Кент, тот самый "негр", оказался мировым парнем, постоянно спорящим то с инструктором, то с капелланом, что каждое воскресенье читал библию, упирая все больше на то, что происходящее вокруг, без воли божьей никогда бы не случилось, а раз случилось, значит, все правильно.

Мара вспомнила молниеобразный шрам на лбу Гарри и покачала головой, пытаясь понять, как же соотнести садизм одного и мазохизм другого, в реалиях библейского учения.

Выходило плохо.

Точнее - выходило-то все как-раз хорошо, но получалось, в результате, как-то не очень.

Свое возвращение в "отчий дом", Мара запомнила плохо.

Только слезы в глазах матери, да чуть согбенную фигуру отца - вот и все, что отложилось в памяти.

Задыхаясь в своей детской, упорото-мягкой кроватке, Мара металась словно в горячке, пытаясь найти ту точку, в которой будет не так ванильно-горько, не так больно и не так пусто, словно за окном не огоньки знакомой с детства улицы, а жестокие фонарики полицейской облавы, от которой ей пришлось пару раз сбегать.

Вот только больно было не телу.

Полтора года "лагерной жизни", тяжелой и простой, как тупая лопата, убило "девочку из банды", но...

Человеком так стать и не помогло.

Мара вертела в руках новенький сотовый, рассматривала новенькую косметику на новеньком зеркальном столике и по привычке рассчитывала, что можно убрать в сторону сразу, а что пусть еще полежит.

Наконец, она взяла толстый, белоснежно-белый конверт с характерным орлом госдепартамента и вскрыла его.

Побежали перед глазами строчки, все так же не желая складываться в нечто понятное, относящееся к обычной жизни:

"... По окончании ... вам ... полный грант... специальности по вашему выбору... бессрочный контракт...!

Единственное, что достучалось до взведенного разума, это простая фраза "сделать выбор до 22 июля **** года"

И Мара сделала выбор.

Тем более, что государство не экономило на тех, кто отдаст свою жизнь в экспериментальной учебной программе или военной академии.

Мара вновь и вновь крутила в голове воспоминания, пытаясь расставить их хронологически, пытаясь разобраться, что же было раньше - пощечина матери, когда она впервые обкурилась или тяжелый ремень отца, отгоняющий от нее здоровенного, злобного, соседского пса.

Или этот ремень предназначался для нее?!

И пусть на "Вэст-Понт" не хватило баллов, но...

Мара сделала свой выбор.

И теперь вновь принимала последствия на собственный хребет, сожалея, что не выбрала морскую пехоту, становой хребет своего государства...

Вот только тем, к кому вновь прилетели "звезды и полосы", в этот раз было терять нечего.

А тому, кому терять нечего и останавливаться незачем.

Мара вспомнила короткую вспышку в хвосте самолета, заходящего на посадку и мир изменился из безмятежно-голубого, на тревожно-черный.

В последний момент Мара успела подхватить свой здоровенный тюк с "медициной" и все, очнулась уже в грязи, без шлема, без подаренного отцом "кольта 1911" и без аптечки, в расползающемся по шву обмундировании.

Кошмарные звери, то и дело сбивали Мару с ног, брезгливо обнюхивали и отталкивали в сторону, брезгуя не только жрать, но и вообще марать об нее когти.

Дни и ночи слились в серую, очень страшную реальность, которую не разбавило и странное, ушатанное в ноль племя, в котором даже самый сильный из мужчин отлетал на метр-полтора, стоило только двинуть ему прямым в лоб!

Несколько раз, ночью, к Маре подкатывались разные обмылки племени, с гордо стоящими веточками детородных органов и желтовато-коричневыми пеньками зубов, от запаха которых Мару тошнило и выворачивало.

И вот, эта странная пара людей, которые выглядели совсем иначе.

Высокие, вооруженные металлическим оружием, настороженные и пахнущие угрозой, надежностью и силой.

Мара лишь на мгновение сравнила две стороны и сделала шаг в сторону странной парочки, решив, что пора что-то менять снова...

Да, уж точно Мара не ожидала встретить в другом мире такого!

Полноватый и лысоватый русский, блаженно потягивал красное вино из высокого бокала, всем своим видом демонстрируя отдых от трудов праведных, а не угрозу всему живому в мире!

Вот и сорвалось с уст Мары прозаичное WTF, как гимн всему происходящему с ней, последний десяток лет!

Мужчина, услышав ее голос, помрачнел, отставил в сторону бокал и тяжело вздохнул, обращаясь на странном, тягуче-певучем языке к своей спутнице, жарящей на немалых размеров сковороде, обычную, деревенскую и прозаичную, яичницу.

Спутница, в ответ пожала плечами и, соболезнующе развела руками, мол, разбирайся сам.

Учитывая, что судя по виду, боец из мужчины был так себе, Мара решила взять сразу "быка за рога", перейдя, для начала, в словесное нападение.

Однако, мужчина лишь щелкнул пальцами и Маре стало очень некомфортно: руки мужчины окутались живыми язычками пламени, а вино в бокале почти мгновенно запарило и забурлило, закипев...

Насупившись, девушка все же решила довести начатое до конца и, путая английские и испанские ругательства, потребовала объяснений, стараясь взять "на голос".

Странная женщина, почему-то напоминающая Маре фею Динь-Динь, предостерегающе подняла вверх лопаточку, которой переворачивала на полуметрового диаметра сковороде, удивительно золотистые и ароматные, лепешки.

Мара предупреждению не вняла и сделала шаг вперед.

Вино в бокале у мужчины кипеть перестало.

Просто мгновенно замерзнув веселенькими красненькими пузыриками, по стеклу побежали стремительные росчерки ледяных узоров, которые так нравились Маре, особенно долгими вечерами на базе в Канаде, когда делать было откровенно нечего, а единственное развлечение - тренажеры - было занято другими.

А вот теперь, судя по сгущающемуся вокруг холоду, Мара представила, что ждет ее конец очень холодный, без тяжелого звука горнов и прощального салюта.

Женщина-фея что-то рявкнула, на что мужчина вытащил из кармана халата мелкую медную монетку и подбросил ее в воздух.

Монетка замерла на полпути между Марой и странной кухаркой, что пласталась на кухне, пока мужчина попивал вино и чесал свои жирные ляжки.

В общем, понятие "равноправие" в этой парочке даже не присутствовало!

На мгновение Маре пришло в голову, что не так уж был и не прав их капеллан, что называл русских "людьми наполовину", ведь это только у нормальных народов предками были Адам и Ева, а у русских...

Мара вспомнила, как в ярко освещенной палатке святой отец Люк читал им историю появления разных народов, упирая на то, что русские, совершенно точно - недолюди, ведь их матерью была сама Лилит, что отказалась от божественного пути!

Именно поэтому, считал капеллан, все русские женщины так дьявольски притягательны и обольстительны, а мужчины - сильны, ведь в них течет кровь настоящих демонов!

Сама Мара, именно сейчас задумалась, а так ли это плохо, иметь в "первоматерях" не существо, созданное из единственной кости не имеющей мозга, а