-Это что же, телепатия? – спросил я растерянно.

-Говори про себя, - подсказал мне беззвучный голос Елены Ароновны, - просто думай словами. А немножко потренируешься – и без слов обойдешься.

-Как это без слов? - подумал я про себя.

-Образами. Образы передают больше информации. В особых случаях их подкрепляют немногими словами или другими символами.

Соседка замолчала, и в моем сознании возник образ, поясняющий сказанное. Он был исчерпывающе понятен, но выразить его при помощи слов было бы затруднительно.

-Помнишь, я тебе читал символический рассказ? - Вступил Ыдыка Бе. – Вот как он выглядит при передаче образами.

В моей голове возникла ослепительная и невыразимо печальная картина. Она была бесконечной, как та алмазная гора, о которую ворон точит свой клюв. Мне стало тоскливо, и я выразил протест. Мысленно. Мгновенно образ сменился, Бе рассыпал в моем сознании фейерверк чего-то неуловимо прекрасного, сопроводив фразой: «Это для настроения…».

Настроение действительно улучшилось. Будто пузырьки игривого шампанского пронизали мои нервы и жилы. Так я чувствовал себя на Новый год, за пять минут до боя курантов.

-Надеюсь, это не гипноз? – спросил я уже более уверено.

-Ни в коей мере, - ответил Бе, сопроводив слова улыбающейся рожицей, - просто я поделился с тобой жизненным тонусом. Те, кто владеет телепатией, легко делят между собой и радость, и грусть. Радости становится больше, а грусти меньше.

-Но она же ведьма?

-Что значит ведьма! – сказала соседка. – Мы просто другое племя. И мы живем на этой планете гораздо дольше, чем вы – люди.

-Почему же тогда мы не владеем телепатией?

-Вы еще не дозрели. Вы еще детсадовцы. Некоторые из вас взрослеют быстрей и обретают дополнительные чувства. Но их обычно уничтожают толпы незрелых. А необходимые органы, управляющие телепатией, телекинезом и телепортацией имеются у всех.

-А то, что вы активировали этот орган у меня, не опасно.

-Это на время, - сказал Бе, - пока я тут у вас в гостях. Считай, будто это временный дар.

-Но я же потом, когда его лишусь, с горя помру!

-Я избавлю тебя от воспоминаний. Извини, но так уж получилось, что мой визит многое изменил. Когда мое разтроение кончится, я все приведу в равновесие.

-Но все же… - завозмущался я.

-Помолчи, - прервала меня Елена Ароновна. – Наслаждайся моментом и не хорони самого себя заранее. Как вы, люди, любите все наперед планировать. Вот ты лучше войди в мое сознание и посмотри, что твориться из-за твоего гостя.

«Как это?» – хотел спросить я, но спрашивать не пришлось. Я вошел в сознание соседки так же легко, как входил в тело любимой женщины. И прочувствовал нечто схожее с оргазмом, только не физическим, а духовным. Во-первых, сама соседка перестала выглядеть толстой и неприятной, она превратилась в тоненькую фею с распахнутыми в пол-лица очами и золотой косой. Во-вторых, я через ее утонченное восприятие увидел мир, не заслоненный шорами привычек и навыков. Это был игривый, красочный мир, в котором все находилось в движении, но одновременно было в покое. Впрочем, выражать убогими словами-символами то, что воспринимал я множеством таких чувств, о которых люди только мечтают, бессмысленно. И все эпитеты остаются при этой попытке всего лишь жалкими сочетаниями звуков, грамматическими правилами. Но главное, что я воспринял, так это мощную угрозу Ыдыке Бе со стороны многочисленного племени тех, кого люди зовут нечистыми.

18. Шабаш в мэрии Москвы (окончание)

Молчание - добродетель дураков.

Ф. Бэкон

-Что ж, - сказал Мефис. – Об основном мы договорились.

Он вновь принял форму черного кота. Кот в чем-то отдаленно походил на бегемотика. Карликового.

Собрание начало расходиться. Те, кто помощнее, просачивались в канализацию. У туалетов образовалась очередь. Мефис пренебрег условностями и просто сгинул. Хилые[4] выходили, как люди, через дверь, толкаясь у гардероба. Гардеробщица визгливо советовала им не толпиться, так как у нее не семь рук. Рук у нее действительно было всего шесть.

Жиритофель орал на гардеробщицу.

-Я сдавал ондатровую шапку, - орал он, - а ты мне цигейку суете! Ты мне, зачем это старье суете, когда у меня ондатра!

Гардеробщица, будучи особой древнего рода, уходящего корнями в древнегреческие мифы, тыкало пальцем пятой руки в табличку, на которой было написано: «Гардероб ответственности за деньги в карманах и шапки с шарфами в рукавах не несет», и для пущей убедительности читала ее вслух. Жиритофель не сдавался:

-Ты мне пальцем не тычьте! Ты мне ондатру выньте да положь!

Скопившиеся за его спиной нечистые оживленно комментировали:

-Да у него сроду ондатры не было. Этот скупердяй и цигейку-то в секи хенде покупает. Эй ты, фраер безрогий, кончай базар. Люди из-за него по делам опаздывают, а он тут баки втирает. Пижон, а пижон, ты без шапки пришел, все видели.

Скромно подошел хозяин мэрии и попытался получить свою кепочку без очереди. Его оттеснили. Мэрин[5] пронзительно завозмущался:

-Те, кто бинокль брали, могут без очереди.

-Протри шары, - сказал грубый Зюгатофель, - какой бинокль! Ты чё – в театре?

-Ленин тоже в фу`ашке ходил, - сказал зачем-то яблочный изверг. Он еще не полностью обрел человеческую внешность и поэтому отливал зеленой чешуей. – Потом ходоки с Поволжья у него эту фу`ашку сперли. Все знают, чем дело кончилось?

-Ну вот, только извращенцев нам и не хватало, - закричал уже с хвоста очереди мэрин.

-Я знаю, я знаю, - встрял Жиритофель, забыв про шапку, - Ленин за эту фуражку их жрачки лишил.

-Не замай! – выдвинулся Зигатофель. – Не замай святое грязными лапами. Владимир Ильич большим специалистом был, ежели б не он, мы с вами тут, среди русаков, не резвились бы столь вольготно. Он нам дорогу проложил на Русь.

-Я что – спорю, - сразу отступил трусоватый Жиритофель. – Это все он, извращенец чешуйчатый.

-А я с точки одобрения, - выкрутился яблочный дипломат. – Большому специалисту большое уважение. До сих пор наш брат к его саркофагу подзаряжаться энергией ходит, как к аккумулятору.

-Говорят, что сам Мефис частично в его личности присутствовал, - проблеял какой-то мелкий и кучерявый. Оттого и сила была великая.

-Эй, эй, - спохватился Жиритофель. Что это мы все головные уборы требуем, когда они на нас? На собрании этом форма одежды была такая – в шапках.

-Ах ты, аферист, - замахала руками, как мельница, гардеробщица.