники. «Так, ребята, освободите проход», — сурово сказали плечистые ребята и, оттеснив репортеров, помогли нам сесть в автомобиль.

Мы наконец-то устроились в прохладном кожаном салоне лимузина. Дверцы закрылись, и машина тронулась с места.

Келли продолжала, словно и не прерывалась:

— В любом случае здорово, что поступило столько предложений. А если мы еще и ухитримся совместить выход книги с запуском новой линии одежды и косметики, тогда, подруга, считай, дело в шляпе! Мало того что это бесплатный пиар! Они нам за него еще и заплатят! Ну и, конечно, все остальные нас тоже рвут на части: утренние новости, Опра и так далее? Я уговариваю их не наседать, но, как ты понимаешь, хотя бы где-то тебе придется засветиться.

Сидя напротив Келли, я съежилась, потрясенная происходящим. Я чувствовала, как колотится сердечко Козабеллы, сидевшей у меня за пазухой. Сложно было понять, что шокировало меня больше: нашествие папарацци, речь Келли или то, что рядом с ней сидел Брендон Старк со скрещенными на груди руками. Судя по кривой ухмылке, Брендон злился.

— Привет, — осторожно произнесла я.

Он демонстративно отвернулся в сторону. Тем временем Келли продолжала тараторить со скоростью автоматной очереди. Я с трудом воспринимала такой поток информации. На вид ей было лет тридцать пять, может, чуть больше. Ярко-рыжее каре идеально обрамляло бледное, искусно накрашенное лицо. Ни одного лишнего штриха, просто идеальная внешность. По-моему, я еще не встречала таких женщин. Ни единой затяжки на матовых черных колготках, а каблуки ее фирменных туфель тянули сантиметров на десять, не меньше. В такой обуви и передвигаться-то, в принципе, невозможно, не то что бегать от фоторепортеров, как только что проделала Келли.

— Пожалуй, Опра не совсем вписывается в твою целевую аудиторию, — изливалась Келли. — Хотя, с другой стороны, хуже не будет. Вон чешская модель Немцова — появилась же она у Опры после той истории с цунами. В любом случае Опра — это все-таки первый сорт. Так, теперь готовься: звонили из «Спортс иллюстрейтед».

Судя по ее интонации, мне полагалось как-то отреагировать на это сообщение. Только вот, к сожалению, я понятия не имела, что надо было говорить. Терпеть не могу этот журнал. Он же весь посвящен спорту!

— Здорово, — в итоге сказала я. Черт, оказывается, быть моделью несколько сложнее, чем я думала. — Да?

— Никки! — Я испугалась, что Келли сейчас швырнет в меня телефон, который она держала руке. — Ты два года не давала мне проходу, чтобы я добыла «Спортс иллюстрейтед». И вот они наконец-то позвонили. Речь идет о следующем номере, посвященном купальникам. Вообще-то, ты сейчас должна тихо умирать от восторга!

Произнеся последнюю фразу, Келли слегка толкнула меня в плечо, и я опрокинулась на спинку сиденья. Я так хотела выкрикнуть ей в лицо: «Умереть? Да запросто! Если честно, я уже умерла».

Но естественно, вслух я произнесла:

— Здорово! Спасибо.

Келли внимательно смотрела на меня в течение целой секунды. Потом ее снова прорвало:

— Могла бы изобразить побольше энтузиазма! «Спасибо»! Это ведь не что-нибудь, а «Спорт иллюстрейтед». Есть реальный шанс попасть на обложку. Честно говоря, я не сомневаюсь, что в итоге обложка будет твоя. Спинным мозгом чую. Брендон, завязывай, пожалуйста, с «Ред буллом», тебе и так уже достаточно, по-моему.

Брендон шарахнул дверью мини-бара и с мрачным видом откинулся на сиденье.

— Ну и? — Келли испытующе посмотрела на меня. — Ты не рада?

— Что вы, очень даже рада, — промямлила я, ощущая вовсе не радость, а нарастающую волну паники. — Придется позировать в купальном костюме, да?

— Как ты сказала? «Купальный костюм»? Да-а, у тебя и правда амнезия. Этот предмет гардероба называется «купальник», дорогая моя. Понятно? И… О боже! Что у тебя с ногтями?

Схватив меня за руки, она с ужасом рассматривала мои ногти. То есть ногти Никки Ховард, которые я обгрызла.

— Кажется, я их немножко обкусала, — пролепетала я.

— Немножко? — Отшвырнув мои руки, Келли вцепилась в трубку. — Дорин? Привет, это Келли. Нам потребуется срочный маникюр… Прости, что звоню в последний момент, только что увидела ее руки. Просто жуть… Сама знаю, раньше такого не бывало. Тут совершенно особая история. Ты не поверишь… Отлично. Тогда до скорого, дорогая.

Закончив разговор, Келли неодобрительно посмотрела на меня.

— Ты делаешь себе только хуже, Никки, — произнесла она, качая головой. — Ты делаешь себе только хуже.

Совершенно необъяснимым образом мои глаза наполнились слезами. Господи! Кажется, я оплакивала свои ногти.

— Простите, — оправдывалась я. — Мне очень жаль. Но я, честное слово, ничего не понимаю. Я думала, что мы едем на фотосессию. При чем тут мои ногти?

— Тебя будут фотографировать с мистером Старком, — резко ответила Келли, — для статьи, которую готовит о нем «Вэнити фэйр». Ты — символ обновленной корпорации «Старк», которая должна ассоциироваться с молодостью и жизненной энергией. Естественно, мистер Старк хочет, чтобы ты участвовала в съемках. Ты и Брендон, разумеется.

Мои слезы только усугубили угрюмость Брендона.

— Но… — Мой голос сорвался. Я плакала. Невероятно! Как же так? У меня крайне редко дело доходило до слез. Только из-за чего-то действительно серьезного. К примеру, из-за Кристофера, который считает, что я умерла.

Оказывается, за все это время я ни разу не заплакала. Я сорвалась только один раз — из-за Кристофера. Несмотря на полную утрату своего тела, прежней жизни и даже собственной индивидуальности, я все-таки удержалась от слез. Вплоть до этого момента мне было невдомек, что я стала совсем другим человеком. И только услышав жесткий выговор Келли по поводу ногтей, я отчетливо поняла, что мою прошлую жизнь уже не вернешь. Дело было, конечно, не в ногтях. Просто слишком много всего накопилось. Кроме того, свое добавила и сцена прощания с родителями дурацкая ссора с сестрой. И чего я на нее так взъелась за чирлидерство? Теперь тот спор казался такой ерундой. Может, чирлидерство и действительно спорт. В конце концов, гимнастика — олимпийский вид спорта. Потом в памяти всплыл выход из больницы, атака журналистов, выкрикивавших чужое имя, но фотографировавших при этом меня. И вот я в лимузине, со злющим парнем и пресс — агентом, критикующим каждое мое слово. Представляю, каким кошмаром окажется фотосъемка.

— Я не смогу. — Главное — не разреветься еще больше. Причем дело было даже не в том, что у меня не получится изображать Никки Ховард. Естественно, не получится. Я поняла, что просто не в состоянии сделать то, что хочет Келли. Потому что внезапно кое-что вспомнила. Кое-что действительно важное. Я вспомнила, как Лулу спрашивала, что такое каблук Маноло. Я не знала. Понятия не имела. Быть моделью проще простого? И о чем я только думала? Ну почему я не читала Фридины журналы повнимательнее?