Кейт светловолоса и практична. Высока ростом, чуть откидывается назад при ходьбе, Манди это очень трогает, почему – он поначалу не понимает, но потом на память приходит ирландская горничная с групповой фотографии семьи Стэнхоупов у своего дома в день Победы. Кожа у нее цвета сливок и словно покрыта пушком. Улыбка остается с ним и после того, как исчезает с ее лица. Лучи низкого солнца бьют в окна девятнадцатого века кабинета Кейт на границе Хампстед-Хит,[65]когда Манди делает решающий шаг. Рядом с важным видом кивает фрау доктор. Главное – это соответствие, настаивает он. Нет смысла запрягать в одну телегу орла и трепетную лань. И эта прекрасная школа, мисс Эндрюс, она для птиц высокого полета, двух мнений тут быть не может.

– Надеюсь, мы не задерживаем вас, не отрываем от урока? – в тревоге восклицает он, перед этим пустив в ход все свое обаяние. – Пожалуйста, взгляните сюда, если у вас возникнет повод для тревоги, пусть даже самый пустяковый, позвоните мне вот по этому телефону. А вот мой домашний номер, если… – тут он выдерживает театральную паузу, – …знаете, будет быстрее, если вы просто пройдете несколько шагов по улице, это же номер семь, и нажмете на самый верхний звонок!

– А вот моя визитная карточка, мисс Эндрюс, – шепчет фрау доктор, на случай, если они про нее забыли.

* * *

Фаза ухаживания начинается быстро. Пятничными вечерами Манди забирает Кейт из школы, приезжает пораньше, с удовольствием смотрит, как Кейт общается детишками самых разных национальностей. В кинотеатре Кейт сама платит за билет. За обедом в греческой таверне «Бахус» они смеются над рассказами Манди об интригах Британского совета и жаркими схватками, в которые вступает Кейт на заседаниях сент-панкрасского отделения Лейбористской партии. Манди восхищается ее математическими способностями и говорит, что не может сложить два и два. Кейт уважает его интерес к немецкому, хотя признается, что из практичных соображений считает изучение иностранных языков пустой тратой времени, потому что в самом ближайшем будущем весь мир перейдет на английский. Манди признается Кейт, что его мечта – перейти в отдел зарубежных поездок театральных коллективов и деятелей культуры. Кейт уверена, что он просто создан для этой работы. По уик-эндам они гуляют в Хампстед-Хит. Если в школе Кейт устраивается художественная выставка, Манди приходит на нее первым. Ее основательные социалистические ценности, другим в семье нет места, легко сочетаются с теми, что остались у Манди, и вскоре он пару часов в неделю тоже заклеивает конверты, рассылаемые Лейбористкой партией. Его громкий голос и манеры поначалу становятся предметом насмешек новых товарищей, но проходит немного времени, и они уже смеются вместе с ним, а не над ним. Вне сент-панкрасского отделения Кейт осуждает проникновение в ряды ее любимой партии троцкистов и других леваков. Из ее слов Манди делает следующий вывод: еще не пришла пора признаваться в том, что не так уж и давно он был соседом и правой рукой красного анархиста, который увел его девушку.

Проходит почти два месяца, прежде чем они добираются до постели. Инициативу берет на себя Кейт. Манди проявляет странную застенчивость. Она выбирает его квартиру, не ее, субботу, вторую половину дня, когда внизу все смотрят международный футбольный матч. В этот день Хампстед купается в коричнево-золотых красках осени. Перед тем как прийти к нему, они прогулялись по Хиту, наслаждаясь теплом солнечных лучей и запахом горящих листьев.

Закрыв входную дверь квартиры Манди на замок и цепочку, она снимает пальто. И продолжает раздеваться, пока не остается в чем мать родила. Утыкается лицом в плечо Манди, помогая ему освободиться от одежды. Потом они шутят, что первый матч выиграли со счетом три-ноль. И, да, конечно, она выйдет за него замуж. Надеялась, что он попросит ее стать его женой. Они соглашаются, что на свадьбу должна приехать фрау доктор.

После принятия великого решения все остальное, как часто случается в жизни, устраивается само собой. Отец Кейт, Дес, дает денег на первоначальный взнос за дом викторианской эпохи на Эстель-роуд, не подвергавшийся реконструкции. Дес – бывший боксер, освоивший профессию строителя. Взгляды у него решительные, он находится в жесткой оппозиции к правительству тори. Дом кирпичный, одноэтажный, ничего особенного, один из многих на улице, где отцы всех цветов кожи перекидываются футбольным мячом с детьми среди недорогих автомобилей. Но, как отмечает Дес, когда они первый раз осматривают дом и окрестности, здесь есть все необходимое и даже больше: парк и открытый плавательный бассейн по другую сторону пешеходного моста, футбольное поле, качели, карусели и даже большая детская площадка!

До школы Кейт идти десять минут, и рядом железнодорожная станция Госпел-Оук, которой они могут воспользоваться, если возникнет желание провести день в Кью.[66]А если уж говорить о деньгах, Тед, дом того стоит, можешь мне поверить. Только на прошлой неделе за номер шестнадцать заплатили на двадцать «штук» больше, а в нем на одну спальню меньше, что глупо, ты понимаешь, солнца в комнатах там практически не бывает, а гостиная такая маленькая, что в ней едва хватит места для кошки, не так ли?

* * *

Было ли в жизни Манди время, когда все складывалось для него столь удачно? Он отказывается в это верить. Он любит все: свою работу, ее семью, дом и ощущение, что стал частью целого. А когда Кейт приходит домой, улыбаясь, словно ребенок, который, как ей только что сказали, у нее будет, он знает, что теперь его чаша счастья заполнена до краев. На свадьбу ему не удалось пригласить ни одного из родственников. Что ж, он приложит максимум усилий, чтобы найти хоть кого-то к крестинам!

И в довершение всего добрая фея Манди из отдела кадров тоже приносит хорошую весть. В знак признания его успехов в отделе объединения, мистер Э. А. Манди по подписании приказа переводится на должность заместителя выездного ассистента в отдел зарубежных поездок театральных коллективов и деятелей культуры. Сие означает, что ему придется чаще отлучаться из дома, что не нравится им обоим, особенно теперь, когда Кейт беременна. Но, если он не будет тратить все командировочные, то сможет внести свою лепту в выплаты по закладной.

А кроме всего прочего, на его плечи должна лечь ответственность за воспитание Манди-младшего. Так что годы бесцельных странствий наконец-то заканчиваются.

Чертовы ангелы, говорит Манди. Нет, честное слово, дорогая, я серьезно.

Ну, может, не совсем ангелы, но дети, которым можно отдать последнюю рупию, поясняет он Кейт в торопливом звонке из доков Харвича перед отплытием. Речь идет о «Свит доул компани», театральной труппе, состоящей из капризных детей, сплошь из рабочих семей, с севера Англии. За единичным исключением, все артисты – белые англосаксы, джорди,[67]манкунианцы[68]и даже двое из Донкастера, где выросла Кейт. Это его первая молодежная труппа, всем меньше двадцати пяти, и с того самого момента, как их двухэтажный, с психоделической расцветкой автобус, изготовленный на заводе английской компании «Лейланд моторс», въезжает на паром, направляющийся в Голландию, они зовут его Папа.