— Насчет моей личной жизни… — Эллис задумчиво потерла подбородок. — Я и сама не могу сказать наверняка, к чему приведет моя связь с Оливером Роу. Вот сегодня, к примеру, я пыталась дозвониться до него весь день, а он не берет трубку. Дома его нет, так что я понятия не имею, куда Оливер делся. Он уже не в первый раз вот так пропадает. Хорошо хоть, что на наши свидания он всегда приходит вовремя.

— Мужчины непостоянны. И еще они любят считать себя независимыми — от женщин, разумеется. Холостякам трудно привыкнуть к новому статусу несвободного мужчины. Им нужно на это время. Уверена, что завтра он объявится с букетом, а сейчас твой Оливер, наверное, сидит в каком-нибудь баре с друзьями.

Эллис хотела было сказать, что Оливер не пьет, но вспомнила события прошлого вечера и промолчала.

— Как думаешь, ты сможешь влюбиться в Оливера? — спросила Бэкки.

— Нет, — честно ответила Эллис. — Я все еще люблю вашего сына, Бэкки.

— Этого я и боялась…

— Ничего не могу с собой поделать. Я однолюбка. Видимо, мне суждено всю жизнь хранить в своем сердце любовь к Джиму. Однако я уже убедилась в том, что смогу встречаться с другим мужчиной.

— Пока Джим живет здесь, покоя тебе не будет.

— Предлагаете мне съехать? — усмехнулась Эллис.

— Нет, разумеется! Но можно заставить уехать его.

— Мне казалось, вы в восторге от того, что Джим будет рядом с вами, — изумилась Эллис.

— Я очень этому рада, — искренне ответила Бэкки. — Но дело в том, что я не могу не думать о тебе. Ты мне как дочь, милая. И, честно признаться, ты для меня роднее, чем Джим. Он мужчина, не пропадет. А ты — редкий и нежный цветок, который завянет, если за ним плохо ухаживать. Джим растопчет тебя, Эллис. Как уже сделал это однажды. Жизнь ничему его не учит. Судьба бьет его железными кулаками, а он, вместо того чтобы уйти в сторону или измениться, в ответ нарывается на драку.

— Что вы имеете в виду?

Бэкки опустила глаза и долго молчала, собираясь с силами. Наконец она взглянула на Эллис и сказала:

— Он едва не женился полгода назад. Я не говорила тебе об этом, потому что боялась, что ты будешь переживать.

— Едва? — переспросила Эллис. — И что произошло?

— Он встречался с одной женщиной… целых два года. Я мало знаю о ней, потому что Джим почти ничего мне не рассказывал о своей жизни. Однако он как-то обмолвился, что сам не ожидал, что может так сильно влюбиться…

— Надо же… — Сердце Эллис кольнуло жало ревности.

— В общем, — продолжила Бэкки, — они жили вместе, но он не собирался жениться на ней… до тех пор пока она не забеременела.

Эллис вздрогнула и судорожно вздохнула.

— У Джима… есть ребенок?

— Нет. Его подруга сделала аборт. Понятия не имею, что произошло, но она не приняла предложение руки и сердца и ушла от Джима. Он был раздавлен. Ушел в запой, уволился с работы. Полгода шатался по барам, пропивая накопленные деньги. К счастью, он немало заработал, так что все спустить не успел. А потом вдруг взял себя в руки и приехал сюда. Чтобы залечить раны. Так подстреленный охотниками лис забивается в свою нору и не выходит оттуда, пока не выздоровеет.

— Это карма, — невесело усмехнулась Эллис. — Или ирония судьбы, уж не знаю. Спустя шестнадцать лет Джим оказался на моем месте. Что ж, зато он узнал, каково это, когда тебя бросает человек, которого ты любишь. Мне бы радоваться, но я готова расплакаться от жалости к нему…

— Ты добрая, — Бэкки погладила ее по руке, — и не способна злорадствовать.

Эллис задумалась. Теперь многие поступки Джима стали ей понятны. Он так охотно принял Анжелу за свою дочь, потому что сам недавно лишился ребенка. И поселился рядом с женщиной, которую когда-то бросил, так как чувствовал угрызения совести. Он был человеком, которому жизнь показала, что ценить нужно прежде всего отношения, а не деньги и карьеру. Бэкки заблуждалась, считая, что он не учится на своих ошибках. Напротив, Джим наконец осознал, что нельзя заботиться только о себе, нельзя быть эгоистом. Он приехал в Смолбридж, ведомый желанием выяснить, все ли в порядке с Эллис, чье сердце он разбил. А его грубость была лишь защитной реакцией. Тяжело признать, что ты не прав по всем статьям.

Своими мыслями Эллис поделилась с Бэкки. Пожилая женщина внимательно выслушала ее и задумчиво произнесла:

— Твои слова заставили меня взглянуть на действия Джима с другой стороны. К сожалению, я плохо знаю своего сына, он никогда не открывал мне свою душу. Однако мне хотелось бы верить, что мы не ошиблись в выводах.

— Я чувствую, что не ошиблись, — тихо произнесла Эллис.

— А ты могла бы… могла бы снова с ним сойтись?

— Возможно. Если бы не Оливер.

— Я была бы счастлива, если бы вы с Джимом воссоединились, — сказала Бэкки, вставая. — Но даже если ты сама решишься на это, сто раз подумай. Ты ангел, а он… Увы, моего сына трудно назвать святым.

— Я тоже вовсе не идеальна.

— В любом случае, я всегда приму твою сторону, Эллис. Даже если Джим на меня из-за этого смертельно обидится. — Бэкки протянула ей корзинку. — Я пойду, пожалуй. Передашь ему пирожки, когда он вернется?

— Конечно. Кстати, а вы не в курсе, куда он подевался?

— Джим никогда мне не рассказывает о своих планах, — усмехнулась Бэкки. — Но этим утром он проехал мимо моего дома и свернул в сторону шоссе. Могу предположить, что Джим поехал в Лондон. Наверное, у него там какие-то дела.

— Может, останетесь? Выпьем чаю, вместе подождем возвращения Джима? — Эллис страшно не хотелось вновь оставаться одной.

— Спасибо, девочка моя, но мы посплетничаем в другой раз, — Бэкки взглянула на темнеющее небо. — Когда тебе будет столько же лет, сколько мне, ты поймешь, как важно соблюдать режим и ложиться спать вовремя. Если я не окажусь в своей постели через полчаса, то всю ночь буду считать овец в тщетной надежде уснуть.

Эллис проводила Бэкки до калитки. Старушка медленно побрела по дороге, то и дело потирая поясницу.

Бедняжка, подумала Эллис, ей скоро стукнет семьдесят. Не такая уж он и старая, однако сильно сдала в последнее время. Джим — ее долгожданный поздний ребенок — попортил ей немало нервов. Она никогда не показывала этого, но его бегство из Смолбриджа стало для нее ударом. Джим был смыслом ее жизни, но она отпустила его. А вот я не могу отпустить до сих пор.

Эллис приняла ванну, надела домашний спортивный костюм, заглянула в комнату племяннице, чтобы пожелать девочке спокойной ночи, и спустилась на кухню, чтобы выпить чаю. На новом табурете сидел заметно поправившийся кот и грыз оставленный Анжелой в тарелке кусочек бекона.

— Ах ты, паршивец! — беззлобно произнесла Эллис. — Неблагодарное ты животное. Мы тебя кормим, поим, расчесываем, а ты воруешь!