– Всем лежать, руки за голову. Работает ОМОН.

Словно ожившие картинки из прошлого, я послушно опускаюсь лицом в пол, закидывая за голову руки. Толя нехотя, но делает то же самое. Больше шума, больше людей, голоса, приказы. Мне не страшно, мне уже ничего не страшно.

– Вывести всех из помещения.

Меня поднимают, заламывая руки за спину, и выводят вслед за Толей, его ведут двое по длинному коридору к лифту. Но мои конвоиры сворачивают резко вправо, уводя в другом направлении.

– Куда вы меня ведете?

Но мне никто не отвечал, люди в масках были молчаливы, лишь спустившись на несколько этажей ниже по лестнице, меня ввели в кабинет, где сидели Егор и Глеб.

– Наконец-то, Вера. Я думал, ОМОН никогда не приедет.

Меня прижимают сильные руки, Егор быстро осматривает мое лицо, фигуру, замечает кровь на платье и волосах.

– Он тебя ударил? Ты вся в крови.

– Это не моя кровь. Толя, он там бил кулаком в стекло.

– Что он тебе сказал? О чем вы говорили?

Не хотелось отвечать ни на какие вопросы, не хотелось давать надежду, мы все равно обречены. Что я могу сказать Егору?

– Почему ОМОН? Кто его вызвал?

– Глеб, это он постарался. Надо было как-то выводить тебя оттуда. Мы отвлекли Бессонова на несколько часов.

– А что потом?

– Сейчас мы уедем, далеко, он не найдет тебя. Я увезу и не отдам тебя ему. Ты мне веришь?

Егор прижимал меня к себе, снова до боли сильные руки сжимали мои плечи.

– Егор, это бесполезно, разве ты ещё не понял?

– Почему ты не хочешь бороться?

– Я боролась, я бегала почти два года. Жила в постоянном страхе. Ты хочешь, чтобы все продолжалось? Я устала.

– Но я буду с тобой, ты будешь не одна.

– Ты бросишь все и будешь охранять меня? Одна клетка сменится другой. Я не хочу для тебя такой жизни. Не хочу волноваться о тебе каждую минуту. Не хочу думать о том, что ты можешь не вернуться.

– Вера, пойми, это временно. Мы разберёмся и разгребем все это дерьмо. Я найду доводы и методы, как все решить.

– С Бесом надо бороться его методами, я так не умею и не смогу.

– Зато я смогу.

Вера

Два огромных внедорожника неслись по обледеневшей трассе. Справа и слева были бескрайние снежные поля, лишь вдали виднелся черный лес. Колеса вырывали клочья снега, дворники работали, расчищая обзор.

Я не знаю, куда меня везли, но Егор сказал, там безопасно и меня не найдут. Он такой наивный иногда, но я не стала его переубеждать, если мужчине хочется спасти женщину, пусть спасает, на то он и мужчина.

Ехали только я и двое парней со мной в машине, столько же в другой. Тихо играла музыка, трещала рация, парни о чем-то переговаривались. Егор остался в городе уладить какие-то дела, но перед отъездом все-таки надел на меня тёплую шубу. Если ему так спокойней, то пусть будет шуба.

Обещал приехать, как все уладится. Что все? И как это, все уладить – я не представляла. Пусть еще хоть несколько дней, хоть несколько часов продлится моя свобода. Но я бы все на свете отдала, лишь бы Егор не лез в это дерьмо. Пусть бы он жил своей жизнью и не знал никогда такого человека, как Толя Бес. Но тут пришла я, и все у молодого, успешного, сильного мужчины пошло, мягко говоря, не очень.

Судьба или случайность? Вся моя судьба – это сплошной несчастный случай. Случайно родилась, случайно по глупости вышла замуж, случайно оказалась не в то время и не в том месте. Я заставляла себя не думать о том, как сложилась бы моя жизнь, не пойди я в тот ресторан, не потеряй ребенка. Заставляла себя не представлять, какой бы он был.

От слез печёт глаза, опускаю веки, думаю о Егоре. Предоставляю его улыбку, его глаза, что так жадно смотрят на мои губы. Тут же машинально трогаю их пальцами. Его поцелуи такие разные, в них нежность, страсть, голод, забота. Как много в нем всего. Не жалею ни одну минуту, что была с ним. Как бы ни сложилось дальше, но я благодарна судьбе, первый раз в жизни благодарна, что я встретила этого мужчину.

Едем долго, наверное, часа три уже. Пейзаж за окном то сменяется лесом, то захудалыми придорожными кафешками и заправками. Опускаются сумерки, за ними темнота, даже не видно звезд и луны. Только фары режут дорогу.

– Парни, у нас проблемы, – в рации раздался голос впереди идущей машины.

– Что там?

– Впереди мало что видно, но очень плохая дорога. Надо сбавить скорость.

– Скорость не сбавлять.

Пытаюсь вглядеться, снег хлещет по лобовому, впереди на приличном расстоянии видна наша машина, смотрю на спидометр, летим почти сто двадцать километров.

– Впереди перекрыта дорога. Парни, вы слышите. Черт.

Видим, как машина делает резкий поворот, пытаясь уйти от столкновения с чем-то. Её нещадно крутит на дороге, вот-вот выбросит в кювет. Мы сбавляем скорость, но нас тоже заносит, водитель выкручивает руль в другую сторону. Наконец замираем на месте.

– Что у вас? – это кричит в рацию мой водитель. Он уже хочет открыть дверь и выйти посмотреть, но я останавливаю его, прикасаясь к плечу.

– Не ходи.

Салон автомобиля накрывает тишина, рация молчит, дворики скребут стекло. Отчетливо слышим два выстрела. Я вздрагиваю, зажимаю рот рукой, чтобы не закричать.

– Разворачивайся, едем назад. Там, позади, был поворот в лес.

Охранник приказывает водителю, тот выворачивает руль. Дает по газам, машина слегка пробуксовывает на ледяной дороге, но летит вперед.

– Почему молчит рация? Что там с ними? Может, надо вернуться? – задаю сразу много вопросов, чтобы как-то успокоиться и не думать о том, что те парни уже мертвы.

– Наша задача доставить вас в назначенное место, мы не может отвлекаться, зная о том, что вам может грозить опасность.

Едем совсем не долго, я стараюсь не начинать истерику, вглядываюсь в темноту за окном. Но отчетливо видно, что нашу полосу резко освещает свет фар, на нашем пути стоит машина. Очередное резкое торможение, парни вытаскивают оружие, но мотор не глушат и не выходят.

Подъезжают еще два внедорожника, все двери одновременно открываются. Первый выходит Анатолий, за ним мужчины с автоматами, но это далеко не дневной ОМОН. В свете фар четко видно, как ветер развевает его расстёгнутое черное полупальто, снег путается в волосах. Он идет к нам навстречу, расставив в разные стороны руки в перчатках, чуть склонив голову и щурясь от света ксеноновых ламп.

И он улыбается, сука, он улыбается. Он, как всегда, доволен собой, он победитель, он чемпион по жизни.

– Вероника, мы едем домой, выходи.