– Ну, чисто «Звездные войны»! – восхитилась я.

– И мы на темной стороне силы, да? – забеспокоилась добропорядочная Нюня.

– Кстати, о темном! – встрепенулась Тяпа. – В связи с шухером надо бы нам избавиться от краденого!

Я торопливо выпуталась из черного газа, поискала глазами и, не придумав ничего получше, сноровисто обмотала платками ветку дерева. Их там было практически не видно. Правда, теперь было видно меня, вернее, мое предательски белеющее во мраке нижнее белье.

– Чего ради вдруг стриптиз? – покосилась на меня Катерина.

– Да мало ли какие случаи бывают, – уклончиво ответила я, не желая признаваться в постыдной краже чужих головных уборов. – Вдруг вот сейчас появится прекрасный сексуальный принц, а я не буду готова!

– О-о-о-о! – низким голосом простонала моя собеседница. – Тань, ты провидица?!

Прекрасный, в высшей степени сексуальный Черный Принц нарисовался на фоне звездного неба, как фигурная прорезь в двери служебного входа в стрип-клуб: мне всегда представлялось, что роскошных парней в ночные заведения подбирают по специальной мерке, предусматривающей героические выпуклости в нужных местах.

– Вот бы с таким… – на долгом выдохе протянула Катерина. – А, ч-черт! Похоже, ему нравятся мужики!

– Нравятся – не то слово, – пробормотала я, впечатленная тем, как решительно роскошный Черный Принц прыгнул на не успевшего разогнуться охранника.

Послышался короткий возмущенный вопль.

– Как, и это все? – пробормотала Катя.

Лаково блистающий героическими выпуклостями Принц стремглав унесся в рододендроны.

Распростертый на земле охранник, сердито бормоча и постанывая, ворочался под стеной. Фонарик из его руки выпал, откатился в сторону и теперь светил в пустой угол, где не происходило ничего интересного.

Интересное снова происходило наверху!

– О! Черт с рогами! – близорукая Катя опешила. – Да толстый какой!

– Это не рога, это шляпа с круто загнутыми полями, типа сомбреро, – разглядела я. – И он не толстый, это его пончо полнит.

– Пончо? – недоверчиво повторила Катя. – Блин, это кто?!

Очень хотелось ответить: «Кто-кто, конь в пальто!», но этот зверь был помельче лошади и в пончо, поэтому мы с Тяпой сказали:

– Ну, кто, кто… Мексиканский тушкан!

А тушкан с похвальной ловкостью перебрался через стену и шустро спустился вниз, умудрившись не наступить на охранника, изображавшего из себя слабо волнующийся коврик для ног.

– Уйдет! – с сожалением вздохнула Катя.

– Конечно, уйдет, – согласилась я. – Все уходят! И нам с тобой тоже надо драпать, пока охранник не очухался. Все, двигаем в джунгли и огородами, огородами пробираемся к себе домой.

Не отрывая взглядов от стены, мы попятились и в качестве бонуса напоследок еще увидели взлетевшего на каменный гребень черного кота.

Он отважно пополз по отвесному склону вниз головой, но примерно на середине пути оттолкнулся, распростерся в воздухе, как белка-летяга, и настиг уползавшего охранника, опустившись ему на спину.

– Кошки всегда встают на четыре лапы, – с удовольствием прокомментировала Катерина.

– Охранники иногда тоже, – пробормотала я.

Человечная и благородная Нюня потребовала, чтобы я пошла и оказала пострадавшему от кота, тушкана, принца и кого-то еще первую медицинскую помощь, но Тяпа категорически заявила, что с этим типом мы, скорее всего, по разные стороны баррикад.

Поколебавшись, я с ней согласилась и поспешила убраться с места событий, чтобы не попасть в тот список действующих лиц и исполнителей, который пострадавший черт знает от кого охранник наверняка составит в уме очень скоро.

До Катиной комнаты мы добрались без приключений, а дальше я пошла одна и уже под родной магнолией запнулась о неожиданное препятствие.

Я бы подумала, что это древесный корень, но он не был твердым. Поэтому я подумала, что это здоровенная змея, вроде удава, и перепугалась так, что у меня подкосились ноги. То-то было бы радости воображаемому удаву!

К счастью, это был просто тяжелый тряпичный жгут. Подрагивающими с перепугу ручками я расправила его и опознала темно-синее махровое полотенце, какие имелись в каждой комнате, включая и мою. Только мои полотенца все были целыми, а в этом посередине зияла прорезь.

– Мексиканский тушкан, говоришь? – задумчиво пробормотала я.

– Ну, шляпу-то он себе не из газетки соорудил, – безошибочно угадав, о чем я думаю, заметила Тяпа. – От сомбреро избавиться сложнее, чем от пончо. Так что мы его найдем.

Я почти наверняка знала, кто таков мускулистый Черный Принц (зря, что ли, так долго таращилась на обнаженную натуру у бассейна!), а вот с личностями Мелкого Беса и Мексиканца еще предстояло определиться.

– Мы ведь этого так не оставим! – объявила за меня Тяпа.

– Мы докопаемся до сути! – поддержала ее Нюня.

– Только, чур, на раскопки пойдем после завтрака, договорились? – сказала я и зевнула.

Определенно, миллионеры знают, где развлекаться. Этот остров – на редкость нескучное место!

– Что за бред? – поморщился Просто Боб.

Симеон разбудил его телефонным звонком в половине второго. На пост он вернулся слегка за полночь, но потревожить начальство решился лишь после долгих раздумий и подсчетов.

– Туда ушли кот, Зорро, негр, треугольник, мелкий бес, привидение и блондинка, – бормотал Симеон, загибая пальцы. – Оттуда пришли бес, африканец, мексиканец и кот…

Баланс не сходился.

– Шеф, я боюсь, мы потеряли троих! – виновато сопя, доложил в телефонную трубку проштрафившийся охранник.

– В каком смысле – потеряли? – сонным голосом уточнил Просто Боб. – И вдруг проснулся: – Что это значит – кто-то умер?!

– Я, – признался Симеон. – Я чуть не умер! А остальные, наверное, живы. Если, конечно, они еще не были покойниками. Некоторые выглядели очень странно, и вообще, вы понимаете, все такие черные…

Вот тут-то начальник, который и так ничего не понимал, и сказал:

– Что за бред?! – Выпуклый лоб Просто Боба покраснел и покрылся частыми морщинками, как распаренная пятка. – Кто был черный?

– Все, – повторил Симеон. – Все, даже кот!

Просто Боб вспомнил, что действительно видел на территории черного кота. Эта деталь придала бредням охранника малую толику правдоподобия.

Поэтому Просто Боб заставил себя успокоиться и попросил:

– Давайте-ка по порядку. Что, где и когда произошло?

– Кот, – повторил Симеон, у которого приключилось что-то вроде мозгового заикания. – Первым произошел кот. То есть не произошел, а пошел. И вышел. А потом вошел, то есть запрыгнул и спрыгнул. Поэтому кота я не считаю.