– Основной, моя bella, – меня накрывает окончательно, каждая мышца в теле напряжена и вибрирует от похоти и жажды, наконец сорвать с Мии эту убогую тряпку, что скрывает от моего голодного взора её божественное тело.

Стройное, нежное, чувственное.

Манящее.

Настолько, что становлюсь одержимым, и просто хочу одного – избавиться к чертовой матери от этого ощущения потребности в женщине, которое я не испытывал целую вечность.

Теряю контроль, раздирая полы рубашки. Обнажаю, оголяю, распаковываю.

Она вздрагивает, затем вскрикивает, окидывает меня испуганным и возмущенным взглядом. Её колебания и страх притягивают лишь сильнее. Нет для меня «десерта» вкуснее, чем «хорошая девочка», которая может стать очень плохой, если раздразнить, направить, испортить, раскрыть… и ждать нет сил, мое желание овладеть её телом настолько сильное, что я не думаю о последствиях и выбираю просто жить моментом.

Режим «открыть и употребить» запущен.

Рву кружевные трусики Мии, и немедля касаясь её нижних губ, слегка раздвигаю их. Задеваю чувствительный и пульсирующий от возбуждения комочек. Размазываю по нему влагу, откровенно выдающую тот факт, что она совершенно не будет против того, что я её трахну.

Она тоже хочет меня. Пугливая ucellino.

В её глазах отражается столько всего.

Страх, возмущение, неприкрытая и возбуждающая злость, но все это не имеет значение, когда тело женщины говорит «да», приглашая в себя и призывая мужчину к активным действиям.

– Я до одури хочу тебя, птичка, – признаюсь на выдохе я. – Но ты уже это знаешь. И хочешь тоже, – она отрицательно кивает головой, вызывая у меня ещё одну ухмылку. – Нет? – глухой смешок, и я провожу большим пальцем по её губам, смазанным соком её желания. – Готов поспорить, ты устала во всем слушаться дядю. И уже готова ко взрослым играм, – я не знаю, что заставляет меня вести с ней все эти разговоры, растягивать прелюдию.

Обычно, все происходит иначе.

Я мало разговариваю и довольно быстро перехожу к процессу.

Но с Мией… я словно пытаюсь изучить её больше, глубже, насладиться каждой секундой её страха и этой женственной неискушенности, что забирается мне под кожу парами яда.

Не разрывая зрительного контакта, оглаживаю плоский живот Амелии, и вновь накрываю беззащитную промежность девушки грубой ладонью. Добираюсь до нежных складочек, одновременно вгрызаясь зубами в мочку её уха. Нагло проникаю внутрь её тела сразу двумя пальцами, выбивая из девушки изможденный полу-крик и полу-стон. Да, bella, громче. Миа резко выгибается и издает глухой стон, в котором нет ничего, кроме наслаждения и предвкушения.

И это не удивительно. Она боится меня разумом, но не телом и душой. Ответ кроется в психике женщины. В её глазах на сегодняшний день я выгляжу спасителем, защитником и единственным на данный момент времени человеком, рядом с которым безопасно. Хочет она того или нет, но она уже прониклась ко мне доверием. Подсознание – сложная штука, но подсознание женщины в этом плане работает как часы, и фактически никогда не даёт сбоев. На уровне инстинктов я уже её Покровитель и Бог.

Пока она не видела другую мою грань, о которую можно рассечь свое сердце.

– Отпусти меня. Отпусти, я ска… – что-то лепечет Миа, но я затыкаю её мощным поцелуем в губы. Стремительно раскрываю языком влажные створки и врываюсь внутрь, захватывая её ртом и пальцами одновременно. Она мычит, стонет, пытается сопротивляться, но в итоге сдается, поглощая меня в ответ с такой необузданной силой, что приходит уже мое время удивляться. В своей чувственности она напоминает мне реку, которая слишком долго стояла на одном месте из-за огромной плотины, сквозь которую не могла пробиться. И, кажется, я очень близок к тому, чтобы взорвать её окончательно, освободив Мию от внутренних барьеров и зажимов.

Правда мои действия имеют весьма корыстные мотивы, не направленные на её спасение.

Ведь моя душа давно превратилась в иссохший океан, который жаждет наполниться за её счет.

Забрать, отнять, испить, опустошить. А потом выкинуть. Забыть.

– Что ты там говорила? Отпустить? – в самый неподходящий и приятный для малышки момент, я с характерным звуком вынимаю пальцы из её горячего лона. Несмотря на то, что мой член болезненно дергается каждый раз, когда она сжимает их внутренними стенками настолько плотно и туго, что темнеет в глазах. На мгновение даже опасаюсь, что я могу кончить слишком быстро, когда, наконец, вставлю в неё, настолько она маленькая, что я вполне могу представить, насколько мощно это будет, ощущать Амелию каждой веной.

Черт, сил ждать больше нет. У меня крышу рвет и перед взором алеет, дыхание сбивается, я хочу быть в ней. Сейчас, немедля.

Но мне нужно больше.

Морально больше.

Я хочу, чтобы она содрогалась от неудержимой жажды моей плоти. Хочу, чтобы стонала и своим феерическим голосом умоляла меня трахнуть её, войти в неё, взять её. Этому нет объяснения, но я впервые так сильно нуждаюсь в том, чтобы конкретная женщина извивалась подо мной, словно крошечная колибри, которую я поймал в свой твердый кулак.

Давай, детка. Не подведи меня. Проси, умоляй, подмахивай бедрами, как ты это делаешь прямо сейчас. Сильнее, быстрее, громче… и, быть может, я соизволю поиметь тебя не только пальцами сегодня вечером.

– Отпустить тебя? – слегка отрезвляю растаявшую птичку, вновь сжимая запястье над её головой. Обвожу взглядом изогнувшееся резкой дугой тело, охреневая от вида выпирающих ребер, впалого живота и маленькой, но налитой и объемной груди с заостренными вершинками. Сжимаю каждую по очереди мягким движением, взвешивая в ладонях упругие мячики. Наклоняясь, быстро касаюсь одной из них языком и обхватываю губами сосок, всасывая в рот, но лишь на мгновение. Вновь поднимаюсь выше, с ухмылкой глядя на её дрожащие и приоткрытые губы. И в глаза, в которых уже куда больше жажды, чем страха. Довел до истерии бедную девочку, а она меня до самого мощного стояка в жизни.

– Ещё раз спрашиваю. Отпустить, Миа? – грубо выдыхаю, обхватывая ладонью скулы девушки. Я проделаю с ней это ещё не один раз. Проделаю столько раз, сколько понадобится, чтобы она перестала прятать от меня взгляд.

– На меня смотри, – тон моего голоса звучит хлестко, напоминая по звуку взмах ремня.

– Ты не такой. Я знаю, – вдруг совершенно не в тему произносит девушка. В её глазах стоят слезы и что-то внутри меня предательски сжимается.

Су*ка. Как она это делает? Как дотрагивается до моей души, когда всё мое внимание, бл*дь, сосредоточенно на низменном и плотском?

Она продолжает дрожать. Её слова ослабляют мою хватку на запястьях, и поэтому девушка успевает высвободить свои руки из моих оков, но не для того, чтобы оттолкнуть. Удивительно.

Легким движением Миа разрывает на мне рубашку и смахивает с плеч. Пытливым взглядом рассматривает татуировки, фиксируя взор на букве «А», высеченной на моем сердце кровавым шрамом.