Недешево стоили платья, сшитые у лучших модисток Парижа, мадмуазель Розы Бертен[53] и мадам Сильи; пропасть денег уходила на нижнее белье. Жанна обожала все виды отделок, ленты, газовые воланы и оборки, питала пристрастие к алансонским, валансьенским и английским кружевам. Ее не удовлетворяла продукция массового производства как для своей одежды, так и для занавесей и обивки мебели; она заказывала в Лионе, центре шелкоткацкого производства Франции, специально разработанные для нее ткани. Именно мадам Дюбарри впервые использовала ставшие столь модными при Людовике ХVI ткани в полоску и с узором. Она покупала одежду не только для себя, но и в подарок. Фаворитка заказывала для короля жилеты, сюртуки и домашние халаты, обычно светлого цвета с серебряной нитью или из золотой ткани с крупными рубиновыми блестками. Жанна дарила предметы одежды друзьям вроде герцога Ришелье, а также актерам и художникам.

Безусловно, самую затратную статью расходов фаворитки являли собой драгоценности. По счетам видно, что стоимость некоторых из них превышала 100 тысяч ливров.

Кто оплачивал эти счета? Пока фаворитка не воцарилась в Версальском дворце, все расходы брал на себя Дюбарри. Естественно, возмещение было произведено ему с лихвой; по предположениям историков операция по продвижению Жанны в фаворитки короля обошлась Прощелыге в полмиллиона ливров.

После утверждения графини Дюбарри на должности официальной любовницы короля, она получила цивильный лист сначала на 200 тысяч ливров, но очень быстро эта сумма была увеличена до 300 тысяч. За период правления фаворитки ей было таким образом выплачено около 15 миллионов ливров, к чему следует прибавить подарки короля, драгоценности и произведения искусства высокой стоимости. Историки приводят следующие данные для сравнения: в 1788 году (перед революцией) бюджет королевского двора составлял 42 миллиона ливров, общий бюджет королевства – 472,6 млн ливров поступлений и 633,1 млн по расходам. Отсюда видно, что расходы на мадам Дюбарри, в среднем 4 млн ливров в год, вряд ли можно отнести к таким, которые подрывали бы финансовое благосостояние государства, хотя, несомненно, фаворитка внесла свой немалый вклад в разбазаривание королевской казны. Впоследствии это стало одним из центральных пунктов обвинения, предъявленного ей революционным Трибуналом.

Жанна проигрывала крупные суммы денег в карты (она любила играть в двадцать одно), правда, время от времени это компенсировалось значительными выигрышами.

Невзирая на щедрое финансирование своих расходов, фаворитка набрала множество долгов: после смерти короля их общая сумма превышала один миллион ливров.

В существенные затраты вылилось усовершенствование покоев фаворитки, как во дворце Версаля, так и в замке Лувесьен. Этот замок, как уже упоминалось, скорее представлял собой небольшой особняк. На первом этаже располагались салон, выходивший на террасу, и столовая, украшенные резьбой по дереву на темы сельской жизни и охоты. В дополнение к уже существовавшему небольшому крылу для размещения прислуги было пристроено еще одно. На втором этаже располагались личные комнаты: выходящая на север – для графини, на юг – для короля.

Принимать гостей в этом «любовном гнездышке» было невозможно, и мадам Дюбарри, с самого начала привязавшаяся к этому жилищу, решает воздвигнуть рядом с замком павильон, чистотой линий напоминавший античные храмы. Павильон по фасаду имел пять окон, по бокам – по три, вход украшали четыре колонны. Фронтон был украшен изображением вакханалии, где дети играли с козликом среди ветвей роз. Строительство, порученное архитектору Клоду-Николя Леду, началось в 1770 году, завершилось в 1772 и обошлось в 350 тысяч ливров. Было воздвигнуто здание в новом духе, возвещающее наступление эры неоклассицизма; по выражению современников, истинное «святилище сладострастия», нечто вроде храма любви, предназначенного не для проживания, а для приемов короля и его гостей. В подвале располагалась вместительная кухня. Пришедший попадал в огромный зал для приемов, в котором стены из серого мрамора перемежались с зеркалами, а над ними парил плафон, расписанный Буше на излюбленный сюжет хозяйки – коронование богини Флоры. На небольших помостах могли размещаться оркестранты. За залом находились три салона: из квадратного открывался великолепный вид на Сену, рядом располагались овальный салон и салон со сводами. Освещение обеспечивалось за счет канделябров изумительной работы «королевского резчика и позолотчика» Гутьера. Были изготовлены три гобелена по рисункам Буше и Вьена. Четвертое место в зале занимало нечто вроде алтаря из белого мрамора, с украшениями из золота и серебра работы того же Гутьера, а на верху располагался знаменитый бюст хозяйки скульптора Пажу. Над входом в зале водрузили гербы Дюбарри и Вобернье, под ними – портрет короля с голубой орденской лентой, ниже шла надпись: «Даровано мадам Дюбарри в 1770 году».

Сохранилась акварель художника Моро-младшего, на котором изображен торжественный обед в этом павильоне, с королем и фавориткой в белом платье и жемчугах, восседающими во главе стола. Присутствуют все приближенные вельможи, маршал де Ришелье, д’Эгийон, Мопо, виконт Адольф Дюбарри и целый цветник прекрасных дам; снуют лакеи в алых ливреях, а Замор в костюме из розового шелка играет с левреткой Мирза в усыпанном бриллиантами ошейнике. На столе сверкают знаменитые золотые канделябры и золотая посуда работы Рётье Делатура, перемежающаяся тарелками сервиза из зеленого севрского фарфора с гирляндами цветов[54].

Салоны были богато отделаны и вмещали множество произведений искусства, панно, картины, статуи, уникальную мебель. В парке было установлено много статуй, храм любви, сфинкс, нимфы. К сожалению, парк во французском стиле был разрушен в 1781 году, когда пошла мода на живописные, близкие к природе английские сады. Рядом с особняком были выстроены оранжерея и часовня, в которой отправлял службы приходящий францисканский монах.

Планы графини Дюбарри по дальнейшему развитию Лувесьена были грандиозны. Фаворитка планировала возвести там настоящий дворец, причем павильон Леду должен был стать лишь его частью, примерно одной шестой по площади. Лелеяла она замысел и по строительству дворца в Париже, но там дело не продвинулось далее определения места участка. Для мадам Дюбарри также были отделаны апартаменты в королевском замке Фонтенбло, убранство которых впоследствии было уничтожено Марией-Антуанеттой; Наполеон же превратил их в личные комнаты.

По традиции официальная фаворитка короля была просто обязана играть роль покровительницы искусств, и графиня Дюбарри выступала в ней не по принуждению, а с большим удовольствием. Ее вкус начал формироваться еще в детстве на уроках рисования в монастырской школе, продолжился в модном магазине Лабия и шлифовался ее легкомысленными спутниками жизни, начиная с Прощелыги (напомним, что он увлекался коллекционированием холстов старых мастеров) и кончая наиболее выдающимися личностями из нескончаемой вереницы ее поклонников, вроде герцога де Ришелье и принца де Линя. Да, они были первостатейными распутниками, но умели обставить свой блуд с истинно французским вкусом и фантазией. Эти царедворцы создали новую культуру будуаров и альковов, легкомысленности и развлечения, бесконечной погони за наслаждением, мир испорченный, но изящный, никогда не забывающий о соблюдении приличий. Мадам Дюбарри впитала их уроки, и влечение к красоте стало неотъемлемой чертой ее характера. Она не только непременно посещала выставки Салона (в это время всех прочих посетителей оттуда весьма бесцеремонно выпроваживали), но и была частой гостьей в мастерских тружеников искусства. Фаворитка часто получала подношения в виде картин и статуй, а также охотно покупала их сама. Например, она была одной из самых активных покупательниц на распродаже коллекции финансиста Людовика ХIV, богатейшего Крозà в 1771 году (в скобках нелишне упомянуть, что тогда посол России во Франции сделал там несколько ценных приобретений для императрицы Екатерины II, которые легли в основу будущей коллекции Эрмитажа). Наиболее ценным приобретением графини стал портрет английского короля Карла I кисти Ван Дейка. В течение шести лет она проявила себя истинной меценаткой, покровительством которой больше всего пользовались художник Друэ и скульптор Пажу.