горячей воды и средство для мойки посуды, намочила высохшую губку. Смыла с белой доски сделанные маркером старые записи и принялась в одиночестве набрасывать свою собственную картину происходящего.

Ее все никак не оставлял в покое тот запертый в Мальмберге. Он ей даже во сне привиделся, когда она лежала на мягкой гостиничной кровати; ничего похожего на кошмары или сексуальные фантазии – якобы она должна была забрать его детей из детского сада, но пришла слишком поздно, так как долго искала их сапожки. Очень странный сон.

Эйра методично распределила по колонкам то, что объединяло эти два похищения, и то, что их разнило. Колонки получились примерно одинаковыми по длине.

Обе жертвы были мужчинами, это очевидно. Вполне возможно, что на обоих напали возле отелей в разных городах Норрланда, но по этому пункту возле имени Ханса Рунне стоял знак вопроса. Эйра искала протоколы допросов ГГ с людьми, которые были в отеле «Штадт» в тот вечер, но не нашла. Если бы от них был хоть какой-то прок, он бы, конечно, сказал об этом.

Также в обоих случаях фигурировала строительная отрасль. Микаэль Ингмарссон, судя по всему, трудился в сфере с большим количеством теневых сторон, где подрядчики порой приплачивали за контракт. Ханс Рунне же скакал по разным стройкам, работая маляром. Разумеется, грязные деньги в данной отрасли не новость, но просматривающаяся здесь связующая ниточка была крайне непрочной.

Продолжая заносить всю имеющуюся информацию на доску, Эйра попутно вспомнила про слепые зоны, о которых ей говорил коллега из Лулео. Она сходила и подогрела готовую порцию мясных тефтелек в соусе, купленных в ларьке на вокзале, и слопала их прямо из упаковки, глядя на доску, испещренную столбцами и стрелочками.

На общем фоне выделялось одно обстоятельство, никак не относящееся к делу в Мальмберге и непонятно как связанное с Хансом Рунне.

Отрезанные пальцы.

То есть преступник два раза возвращался, чтобы оттяпать ему пальцы ржавым садовым секатором. Зачем? Чтобы принудить его к чему-то? Заставить что-то сказать, но что? Эйра так долго глядела на доску, что наконец поняла, в чем тут несостыковка.

То, что ей удалось узнать о Хансе Рунне, характеризовало его как человека, предпочитающего выбирать легкие пути. Он хотел быть на виду и любил, чтобы им восхищались, привирал, чтобы не расстраивать свою дочь, сорил деньгами и избегал трудностей.

Стал бы такой человек терпеть неделями свое заключение? Разве он похож на того, кто пожертвует пальцем, но не сдастся на милость злоумышленника?

Эйра дописала еще несколько ключевых слов, чтобы окончательно оформить ход своих мыслей.

– А я и не знал, что ты левша, – произнес кто-то за ее спиной. При звуках этого голоса Эйра испытала всплеск адреналина – она не слышала, как вошел Август.

– Никогда об этом не думала, – ответила она, и это было чистой правдой. В последнее время она так редко писала от руки, что почти позабыла то ощущение легкой неуклюжести и неправильности, которое отпечаталось в ней еще в школьные годы, как раз из-за того, что она писала левой рукой.

Август разглядывал испещренную каракулями доску.

– Это напоминает мне сцену из одного американского фильма, где никем не понятый математический гений набрасывает мелом на черной доске какие-то несусветные формулы и в итоге выигрывает Нобелевскую премию.

Эйра попыталась немного оттереть испачканные маркером пальцы. Ставя себя на его место, она видела, насколько неразборчивым был ее почерк. Там были такие слова, которые даже она сама с трудом могла разобрать.

– У тебя есть время, чтобы помочь мне с одной вещью? – спросила она.

– Конечно, если только он не призовет, – и Август похлопал по мобильному телефону. На секундочку Эйре захотелось бросить все и последовать за ним по сигналу тревоги разбираться с мелкой кражей в скобяной лавке «Железо Нюланда» или с каким-нибудь пьяным в Болльста. Прокатиться с ветерком.

Она склонилась над компьютером и разыскала файл, который ей переслала фотограф из Умео. Покопалась среди бесчисленного количества фотографий.

– Где-то здесь должна быть программа, с помощью которой можно улучшить качество снимков…

– Я что, похож на айтишника? – Август встал вплотную за ее спиной – она слышала его дыхание, ощущала, в каком ритме бьется его сердце. – Только потому, что я молод, симпатичен и приехал из Стокгольма, все почему-то думают, что я разбираюсь в компьютерах.

Он положил свою ладонь на ее руку и повлек ее в совершенно другую сторону.

– Хорошо, я сама разберусь, – рассмеялась Эйра.

Звонок телефона спас их от возможности сотворить какую-нибудь глупость. Прежде, чем он ушел, она схватила его за руку.

– Кстати, симпатичный, что ты делаешь сегодня вечером?

– Сожалею, но сегодня я ночным поездом отправляюсь в Стокгольм.

– Хорошо, – и Эйра щелкнула по одному из снимков, помеченных как «рука».

– Но послезавтра я снова здесь.

– Прости, но я действительно должна это изучить. – Ей не удавалось полностью сосредоточиться на фотографиях, пока он не покинул комнату и звук его шагов не затих в отдалении.

Перед ней снова были черные вороны.

Рука Ханса Рунне, увеличенная и в максимально доступном разрешении. Перед подвальным окошком виднелась полоска чего-то светлого, из-за чего фотограф забраковала этот кадр – наверное, потому, что это непонятное походило на мусор и портило собой весь снимок.

Наконец Эйре удалось разобраться с программой, и снимок на экране стал резче. Теперь у нее не оставалось никаких сомнений.

ГГ взял трубку лишь после третьего гудка. Судя по запыхавшемуся голосу, он куда-то спешил.

– Я в лифте еду, – объяснил он, – на допрос, в отдел кадров. Нужно опросить персонал.

– Мы неправильно думали, – сказала Эйра, – мы всю дорогу неправильно думали.

– Говори скорее, только коротко.

Эйра услышала, как звякнул на том конце его телефон, когда на него пришло ее сообщение с фотографией.

– Ну вот, а я, как назло, оставил свои очки для чтения в кабинете, – посетовал ГГ. – Так что я должен здесь увидеть?

Эйра поплотнее прикрыла дверь в кабинет и принялась мерить шагами комнату.

– Я так понимаю, Ханс Рунне был правша, – издалека начала она, – поскольку, будь он левшой, мы бы сразу об этом узнали, такие вещи всегда замечают.

– К чему ты клонишь?

– Пальцы.

– Да, я вижу, что это снимок руки, но и только.

В трубке еще раз звякнуло, когда лифт остановился на нужном этаже. Шумовой фон изменился, на заднем плане появились чьи-то голоса.

– Преступник не возвращался назад, – сказала Эйра. – Он сделал это сам.

– Что?

Эйра сглотнула. Несмотря на то, что ее редко тошнило, даже когда она сильно напивалась, сейчас она ощутила подступающую к горлу дурноту.

– Ворон