– Что? Ты собираешься скрыть от моей семьи то, что между нами произошло? – резко спросила я, перестав поглаживать его волосы.

– Джемма, нет, ты неправильно поняла.

– Тогда скажи как правильно.

– Малышка, сначала мне нужно рассказать все Рону, а уже потом будем шокировать твоих родителей.

– Шокировать? Они любят тебя как родного сына.

– Да, так было, пока я не трахнул их маленькую доченьку.

– Я уже не маленькая.

– Да, я в курсе, – со смешком произнес он, осматривая мое обнаженное тело.

Я легонько ударила его в плечо.

– Прекрати.

– А то что?

– А то тебе придется выдержать еще один раунд, – сказала я и попыталась его снова оседлать.

Он придавил меня к матрасу своим телом и начал покрывать мое лицо быстрыми частыми поцелуями, отчего я захихикала, пытаясь отвернуться.

– Прекрати, – через смех умоляла я.

– Ненасытная маленькая штучка. Тебе было мало тех нескольких раз?

– Мне с тобой всегда будет мало.

Калеб остановился и с серьезным лицом посмотрел на меня.

– Как и мне тебя. Детка?

– Что? – прошептала я.

– Я хочу тебя снова, – сказал он с горящим взглядом и я почувствовала как мне в бедро толкнулся твердый член.

– О, мой бог, – шокировано прошептала я.

– Да, это я, – рассмеялся Калеб. – Но, к сожалению, я должен тебя отпустить. Скоро проснется весь дом. К тому же, нам обоим нужно поспать хоть немного.

– Но я хочу спать с тобой. – Я надула нижнюю губу, которую Калеб тут же втянул в рот и пососал.

– Скоро, сладкая, очень скоро. Веришь мне?

Я с готовностью кивнула. Даже если бы тогда он сказал мне, что земля квадратная и чтобы добраться на другую сторону, нужно пройти через коридор порталов, я бы все равно поверила. Я поднялась с дивана после еще одного затяжного сеанса поцелуев, и накинула рубашку, просто запахнув ее. Калеб лежал, закинув руки под голову и смотрел на меня светящимися глазами.

Как только я была готова идти, он встал и подошел ко мне, прижался всем телом и снова поцеловал мои припухшие губы.

– Если бы ты знала, насколько прекрасна, малышка, – говорил он между поцелуями.

– Если бы ты знал, насколько ты сексуален, – вторила я.

– Если бы ты знала, как сильно я не хочу отпускать тебя.

– Если бы ты знал как сильно я хочу остаться.

– Если бы ты знала, как сильно нравишься мне.

– Если бы ты знал, как сильно я люблю тебя.

Мы оба замерли одновременно. Распахнув глаза, я увидела, что Калеб смотрит на меня таким же ошарашенным взглядом. Нет. Взаимности я там не увидела. Только сожаление и страх. Мне стало так больно, что внутри все сжалось. Чертовы чувства. Ставший в горле ком не давал говорить.

Несколько секунд мы так и стояли: сжав друг друга в крепких объятиях и с ужасом на лице – только каждый по своей причине. Я прочистила горло, загоняя ком поглубже, чтобы обрести голос, хоть и хриплый.

– Калеб, я… прости, я не должна была этого говорить.

Он нахмурился и зажал мне рот ладонью.

– Не извиняйся.

Отпустив мои губы, он нежно поцеловал меня и прижался лбом к моему, закрыв глаза.

– Тебе пора, – прошептал он.

Я аккуратно высвободилась из его объятий и пошла к двери, едва сдерживая слезы, которые уже начали скапливаться в глазах. Я слишком много плакала из-за своих чувств к Калебу. И тогда, выходя из домашнего кинотеатра, я молилась о том, чтобы это было в последний раз.

Калеб

Когда дело касается поглощения шоколада, моей сестре Кэрри нет равных. Она правда может съесть пару плиток и ее не вырвет. А если все совсем критично – например, как в этой ситуации, – когда на ее тарелке лежит добротный кусок шоколадного торта, политый карамелью, она не может остановиться. Диалог, которого я ждал, превратился в монолог. Ровно до того момента, пока она не прикончила весь кусок.

– Ну так объясни мне, идиот, зачем ты трахнул эту девчонку?

– Потому что идиот, – ответил я, опуская лицо в руки.

Мы сидели в лучшей кондитерской студенческого городка и уплетали сладости. Я – за компанию, а Кэрри… просто потому что может. Она вернулась домой пару месяцев назад и мы сразу начали общаться. Ощущение было такое, словно мы никогда и не расставались. И она позволяла себе дерзить мне и даже помыкать мной, когда хотела того. И сейчас она соглашалась с тем, что я идиот.

– Это точно. Ты Рону уже сказал?

– Нет.

– Ты ведь знаешь, что это нарушение кодекса мужской дружбы?

– Да брось, никакого кодекса не существует. Но Рон просил меня этого не делать, так что какой-то все-таки, наверное, существует.

– Ага, между вами двумя, – отозвалась Кэрри. – И что дальше, большой брат?

– Хрен его знает. Ты мне скажи.

– Я? – искренне удивилась Кэрри.

– Да. Ну, ты ж девушка. Вот и скажи мне: чего от меня ожидает Джемма?

– Учитывая то, что она призналась в своих чувствах, полагаю, взаимности.

Кэрри пожала плечами и посмотрела на меня как на несмышленыша через свои вычурные очки с синими стеклами.

– Я не могу ответить ей тем же. – Я решил прояснить, видя недоумение на лице сестры. – Она нравится мне, но словом «любовь» я не бросаюсь.

– Понимаю. Что ты сделал после ее признания?

– Кэрри, она ж не первый раз признавалась мне в…

– Что? Ты. Сделал? – перебила она.

– Эммм, поцеловал ее.

–Что-то ты как-то не очень уверен. Что еще было?

– Я сказал, что ей пора идти в свою комнату.

– Ох, твою мать, – выругалась Кэрри, закатив глаза.

– Что?

– Ты по-крупному облажался, братец. Если не можешь ответить девушке взаимностью, но и терять ее не хочешь, то должен был успокоить ее, задобрить, насмешить в конце концов. Но никогда и ни при каких обстоятельствах не отпускай ее, когда она в таком морально нестабильном состоянии.

– Черт!

– Ага. Черт. Ну ты и придурок, Калеб. Ты же уже взрослый, у тебя было столько девушек, а ты таких элементарных вещей не знаешь.

– Речь никогда не шла о чувствах.

– Ты был ее первым?

Я поперхнулся кофе.

– Нет. С чего ты взяла?

– Ну, такая молоденькая девушка и так сразу призналась в любви, вот я и подумала…