– Не понимаю.

– Значит, и голову незачем забивать. Макс поехал на нее глянуть. Протоколы там всякие подпишет да заодно твой сотик, документы и сумку получит… А я все утро бегал за свидетельством о смерти твоего «муженька». Вот, держи. Или заставить тебя плясать? – Он высоко поднял руку с документом.

– Хватит юродствовать. – Я вырвала у него бумагу. – Соображаешь, над чем смеешься?

– А чего лицемерить? Я на твоем лице что-то следов вселенской скорби не заметил.

– Но и ухмыляться незачем! – оборвала я. – Завтракать будешь?

– Вообще-то не хотел, но, глядя, как ты аппетитно кладешь колбасинки в рот, тоже захотел.

– Садись тогда. – Я налила ему кофе и спросила: – Ты прошлую ночь здесь ночевал?

– И позапрошлую тоже.

– Не тосковал? Квартира-то огромная… – Я не знала, как начать разговор на интересующую меня тему.

– У меня и своя не меньше, между прочим. Тем более здесь я нашел очень даже интересное занятие.

– Нина? – прямо спросила я.

– Но ты же обещала не ревновать. Если бы ты, лапочка, согласилась на серьезные отношения, я никогда не позволил бы себе хороводиться с другими, – притворно испугался Павел.

– Ты уверен, что это так несерьезно?

– С этой девочкой?

– Да, с Ниной, – нетерпеливо повторила я.

– Если честно, – посерьезнел парень, – она необычная, эта твоя компаньонка. Если бы прислугой не была…

– А это так важно? Сам же говоришь, необычная.

– Ну, мне легко с ней, интересно. И волосы у нее такие… Не знаю, как описать…

– Как облако? – подсказала я.

– Точно. Легкое, почти невесомое. Темные глазищи совсем не подходят к таким волосам. Прикольно выглядит… А чего ты расспрашиваешь? – вдруг спохватился Павел. – С каких это пор тебя начала волновать сексуальная жизнь прислуги? Помнится, раньше ты говорила, что это так же занимательно, как спаривание дворовых котов.

Я поморщилась:

– Я такое говорила?

– Неужто забыла? – усмехнулся парень.

– Я рада, что Нина пришлась тебе по душе. Дело в том, что она моя хорошая подруга и мне не хотелось бы ее огорчать, – сухо ответила я.

– Ну?! А для чего тогда весь этот балаган с «компаньонкой»?

– Я хотела провести в дом своего человека. После возвращения в особняке одной было жутковато. Нина вызвалась помочь.

– Так, а чего она тогда все эти дни жила у Макса?

– Вот я тебя об этом и спрашиваю.

– Но я же не знал, что она твоя подруга! – начал горячо оправдываться Павел.

– А это что-нибудь изменило бы? – печально спросила я.

– Конечно! С прислугой в этом деле разговор короткий. Так-то я бы поухаживал, цветов принес, конфеты. Нехорошо получилось, – запечалился парень. – А можно ее пригласить куда-нибудь?

– Она в турфирме работает. Вот телефон. А вот домашний.

– Я придумал, куплю прямо в этой фирме тур куда-нибудь подальше и приглашу Нину с собой. Она какой климат больше уважает?

– Где к ее черным глазам можно добавить такой же загар, – засмеялась я. – Только сначала с делами надо разобраться, а потом мечтать о Канарах и Гавайях.

– Опять на отдых собралась? – хмуро спросил Макс, заходя на кухню. – По водным мотоциклам соскучилась?

– В прошлый раз отдохнуть не дали, надо как-то наверстывать.

– Ты вчера овдовела, если ты, конечно, помнишь, – с сарказмом заметил Максим. – Не рано ли загул планируешь, сестричка?

– И не говори, брат! Куда ни кинь, везде одни нервы. Вчера муж покинул. Сегодня жених.

Макс заинтересованно на меня посмотрел, Павел ухмыльнулся.

– Мужчины такой непостоянный народ, – печально продолжила я. – Хочу тебе, как брату, пожаловаться. Я ведь теперь вдова, и кроме тебя мою честь защитить некому. – Я промокнула под глазами несуществующие слезы.

– Что тут у вас произошло? – озадаченно обратился Максим к Павлу. – Чего она придуряется?

– Ты у меня спрашивай, он все равно ничего не скажет. Этот жук, пока мы с тобой по темницам парились, совратил мою подругу. Между прочим, прямо здесь, в твоей квартире, – наябедничала я.

– Эту беленькую, что ли? Которая завтрак готовила? Симпатичная. Правда?

– Так я же не знал. Прикинь, даже в ресторан не пригласил. И чего она подумала обо мне? Позорище!

– Не переживай. Еще пригласишь. А она как вообще, ну, темпераментная?

Мужчины увлеклись интересной беседой, совершенно меня игнорируя.

– Але! На палубе! Вы тут не одни, между прочим. Среди вас дама. Оставьте свои откровения на потом.

Парни хитро переглянулись и налегли на бутерброды.

День предстоял нелегкий. Сначала поехали в банк. Максим знал все ходы и выходы. Прямо из операторского зала нас провели в кабинет директора. Предъявив привезенное утром Пашей свидетельство о смерти «моего мужа», я изъявила желание перевести свои средства на счет «брата». Милый усатый дядечка в кресле директора согласно кивал и постукивал пальцами по столу.

Через час, когда финансовые вопросы были решены, мы нанесли визит в прокуратуру.

Перед нужной нам дверью на потертой дерматиновой банкетке, выпрямившись, как будто внутри у нее застрял бамбуковый шест, сидела Образцова Елена Леонидовна, сестра покойного Костика. Выглядела она, прямо скажу, не очень, глаза запали, и без того длинный подбородок заострился. Увидев нас с Максимом, она величественно поднялась и заголосила на весь коридор, явно рассчитывая на поддержку случайных зрителей.

– Что пришла, убийца! Была в морге, любовалась на дело рук своих? – запричитала Елена слезливым голосом.

Макс чуть заметно поморщился:

– Елена Леонидовна, не стоит затевать дешевый спектакль. Вас уже допросили, так идите домой, похоронами займитесь.

Ее указующий перст немедленно развернулся в сторону «брата».

– И ты не уйдешь от суда Господня, ирод! Вы только посмотрите, люди добрые, сгубили нечистые Костеньку и радуются как ни в чем не бывало, ухмыляются. Даже платка черного не надела, скорбя о муже, безвинно убиенном.

Я промолчала, стараясь не связываться с разъярившейся женщиной. Два мужика и женщина совершенно алкоголического вида на соседней лавочке с интересом следили за развитием событий. Видно, они уже давно ожидали, и бесплатное развлечение пришлось очень кстати. Полная женщина у окна, напротив, видимо, не приветствовала привычку выносить сор из избы. Сжав губы в тонкую линию, демонстративно отвернулась и стала смотреть на улицу. Но по ее напряженной спине было понятно, что и она старается не пропустить ни одного слова. На шум из соседнего коридора приковыляла древняя старушка в сопровождении инвалида с костылем. Бабуля постоянно прикладывала к уху ладонь, чтобы вникнуть в суть происходящего. Ободренная столь явным вниманием слушателей, Елена Леонидовна продолжала наседать на нас: