Девушка встретила меня одетой в кимоно, подпоясанное под самой грудью. Очки она сняла, волосы распустила. Какой-то неделовой у неё получился наряд.

Я разулся и прошёл вслед за Урсулой в комнату. Она была почти пустой. Пол был застелен циновками, а вдоль стен живописно валялись футоны. Посреди комнаты торчал загадочный предмет мебели, не похожий ни на что. И ещё тут стол был с каркасом обычного голика на нём и стопкой бумелей.

— Как-то у тебя гулко, — сказал я.

— Зато функционально. Это трансформер, он может во что хочешь превращаться — хоть в кресло, хоть в тумбу или стол. Хотя он у меня и так есть, нормальный. А кровать я не использую, потому что по-нихонски сплю, на футоне.

— Я тоже. Кровать дорого стоит.

— Ты проголодался?

— Немного… А где лазер?

— Не торопись, успеешь просветиться, — улыбнулась она и ушла в кухонный блок, а я от нечего делать стал прохаживаться по комнате.

В окно посмотрел, думал океан увидеть, но вокруг сплошь торчали небоскрёбы. К тому же сумерки сгустились. На подоконнике лежал «умный кирпич», подключённый к розетке, я его сразу узнал — у меня такой же под потолком встроен. Внутри у «кирпича» усилитель радиоволн и рамки антенн. Наверное, в таких «каменных джунглях» без усиления сигнала со смартом трудно работать. Почему только у неё эта штука просто так валяется, а не в стену вделана?

— Перед едой надо выпить сэйсю, нагретого до пятидесяти градусов! — кричала между тем Урсула, а я её слушал. — Но есть такие сорта, которые нужно охлаждать и пить со льдом. А какие-то вообще используют только в других блюдах. Тебе нравится очищенное сакэ?

Она стала рассказывать мне что-то про солод и лепёшки, а я взял со стола стопку бумелей и проглядел заглавные страницы. «Фармакогенетика», «Нюрнбергский кодекс»… Сверху лежали «Записки врача» какого-то Вересаева. Кусок текста на кане был выделен красным, и я прочитал его: «То, что важно и необходимо для науки, то есть для блага человечества, нередко оказывается вредным или гибельным для одного человека». Я собрался подумать над этими словами, но Урсула опять заорала из кухни:

— А ты знаешь, что, если нейроны у тебя в голове разрядить одновременно, получилось бы пять миллионов вольт? Твой мозг — самый совершенный комп на Земле! Про смарт и не говорю. Ты меня слышишь?

— Слышу!

— А все потому, что он потребляет намного меньше энергии, чем любой комп, даже квантовый. К тому же каждый бит данных распределяется по сотне тысяч нейронов…

Она углубилась в мозговые дебри, а я увидел, что стена утыкана кнопками, почти незаметными. Это был встроенный шкаф! Я надавил одну из кнопок, и мне навстречу выскочил плоский ящик. В нём лежал комплект странной одежды — бюстгальтер и какие-то сложные рейтузы с заклёпками и крючками. По-моему, все это было чуть ли не пластиковое. Я подумал, что надевшая такие трусы девушка разом приобретет тонкую талию и тугую кэцу, смутился и задвинул ящик.

— Между человеком и животными только одно серьёзное отличие! — выступила Урсула издалека. — На участках генов, которые за белок отвечают. Я думаю, что у тебя повреждён синтез белка, регулирующего рост мускулатуры. Поэтому ты такой крупный, Вот погляжу на анализы — буду точнее знать!

Послышались её шаги, и я принял рассеянный вид. Следом за хозяйкой в комнату ввалилось сразу два «существа» — кошка и домашний робот на четырёх колесиках типа моего сидора. На его макушке стоял чёрный поднос с двумя маленькими чашками. Кошка же не шла, а ехала на нижней полке робота.

— Подогрелся наконец, — проговорила девушка и выдала мне чашку. — Не заскучал ещё?

— Не успел.

Я отхлебнул напитка, и мне он понравился. Гораздо лучше, чем сакэ.

— Настоящий сэйсю должен быть сладковатым, ароматным, кисловатым, горьковатым, терпким и вяжущим. По-моему, мне удалось все это соединить. И пить его надо во время любования природой — скажем, цветами или луной, а то и снегом. А мы будем друг на друга глядеть, ёси?

— Да уж. А почему у тебя «кирпич» на подоконнике лежит?

— Старый сломался, а мастера всё некогда вызвать, вот он и валяется… Егор, а ты чем после работы обычно занимаешься? Пойдём на футон?

Мы уселись на один из матрацев, под окном, Урсула надавила на роботе кнопку и сотворила вокруг нас кружок тёплого света. И правда, так было намного лучше. Урсула приняла позу лотоса, а я просто ноги скрестил, они у меня в «лотос» не очень-то складываются.

— Голик смотрю, образовательный канал, — ответил я. Рассказывать Урсуле про камайну я не решился, всё-таки мы с ней не слишком хорошо знакомы. К тому же я в банде не состою, а долг Тони отрабатываю. — Генетикой интересуюсь.

— Надо же! А мне её на работе хватает. Дома я «Новый бестиарий» составляю, современный вариант средневекового трактата. Сейчас же очень много новых монстров появилось, вполне материальных. Помеси людей с кроликами, например, или Генки тот же… Ну, ты видел их в нашем зоопарке.

— Покажешь?

— «Бестиарий»? Он ещё только в набросках. — Урсула приказала роботу принести со стола бумель с её трактатом. — Я думаю, что пора напомнить людям, что враг человеческий не дремлет и всегда готов похитить наши души.

— Так ты махаяну исповедуешь, что ли? Со да на…

— Христианство, а не махаяну. Меня родители в европейского типа школу отдали, справок в куяксё пришлось кучу собрать… Понимаешь, уродливая тварь — это парадигма.

Она принялась заливать что-то учёное про свой трактат и показывала мне жутковатые картинки. Там не только наши звери были, но и прочие, которые в других парках по всему миру содержатся. Полулюди-полуживотные, в общем, и уроды всякие. Увидал я и мифических тварей. Какой-то двурогий анталоп, онокентавр, сирена, онагр, аспид… Жуть. Некоторые монстры рычали и строили рожи. Онагр вообще без стеснения оттяпал себе данкон и швырнул его прямо в морду зрителю.

— Это грядущий космос, собранный во Христе. Я согрела его своей любовью, — заявила Урсула. — Понимаешь?

— Нет.

— Всякое животное — ключ к разгадке Христова замысла. — Она меня даже не услышала, кажется. — А мы стараемся подавить в себе звериное начало, идём против Бога. Бестиальное внушает человеку ужас, тут-то и коренится вечный двигатель искусства и вообще культуры. Вот я и хочу рассказать об этом.

— А можно я в тойрэ схожу?

Девушка смутилась и замолчала, уткнулась носом в остывшую чашку. Я уже допил своё сэйсю и вопросительно уставился на Урсулу.

— Мотирон! Пойдём покажу. А я пока проверю, как там наши антрекоты. Позавчера в автомате купила заморозку, а приготовить некогда было. Что-то я тебя загрузила, кажется… — Она открыла дверь тойрэ, даже свет не включила, и я увидел ярко-синий овал унитаза. Похоже, он сам собой засверкал, когда мы с Урсулой сюда протиснулись. — Умная штука, анализы на сахар, протеины и жиры сам делает. А для кошки я смывающий туалет поставила, видишь лесенку и коробку? Автоматом смывает, когда она вниз спускается.