Если мы будем двигаться в этом направлении, то в конечном итоге эта стратегия может быть признана двумя основными мировыми ИИ-державами – США и Китаем, которые считают друг друга главными стратегическими конкурентами. Стратеги с обеих сторон должны ясно оценить уроки предыдущих соперничеств крупных держав и признать существование отличительных аспектов эпохи, в которой армии используют ядерный, кибернетический и ИИ-потенциал в дополнение к обычным арсеналам. Вероятно, они придут к выводу, что США и Китай (а также, возможно, Россия) должны договориться о том, что эти страны не будут вступать друг с другом в войну с применением кибероружия и ИИ. Отдельной специализированной группе чиновников в каждом правительстве можно поручить следить за выполнением этого обязательства и отчитываться об этом непосредственно перед руководителями стран. На данный момент общественные настроения в этих странах не способствуют такому начинанию, однако чем дольше эти державы будут относиться друг к другу как к противникам, не вступая в такой диалог, тем больше шансов, что произойдет кризис, который не нужен ни одной из сторон и о котором все будут сожалеть.

Парадокс международной системы заключается в том, что каждая держава вынуждена действовать – более того, должна действовать – в интересах собственной безопасности. Но при этом, чтобы избежать постоянной череды войн, каждая страна должна признать, хотя бы неявно, ответственность за поддержание всеобщего мира – а это невозможно без ограничений. И если военный обязан мыслить и планировать дальнейшие действия в терминах наихудших сценариев, то государственный деятель (а это может быть одно и то же лицо) обязан думать о том, как именно будут реализованы эти возможности и как будет выглядеть мир после этого.

Какой бы витиеватой ни была военная доктрина и какой бы сложной ни была система вооружений, стратегию исполняют люди, и она должна служить человеческим интересам. В наше время, когда возможности ИИ и кибернетических технологий растут огромными темпами, а вопросы, связанные с ядерным оружием, все еще не решены, лидеры государств не должны повторить ошибки, которые привели Европу к Первой мировой войне. Если в войну вступит ИИ с его нечеловеческими скоростями, нас ждет ущерб, который будет очень сложно компенсировать.

Унаследованная стратегическая логика должна быть адаптирована к эпохе ИИ (а не вытеснена) – но теперь нам придется быстрее преодолевать наши худшие инстинкты. ИИ будет действовать быстрее, чем люди, принимающие решения. Защиту придется автоматизировать, но при этом нельзя упразднять основные элементы человеческого контроля. Неоднозначность ИИ в сочетании с его динамичностью, эмерджентностью и легкостью распространения усложнит принятие решений. В прежние эпохи лишь несколько великих держав или сверхдержав несли ответственность за предотвращение военной катастрофы, но вскоре может оказаться, что эта задача стоит уже перед сотнями стран.

Лидеры наступающей эпохи могут стремиться к решению шести основных задач по контролю над своими арсеналами обычного, ядерного, кибернетического и ИИ-оружия.

Во-первых, начиная с самых высоких уровней в каждой крупной стране и регионе необходимо стремиться к тому, чтобы увидеть опасность и не дать ей реализоваться. Лидеры стран-соперников, как и их предшественники времен холодной войны, должны быть готовы к переговорам о тех формах войны, которые они не должны вести друг против друга. Чтобы добиться этого, США и их союзники должны объединиться вокруг интересов и ценностей, которые они считают общими, неотъемлемыми и нерушимыми и которые отражают опыт поколений, выросших в конце холодной войны или после нее.

Во-вторых, необходимо вернуться к проблемам ядерной стратегии и признать их одним из величайших стратегических, технических и моральных вызовов человечества. В течение многих десятилетий ядерную политику определяли и стимулировали воспоминания о тлеющих Хиросиме и Нагасаки и страх, порожденный Карибским кризисом. Ядерные вопросы признавались уникальными и серьезными на широкой культурной и политической арене, но, как сказал бывший госсекретарь Джордж Шульц в интервью Конгрессу три года назад: «Я боюсь, что люди забыли об этом состоянии ужаса». Лидеры ядерных держав должны вернуться к совместной работе по предотвращению ядерной катастрофы.

В-третьих, ведущие кибер- и ИИ-державы должны попытаться определить свои доктрины и ограничения в терминах, отражающих отличительные аспекты кибероружия и оружия на базе ИИ, и выявить соответствие между своими доктринами и доктринами противников. В этих областях очень много нового и непонятного в свете традиционных стратегических концепций, но это необходимо для того, чтобы добиться сдерживания, сохранить мир и не допустить новой мировой войны.

В-четвертых, государства, обладающие ядерным оружием, должны обязаться проводить собственные внутренние проверки своих ядерных систем управления, контроля и раннего предупреждения. Это позволит создать систему безопасности для защиты от киберугроз и несанкционированного, непреднамеренного или случайного применения ядерного оружия, а также предотвращения кибератак на системы ядерного управления, контроля и раннего предупреждения.

В-пятых, военные и дипломатические ведомства должны выработать общие методы для увеличения времени принятия решений на случай повышенной напряженности и экстремальных ситуаций – особенно когда лидеры опасаются, что их страны могут оказаться под угрозой нападения. Это может стать общей важнейшей целью, особенно для противников, которые заинтересованы в создании системы взаимной безопасности, которая будет работать как в краткосрочной перспективе, так и в дальнейшем. Передовые системы, которые разрабатываются и внедряются правительствами, должны служить людям, и в условиях кризиса именно люди должны нести окончательную ответственность за дальнейшие действия. Даже противники должны попытаться договориться о том, как предотвратить необратимые решения или хотя бы сделать так, чтобы они принимались в темпе, присущем человеку[64].

Наконец, как только будет сформирована группа крупных ИИ-держав, им следует подумать о системных усилиях по нераспространению ИИ-оружия, подкрепленных дипломатией и угрозой применения силы. Если существуют силы, которым ни в коем случае, даже ценой войны, нельзя позволить получить эту технологию, их нужно назвать и решить, кто будет обеспечивать соблюдение ограничений. Ядерные державы исследовали подобную концепцию в отношении распространения ядерного оружия, но с переменным успехом. Если не помешать самым агрессивным и непримиримым правительствам мира поставить себе на вооружение эту новую разрушительную технологию, это может опрокинуть существующее стратегическое равновесие.

Все это наводит на мысль о главных особенностях ИИ-оружия, которые необходимо учитывать для сохранения мира.