В последние недели Мин уговаривала Виталика уволить Гэвина, но тот сопротивлялся: вся его жизнь вращалась вокруг криптовалюты в целом и Ethereum в частности. Пусть Гэвин его критиковал и порой относился к нему с пренебрежением (в «желтой книге» он упомянул, будто Виталик предложил только «зерно» идеи), Виталик все равно был привязан к человеку, с первых же дней помогавшему воплощать его задумку в реальность. Во время разговоров с Мин оба часто не могли сдержать слез – как в случае, когда он увольнял Чарльза и Амира. Но, вооружившись, по ее утверждениям, доказательствами того, что работники EF в свое рабочее время помогают Ethcore, она все же переубедила Виталика.

Келли, СОО в Eth Dev, только что сделали кесарево сечение, и она всю неделю провела с малышом в отделении интенсивной терапии. Мин попросила менеджера офиса в Берлине навестить ее. Он прямо в палате передал Келли, которая с трудом может вспомнить тот момент, какие-то документы на подписание. Среди них лежало и письмо об увольнении Гэва.

5. Декабрь 2015 – 17 июня 2016

Самого Гэвина увольнение застало врасплох, особенно из-за того, что его провел тот самый «профессиональный» исполнительный директор, за назначение которого он в свое время выступал. Ошеломленный известием, он попросил Ютту заняться переговорами о его уходе. Позже, вернувшись из декрета, она сама перейдет из Ethereum Foundation в его стартап, но в тот момент, как утверждает человек на руководящей позиции в ETH Dev, ее бы уволили точно так же, не будь она беременна первым из двух совместных с Гэвином детей. В Германии очень строгие законы по защите беременных на рабочем месте. В следующие недели, пока Мин переносила EF из «Космического корабля» в квартирку в центре Цуга, они с Юттой переписывались по электронной почте, и Гэвин, Ютта, Виталик и Мин планировали, как лучше публично объявить о его уходе. Даже после заявлений главного разработчика Solidity Кристиана Райтвисснера Гэвин и Ютта настаивали, чтобы роль Гэвина сменили с «автора идеи» на «старшего разработчика», «поскольку это Гэвин задумал и спроектировал Solidity, а Кристиан лишь воплотил». Мин заканчивала свои письма словами в духе «Надеюсь, мы все выдохнем и со свежими силами начнем новый год». Но наедине с Виталиком заявляла, что Гэвин растратил около полумиллиона долларов. (Гэвин говорит, что не имел отношения к финансам ETH Dev, ими занимался Аэрон. На вопрос, предъявляла ли Мин доказательства своим обвинениям и проверял ли он их лично, Виталик отвечает, что просто доверял ей во всем.)

В то же время Мин съездила в берлинский офис. Гэвина и Ютты на месте не оказалось. Мин заявила сотрудникам, что бюджетные сокращения вызваны не отсутствием средств, а их разбазариванием.

11 января 2016 года Гэвин выложил в блоге Ethereum «Последний пост», начав его с цитаты из Pink Floyd: «Время прошло, закончена песня, но я решил сказать кое-что еще».

Черновик, который он так и не выложил, начинался словами: «Мин меня уволила, так что я сваливаю на год в Таиланд». Выложенный пост начинался уже так: «С немалой печалью вынужден раскланяться. Как и творчество Floyd, время работы в Ethereum подарило мне весь спектр эмоций». В паре кратких абзацев он рассказал о «многих крутых людях», с которыми познакомился, назвав по именам десятерых, в том числе Джеффа, и сказал, что постарается поддержать команду С++. В конце он писал: «Впереди, конечно, непростой путь, но мы знаем, что надо делать, и перспективы, думаю, великолепны. Всего хорошего, и спасибо за рыбу» (очередная отсылка к «Автостопом по галактике»). В этом посте ни разу не упоминался Виталик.

Без Гэвина из берлинского офиса тут же улетучился дух конкуренции. Теперь члены его бывшей команды дружески общались с разработчиками Geth: например, Петер Силадьи из Трансильвании вдруг понял, что команда С++ – вообще-то нормальные люди.

К тому же получилось сократить расходы EF. 7 января Виталик написал в блоге Ethereum, что фонд урезал ежемесячные расходы с 400 тысяч евро (425 тысяч долларов) до 175 тысяч (190 тысяч долларов), среди прочего съехав из «Космического корабля» и снизив зарплату команды С++ приблизительно на 75 %, бюджет Geth – на 10 %, зарплату рекламного отдела – на 85 %, а администрации – на 50 %. На тот момент в распоряжении фонда было 2,25 миллиона ETH (около 2,1 миллиона долларов), 500 BTC (230 тысяч долларов) и 100 тысяч долларов фиатными деньгами – всего приблизительно 2,4 миллиона, что при нынешнем бюджете гарантировало еще год работы. (Виталик нигде не упомянул, что Ларс, Уэйн и Вадим ушли, оставив его единственным членом совета.)

Затем в конце января стоимость эфира наконец-то забралась выше отметки 1,69, на которой в середине августа выплачивались доли ранних участников. Вскоре после этого она достигла 2 долларов – почти в четыре раза выше 0,58 в конце сентября, когда Виталик объявил сообществу, что фонду придется закрыться через девять месяцев. Фонд не просто стал богаче: Ethereum стал третьим по ценности блокчейном, обойдя Litecoin, который называли серебром – в сравнении с золотом биткойна.

Тогда некоторым уволенным разработчикам предложили вернуться в фонд (но не Гэву). Новый разработчик на С++, англичанин из Канады Боб Саммервилл, присоединившийся к команде в феврале, на самом деле уже работал над Ethereum со времен его запуска прошлым летом, только бесплатно. Тогда он заметил, что, задавая вопросы команде Go, всегда получал ответы сходу. Но в команде С++ ему вообще не отвечали. Устроившись на работу официально, он узнал о периоде «Берлинской стены», когда команды не общались между собой. Теперь же, с уходом «самовлюбленного» Гэвина, дела пошли как по маслу.

Но это внутри фонда. Теперь Гэвин работал во внешней компании, и конкуренция продолжилась – причем публично. 2 февраля в блоге Ethcore написали о своем новом клиенте Parity: «По последним тестам (см. на parity.io) очевидно, что Parity опережает с отрывом на корпус по скорости и легкости все доступные движки обработки блоков Ethereum». Один из главных помощников Джеффа, Петер Силадьи, прочитал пост и понял, что в Ethcore модифицировали их Geth, чтобы обойтись без оптимизации, сделанной командой Go. И теперь Ethcore сравнивает ту уступающую версию Geth со своим новым Parity. Ему это показалось «грязной игрой». Он бы не возражал, если бы Гэвин действительно создал что-то более совершенное, но с фальсификацией мириться не собирался. Даже сотрудник Гэвина Марек Котевич признает, что из-за маркетинговой тактики Гэвина создавалось впечатление, будто Parity быстрее в разы, хотя на самом