«И эти люди хотят нас захватить?»

Она пролистнула несколько снимков, самых последних из тех, что лежали в папке. И, прикусив губу, стала просматривать заметки.

«Ну да, мы в дерьме. А мне еще надо на ужин с леди Линдой Фарриер. Нас скоро захватят бельгийские плоторезы, а мне даже надеть нечего».

Мифани хмуро оглядела содержимое гардероба.

«Томас что, кроме черного и серого ничего не носила? – спросила она себя. – Ведь здесь штук тридцать приличных костюмов, и ни одного хоть с какой-нибудь индивидуальностью. Ни одной юбки выше колена, ни одной не белой блузки».

Она провела кончиками пальцев по ряду пальто и, вдруг осененная какой-то мыслью, скользнула рукой во внутренний карман одного из них. Оттуда вынула два конверта, аккуратно подписанных, как «Тебе» и «2». В остальных пальто лежали точно такие же конверты, и она сложила их все неустойчивой стопкой на полу.

«Нужно проверить все пальто, что у меня есть, и уничтожить эти конверты».

Затем заглянула в другой шкаф и нашла в нем много платьев – все в том же стиле, что и костюмы.

«Очередные подношения из Дома пуританского бреда».

Тем не менее она постаралась выбрать лучшее из худшего и составила наряд, который выглядел элегантно и в то же время говорил: «Я управляю тайной правительственной организацией».

Встреча с главой службы безопасности прошла не так тяжело, как она ожидала. Сначала Мифани побаивалась этой встречи, ведь ее назначила ее предшественница, но, к счастью, глава заговорил по делу сам, и она вскоре поняла, почему снаружи здания стоит палаточный городок группы фанатиков. Как выяснилось, они были убеждены, что Ладейная служила правительственной базой, скрывающей сверхъестественных агентов.

– Я понимаю, что это может прозвучать слегка наивно, но разве это неправда? – спросила она, немного растерянно. – В смысле, мы же здесь этим и занимаемся, верно?

– О, да, – согласился глава службы безопасности, высокий мужчина суданского происхождения по имени Кловис. Она узнала его: он присутствовал на допросе – тихо стоял в сторонке и наблюдал. – Они совершенно правы. – И довольно улыбнулся.

– А вы не обеспокоены тем, что через всю нашу сложную завесу, через все предосторожности, которые должны сбивать с толку общественность и скрывать наше существование, сумела проникнуть какая-нибудь группка головастых компьютерщиков и любителей теорий заговора? – спросила она. – То есть наши лучшие умы приложили массу усилий, чтобы мы могли спокойно себе работать в секретном режиме?

– Это правда, – признал он, кивнув.

– И у них ничего не вышло.

– Да. На самом деле та группа делает все возможное, чтобы рассказать прохожим о характере нашей деятельности.

– А мы пытаемся что-нибудь предпринять по этому поводу? – спросила она.

– Нет, – ответил он спокойно.

Мифани вздохнула. Она мгновенно почувствовала симпатию к Кловису и решила, что не станет усаживать его на неудобный стул. И, взволнованно запустив пальцы себе в волосы, сказала:

– Хорошо, Кловис… можно я буду называть тебя Кловис?

– Конечно, ладья Томас, – ответил он.

– А ты, между нами, можешь называть меня Мифани, – предложила она спонтанно.

– Спасибо.

– А сейчас объясни мне, почему мы просто не разберемся с этими людьми.

– Мифани…

– Этими людьми, которые построили целый палаточный городок перед входом в наше здание, – уточнила она, решительно постучав пальцами по кофейному столику.

– Да, но…

– Этими людьми, – продолжила она, – которые трубят о правде каждому встречному. – Она сделала вдох и пристально посмотрела на него окруженными фингалами глазами. – Объясни мне это, пожалуйста, Кловис.

– Никто не обращает внимания на головастых компьютерщиков и любителей теорий заговора, – любезно ответил он.

– Прости, что? – переспросила она, удивившись.

– Мифани, – мягко проговорил он. – Никто не обращает внимания на протестующих. Даже защитников окружающей среды постоянно игнорируют, хотя их доводы и заслуживают внимания. А представь, о чем говорят эти, и поймешь, что ни один разумный человек, проходящий по финансовому району, не станет к ним прислушиваться. Никто им даже денег не подаст из жалости.

– Ты уверен? – спросила она. – Как по мне, это смахивает на брешь в нашей системе безопасности.

– У тебя умоляю, – сказал Кловис. – Эти фанаты «Секретных материалов» роют яму сами себе. Ты видела, как они одеты?

– Ну, если ты уверен… – ответила Мифани.

– Вполне, – заявил Кловис. – Но тут есть еще один вопрос.

– Да ну?

– Да, и я полагаю, это уже крайне серьезно для нашей национальной безопасности, – проговорил он зловещим тоном.

«Вот черт, – подумала она. – Многовато как для первого дня на работе».

– Кто-то тебя гуглил.

– Меня… Что?

– Кто-то вбил твое имя в Гугл, – пояснил Кловис, наклоняясь к ней с таким видом, словно сообщая новость о том, что премьер-министр подорвался на бомбе.

– Боже, – проговорила Мифани. – То есть, э-э, а вы уверены, что это была я?

– Что?

– Ну, в смысле Мифани это же валлийское имя – оно ведь не только у меня. Да и Томас довольно распространенная фамилия. Наверняка в мире есть несколько человек с именем Мифани Томас.

– Нам известно о двенадцати, – сообщил Кловис серьезно. – Девять живут в Великобритании, одна в Австралии, одна в США и одна в Новой Зеландии.

«У них есть список людей с моим именем? – подумала Мифани. – Так вот на что идут наши налоги».

– Однако, – продолжил Кловис, – ты единственная Мифани Элис Томас. К тому же твою дату рождения тоже вбивали.

– О-о, – протянула Мифани.

– Да.

– Погоди, а откуда мы знаем, что кто-то меня гуглил? – спросила Мифани.

«Нам ведь не принадлежит “Гугл”, верно?»

– Мы добавили имена всех членов Правления в список отслеживания, – объяснил Кловис. – Различные организации, с которыми у нас заключены договора, сообщают нам, если эти имена где-то всплывают.

– Ясно, – сказала Мифани.

«Не думаю, что это Правщики. Они же и так знают, где находится Ладейная, ведь Ван Сьок за ней наблюдал. И что-то мне кажется, у них в распоряжении есть ресурсы помощнее Гугла».

– А мы знаем, кто это был?

– Этим утром он находился в Лондоне, – сказал Кловис. – В интернет-кафе. Расплатился наличкой.

«Кому могло понадобиться искать обо мне информацию? – задумалась Мифани. – Кроме меня самой, конечно».