Квентин посмотрел на Анджелу, всем своим видом выражая недовольство взрослого сына вмешательством матери в его жизнь. Но она только крепче сжала губы, не собираясь отступать. После возвращения Квентина из армии они с Карлой и в самом деле некоторое время жили вместе. Это было удобно, привычно, комфортно.

– Я не намерен сидеть и обсуждать с тобой, есть ли смысл в моей жизни и какое будущее меня ожидает. Мне это кажется бессмысленным.

– Нельзя же продолжать так жить.

Квентин резко встал.

– Ты по-прежнему любишь свой старый дом?

Анджела купила себе скромную квартирку в более приличном квартале, как только были проданы некоторые скульптуры Ричарда, но из Бруклина уехать отказалась.

– Ради всего святого, какое это имеет отношение к нашему разговору? – удивилась она. – Я счастлива там. Мне бы только хотелось чуть побольше места для книг.

– Ты могла бы переехать куда угодно. Тебе по средствам приобрести пентхаус в городе, поместье в любом штате. Как насчет дома в Хэмптоне? С причалом для лодок? Господи, Альфонсо бы это понравилось. Он бы избавился от своей старой посудины и приобрел хорошую яхту.

Мать смотрела на него так, будто Квентин предлагал ей торговать собой, продавая не только тело, но и душу.

– Ты хочешь, чтобы я нежилась в роскоши, забыв о том, что твой отец вообще жил на этом свете?

– Нет, – терпеливо ответил Квентин. – Я хочу, чтобы ты наслаждалась жизнью. – Он помолчал, потом с большой неохотой продолжал: – Той жизнью, от которой отец отказался. Он говорил мне, что покойная сестра заставила его пообещать прожить две жизни – за себя и за нее. Это ты и должна сделать. Прожить жизнь, которую он прожить не захотел.

Анджела на мгновение закрыла глаза. Когда она снова посмотрела на сына, в них стояли слезы.

– Если бы я только могла обрести покой. Сделать для Ричарда что-то более личное. Речь не идет об управлении состоянием, с этим я справлюсь. Я все время молюсь о том, чтобы у наших с ним внуков было куда больше возможностей благодаря этим деньгам. Но должно быть что-то еще… И я хочу выяснить, что именно.

Квентин лишь покачал головой и с сыновней грустью посмотрел на Анджелу. Вошедшая в палату медицинская сестра, увидев, насколько взволнована пациентка, предложила ей успокоительное.

– Я хочу сохранить ясность мыслей, – отрезала Анджела.

Когда медсестра вышла, Квентин взял мать за руку. Впервые за долгие годы она не отдернула ее.

* * *

Вечером того же дня, когда Квентин вернулся до мой, он увидел припаркованный у входа белый “Лексус” Карлы. У нее остался ключ от его квартиры после недавнего бурного периода совместной жизни. Она ждала его обнаженная в постели, и это Квентина не удивило. После его возвращения из армии они играли в эту игру не один раз.

– Как твоя мама? – поинтересовалась Карла. – Папаша сказал, что она всего лишь упала в обморок.

– У нее подскочило давление, а она не обращала на это внимания.

– Ей надо побольше отдыхать и принимать таблетки.

Квентин ничего не ответил. К способности Карлы с легкостью упрощать самые сложные ситуации он давно привык. Подвинув себе обитое кожей кресло, он сел на достаточно безопасном расстоянии от нее и от кровати.

– Что ты здесь делаешь?

Карла улыбнулась.

– Обожаю соблазнять богатых мужчин. Я с января жду случая, чтобы внести тебя в свой список.

Она была очень соблазнительна, Квентин должен был признать это. Разбитная девчонка из Бруклина превратилась в деловую манхэттенскую женщину, владевшую салоном элитной косметики. Карла опиралась на груду белоснежных подушек, всем своим видом приглашая Квентина заняться любовью. Пальцем с длинным ногтем она чертила какие-то узоры на плоском животе, иногда обводя кругами пупок.

– Ты только посмотри, как я замерзла на этом твоем чердаке.

Квентин снял кожаную куртку и аккуратно прикрыл ее.

– Согревайся.

Карла продолжала улыбаться, но в ее глазах появилось разочарование.

– Я не обручена, – объявила она. – Пока. – Карла как раз встречалась с банкиром, который был без ума от нее и ее дочек. Она призналась Квентину, что он ей тоже нравится.

– Я уже говорил тебе, что мы не можем больше этим заниматься, – спокойно заметил Квентин.

– Прошу тебя, Квентин. Я изо всех сил стараюсь найти кого-то другого, но всегда возвращаюсь к тебе. – Карла раздраженно отбросила с лица прядь волос, явно недовольная собственным признанием. В ней на миг проснулась прежняя девчонка, которая при подобных обстоятельствах ударила бы Квентина. – Ладно тебе! Когда съехала последняя жертва твоей страсти? Месяц назад? А ведь была совсем неглупа. Я слышала, что эта девица получила степень по истории искусств. Но даже самым умным из них не удается поймать тебя. Так что я просто жду. – Она улыбнулась и подняла руки. – И вот я здесь.

Квентин ничего не мог с собой поделать. Его неудержимо тянуло к Карле, когда она говорила с ним так откровенно. Она спорила с ним, соблазняла, часто заставляла смеяться и вспоминать прежнее желание, ничем не обремененный секс, дружбу их юности. Он любил ее дочек, похожих друг на друга и на юную Карлу, хотя у девочек были разные отцы. Ему нравилось, с какой жадностью дочь Альфонсо Эспозито относится к жизни и мужчинам. Но, кроме этого, ничего не было, и Квентин устал.

– Я думаю, тебе следует выйти замуж за банкира, – решительно заявил он.

– Почему?

– Потому что он тебе подходит. Этот парень любит твоих дочек. И они его любят. Девочки говорили мне об этом. Вставай, одевайся и отправляйся к нему. Ложись голой в его постель.

Карла вытянулась поудобнее, так, чтобы прикрывающая ее куртка съехала пониже, заложила руки за голову и глубоко вздохнула, давая Квентину возможность лишний раз полюбоваться ее великолепной грудью.

– Я тут же его брошу, только скажи мне хоть слово. Если же ничего не предпримешь в ближайшее время, я выйду за него.

– Я намерен влиять на тебя положительно.

– Ты не всегда был столь принципиальным.

– Знаю. Но всякий раз наши отношения заканчиваются тем, что ты меня ненавидишь год или два. Мне кажется, на этот раз надо миновать фазу ненависти. Во всяком случае, ради твоего же блага.

– Квентин, разве с января что-то изменилось?

– Нет, не сказал бы.

– Твоя мать огорчена твоим отказом взять на себя ответственность за будущее семьи. Понимаешь, о чем я говорю? Ты должен сохранить имя Рикони, должен жениться, родить детей, вырастить их, стать замечательным отцом, построить великолепный дом, верно? Вот что следует сделать с деньгами. И неважно, как ты к ним относишься.

– Это мы уже проходили.

– Так что удерживает тебя, Квентин?