Некоторые «наседки» на жратве прокалывались. Придет с длинного допроса, а от обеда оставленного нос воротит... Не проголодался, значит! Подсядет к нему Гангрена, обнимет доверительно, задушевный разговор заведет. А сам втягивает носом воздух, аж ноздри раздуваются по-звериному.

– А почему от тебя колбасой пахнет?! Какие ел? Давай руки сюда!

И щелочкой под ногтями – раз! Не хуже эксперта-криминалиста.

– А это что? Не колбаса разве?! Ну вот и расскажи, за какие заслуги тебя колбасой прикармливают?!

Троих по его наводке задавили. А скольким ливер поотбивали или петухами сделали!

Имя разоблачителя «наседок» гремело по тюрьмам и пересылкам. Что имело печальные последствия и для него самого. Только прибудет на новое место – сразу волокут в оперчасть:

– Так ты и есть тот самый? Попробуй только тут наших людей валить!

Да кулаком в живот или стулом по голове для пущего устрашения! Бесполезно! Отлежится Гангрена, очухается – и снова стукачей поганых раскалывает!

И на воле его талант общине не раз пригодился. Мало ли шпионов к людям засылают! А Гангрена поговорит немного – и любая легенда лопается, шкура маскировочная слазит, и сразу видно – кто под ней!

При ходьбе Гангрена одну ногу подтягивает, руки вдоль туловища болтаются, по сторонам настороженно зыркает... На губах шелуха от семечек, через слово матюги вылетают... Нормально! Вот если вежливо Гангрена заговорит, дело плохо: значит, настрой у него такой, что вполне может и завалить кого-то...

Север тоже урка, но другого розлива. Не босяк, а фартовый налетчик. Они отличались, как и их любимые блатные песни. У Гангрены: «Гоп со смыком – это буду я! Воровать – профессия моя...» А у Севера: «В сером костюме, в петлице с цветами, в темном английском пальто ровно в семь тридцать покинул столицу я, даже не взглянув в окно...» Плотного телосложения, симпатичное лицо с расплющенным носом и наглыми глазами, тщательно подобранная одежда... И татуировок намного меньше, на руках всего два перстня, на одном два луча, на другом – четыре. Визитная карточка: две судимости, шесть лет отбытого.

Север любил кабаки, центровых телок, с шиком разъезжал на БМВ. Гангрена же когда-то выучился водить грузовик и дальше не пошел, а к личному транспорту испытывал явное отвращение.

Сейчас они сидели на скамейке в маленьком скверике рядом с гостиницей «Интурист» и шептались об общих делах.

– Может, не знали? На вид-то все нормально, – шумно дышал Гангрена.

– Если бы один... Или два, – Север мастерски сплюнул сквозь зубы. – И потом, когда такие вещи задвигаешь, обязан все знать...

Недавно в Тиходонск поступила партия пистолетов ТТ, которые за последнее время вошли в моду. Оружие было совершенно новым, в явно заводской смазке. Север взял десять штук, по полтора лимона каждая. Ввиду явной новизны оружие не отстреляли, что, как выяснилось, было существенной ошибкой: все пистолеты имели редкий дефект – после одного-двух выстрелов затвор клинило в переднем положении, и продолжать, огонь можно было лишь передернув его рукой.

Нашли спеца, тот дал заключение:

– Не работает автоматика перезарядки. Дефект ударноспускового механизма. Видно, со склада бракованной продукции... Теперь предстояло найти двух продавцов.

– Вроде из Владикавказа. У одного кличка Калинка, – Север описал приметы.

– Калинка, Калинка... – Гангрена наморщил лоб. – Пока не припомню... Они еще несколько стволов продали. Но никто не жаловался. Ладно, отыщем, никуда не денутся... Север опять сплюнул и закурил.

– Теперь слушай сюда, – возбужденно зачастил Гангрена. – Игла вышел из КПЗ, он сидел с этим, который вроде комитетчика замочил... Так тот клянется, что дело внаглую шьют! На суду собираются в отказ идти...

– Ну и что?

– А помнишь, Отец сказал? Найти падл и сдать! Чего ж было искать, если уже сидят? А видишь как оно... Я своих подниму, ты своих поспрошай....

– Ладно. А что это менты шмон наводят? В поездах, на дорогах... Мне партия «колес» идет, а как принимать?

– Может, из-за Шамана все? Судью пришили, Итальянца с Валетом вытащили, вот и раздразнили...

– Может... Они все наглеют. Три штемпа в мой магазин приходят: что у вас за крыша? Отвечают: Север. А это кто?

Гангрена выругался.

– Скорее залетные. Как те, из Донецка. Шаман им хорошо дал просраться.

– Все равно... Зачем руку рубить?

Север встал.

– Ищи этих хмырей. А я с Отцом посоветуюсь – что с ними делать...

– А чего делать? – привычно заладил Гангрена. – На нож – и все дела...

* * *

На плоской крыше девятиэтажного дома лежал молодой человек в камуфляжном комбинезоне. Рядом с ним на чехле лежала большая винтовка с мощным оптическим прицелом. В руке молодой человек держал рацию, слушая интенсивные переговоры.

– Первый, я двенадцатый, дверь блокирована...

– Я седьмой, соседей вывели...

– Ах ты сука... В дверь саданул, чуть Ваську не зацепило...

Если прозвучит его позывной, он возьмет винтовку и наведет на окно седьмого этажа дома напротив, где то и дело мелькала какая-то тень.

Если поступит команда, он эту тень достанет.

Виктор Акимов служил в СОБРе и имел специальность «снайпер первой категории». Это означало, что он всегда поражает цель – и в тумане, и ночью, и в движении...

Акимов работал со снайперкой Драгунова – СВД. Он привык к ней с Афгана, где тоже являлся снайпером, только категория у него тогда была еще вторая... Но и со второй категорией снял «духа» – пулеметчика с девятисот метров!

Иногда, когда требовала обстановка, он использовал малокалиберку – и звук тише, и рикошет меньше.

Год назад два зэка захватили женщин-контролеров в заложники. Одной заточку под горло, на другую удавку – и давай требовать как обычно: водку, автомат, машину...

Акимова это особо не интересовало – что требуют, да как переговоры ведут... Он приготовил малокалиберный карабин и ждал. А когда приказ поступил – начал действовать.

Зэки находились во внутреннем дворике, и достать их можно было только через небольшое окошко, расположенное под потолком хозяйственной пристройки. Вначале поставили стол, на него стул, а на него залез Виктор с карабином. Пирамида неустойчивая, хотя и держат внизу, а надо еще приложиться да прицелиться...

Зэков отвлекают вовсю, затеялись им водку передавать, а он мостится под потолком, неудобно – зверски!

Опасней был тот, кто с заточкой – он вмиг горло проткнет, и как раз он отвлекся на водку... Щелк! И свинцовая пулька в голове. Щелк! И второму в башку. А повалились трое: и зэки, и одна из заложниц!

И Акимов, потеряв равновесие, сверзился спиной вперед, хорошо ребята подхватили и карабин удержал! Вскакивает как ошпаренный, и туда, во дворик! А там оббегать чуть ли не триста метров, да еще решетки, замки... В голове одна мысль: неужели и ее убил? Вроде не должно, но когда люди вплотную стоят и маленькая безоболочечная пуля может дел наделать!