был тогда прав. Маты в жизни необходимы. Они красноречивее всяких порядочных слов. Смотря на его орган, так и хочется спросить… зачем такой отрастил?

– Маш? Ты в обморок падать не будешь? У тебя на лбу испарина.

– Просто он… как-то выглядит странно. В смысле большой.

– Чуть больше среднестатистического.

– Да? А выглядит в живую как… впихнуть невпихуемое. Куда оно мне?

– Очень даже хуемое. В смысле впихуемое, – не скрывая усмешки в голосе, выдает Медведев. – Нет, ну так не бывает.

– Что?

– Ты точно также говорила в моем сне.

– А я тебе снюсь?

– Весь месяц. В кошмарах. Один раз меня убила.

– Да скорее умру я, если он будет во мне. Хотя я не планировала умирать. Ладно, прости, ерунду несу. Просто странно, учитывая, что в том кино, я, конечно, не разглядывала, но выглядел он у мужчины иначе. Итак, – перевожу на Мишу взгляд.

– Что?

– Ценных указаний, с чего начать, не будет? Ну, как тогда с наволочкой и пододеяльником?

– Разрешаю феячить по своему желанию. Только, чур, не отрывать. Это тебе не лепесток, чтобы загадывать желания.

Теперь уже на пару с Медведевым смеюсь я. Он опирается сзади руками о диван и выжидающе на меня смотрит. Я – сильная. Умная. Смелая. Почти обнаженная, с таким же голым Медведевым наедине. Ну что тут сложного потрогать… часть его. Хоть бы никто не помешал. Ни елка, ни кошка, ни сама я.

Тяну ладонь к желанному объекту. Обвожу большим пальцем головку. Горячая. Черт, черт, черт! У меня в руке живой орган. Сердце барабанит как сумасшедшее.

– Не бойся. Сожми его, – ну так бы сразу и сказал.

Обхватываю его плоть ладонью и чуть сжимаю. Ощущения непередаваемые. Сглатываю, когда Миша накрывает своей рукой мою ладонь и начинает двигать вверх-вниз. Спасибо, мой мучитель.

Спустя несколько секунд Медведев убирает свою руку, я же продолжаю его ласкать. На Мишу не смотрю, я слишком сосредоточена. Но когда слышу, произнесенное шепотом «умничка», вся моя сосредоточенность исчезает в неизвестном направлении. Я как ребенок радуюсь его словам, осознавая, что все делаю правильно.

– Умничка, – наконец слышу четко произнесенное им слово.

Как же мне нравится слышать похвалу из его уст. Как бы мне ни было стыдно и неловко, но за эту «умничку» я готова отдать многое.

Сама не поняла в какой момент, вместо любопытства и желания сделать Мише приятно, я почувствовала возбуждение. Да, судя по тянущему ощущению внизу живота, это оно. Сейчас мне безумно хочется, чтобы Миша потрогал в ответ и меня. Хочется свести вместе ноги, но такая поза не позволяет.

– Все, Маш, остановись, – хрипло шепчет Миша, перехватывая мою ладонь.

– Что-то не так? – растерянно бормочу я.

– Все так. Просто на этом остановимся.

В смысле остановимся?! Желание выбить ему передний зуб сейчас слишком велико. Видимо, уловив смену эмоций на моем лице, Медведев вновь обезоруживает меня своей улыбкой.

– Я не это имел в виду, – усмехнувшись, произносит он, убирая заколку из моих волос.

Сжав ладонями мои ягодицы, Миша поднимается вместе со мной и укладывает меня на спину. Вот сейчас, несмотря на возбуждение, под цепким Мишиным взглядом, я не знаю куда деть руки. Почему-то хочется прикрыть грудь. Но это настолько глупо, что я пресекаю в себе это желание.

Наконец Миша отводит от меня взгляд. Теперь я наблюдаю за тем, как он полностью избавляется от нижнего белья. Красивый. Почему я вообще когда-то считала, что навязанный папой жених красивее, с точки зрения классической красоты, чем Медведев? Неправда. Миша ничуть не хуже. Лучше. Красивее. И вообще. Никакой Наташе или еще кому-нибудь я его не отдам. Мой. Хочу, чтобы был моим. Только моим.

Мысли напрочь вылетают из головы, когда я ощущаю его губы на своих. Я готова целоваться с ним вечно. Закрываю глаза, наслаждаясь его ласками. Ощущение, что его руки касаются меня везде.

Грудь изнывает от желания. Хочу, чтобы он и дальше продолжал ее трогать. Гладить, сжимать соски. До боли. Ненасытное желание разгоняется по крови с нереальной скоростью. Выгибаюсь, ощутив его губы на своем соске. Тело буквально горит под его горячими поцелуями.

Оставаться безучастной и не издавать никаких звуков становится все сложнее. А уж когда Миша избавляет меня от трусиков – и подавно. Комкаю в ладони кусок покрывала, когда понимаю, что сейчас будет. Да, будет больно. Ну все же как-то через это проходят.

Хочется смотреть на него. Почти не страшно, но ноги все же инстинктивно сжала. Но Миша и не спешит сделать мне больно. Наклоняется к моему животу, обводит языком пупок, вызывая во мне почему-то улыбку. И только, когда начинает прокладывать дорожку поцелуев вниз, мне становится не по себе. А уж когда он касается губами моего лобка, меня словно ошпаривает кипятком. Он что собирается целовать меня там?!

– Не надо, – в панике бросаю я, сжимая ноги.

– Расслабься, глупыш, – улыбаясь, произносит Миша, целуя меня в коленку.

– Нет. Не хочу. Я там после всего…, – Господи, как же стыдно. – Не очень сухая.

– Ну я бы пиздец как расстроился, если бы ты была сухая. Ляг.

– Миш, ну не надо.

– Ляг, – совершенно другим тоном произносит Медведев. – Пожалуйста, – уже мягче добавляет он.

Ложусь на диван, но вопреки желанию закрыть глаза и не смотреть туда, я, наоборот, устремляю свой взгляд на Мишу. Обхватив ладонями мои щиколотки, он разводит мои ноги в стороны. С ума сойти. Стыд какой. Ладно, у меня там все… не страшно. Гладко и чисто. Сгореть от стыда можно и завтра. А пока…

Как только его язык скользнул меж складок, из меня вырвался полустон. Не в силах смотреть на это зрелище, я закрываю ладонями лицо и откидываю голову на диван. Он целует меня там. Обводит языком клитор, вызывая во мне мучительное желание сжать ноги. Сменяет язык пальцем, вырисовывая круги вокруг горячей плоти.

С каждой такой лаской становится невыносимо. Сжимаю пальцы на ногах почти до боли. Теряю связь с реальностью, словно я в каком-то беспамятстве. В какой-то момент стыд за собственные стоны и за то, что Миша проделывает со мной, исчезают в неизвестном направлении. Мне хорошо. Очень хорошо. Все, на чем я сконцентрирована, так это на остром удовольствии, разлившемся по всему телу.

Пока я пребывала в беспамятстве, Миша навис надо мной. Затуманенным