А посему работать по варианту «Концерт» предстоит группе особого назначения «Снежный Барс» майора Рудакова.

Борис поднялся и коротко ответил:

– Есть работать по варианту «Концерт»!

Кауров тоже встал, подошел к Борису:

– Ты, майор, не торопись, не торопись. Нам надо тщательно спланировать операцию, чтобы одним ударом убить сразу несколько зайцев. Народная мудрость даже за двумя зайцами гнаться не советует. А мы замахиваемся на одновременное выполнение сразу четырех задач. Так что, Боря, повторюсь, – не торопись!

И, уже обращаясь ко всем присутствующим, Кауров проговорил:

– Давайте-ка, ребята, лучше начнем думать, как провести сложнейшую операцию. И времени на принятие окончательного решения у нас до утра. Потом «Барс» должен выйти на тропу войны, иначе не успеет добраться до перевала, сориентироваться на местности и провести акцию.

Генерал разложил на столе полевую карту района и схемы, начертанные бывшими помощниками Садыка, с пояснениями. Поставил рядом пепельницу, бросив рядом две пачки сигарет. Обед был заказан прямо в кабинет. Как и ужин.

Общий план действий группы особого назначения «Снежный Барс» был принят только к трем часам утра.

И родился он в результате длительных споров, отстаивания офицерами собственных позиций. Больше всех суетился Кауров.

И не потому, что именно на генерале лежала полная ответственность за освобождение заложников. Просто бывший оперативный работник, агент-диверсионник, в силу трагических обстоятельств оказавшийся оторванным от боевой работы, Каракурт вновь получил возможность выйти на оперативный простор. Генерал-майор Кауров, заместитель Директора Секретной службы Х-4 по борьбе с наркомафией и массовым проявлением терроризма, так называемого «Виртуса», отсутствовал сейчас в кабинете, его заменил профессионал спецназа Каракурт, старший среди равных. Только Боря Рудаков ни с кем не спорил, он внимательно слушал дебаты начальства, одновременно не менее внимательно изучая каждую мелочь на схеме бандитов, перенося их на свою персональную полевую карту.

Кауров, заметив это, спросил:

– Борис, ты что там, кроссворды решаешь, пока мы тут головы ломаем, как твоей группе выполнить сложнейшую задачу?

Рудаков спокойно ответил:

– Вы почти угадали, генерал!

Генерал указал на командира особой группы офицерам совещания:

– Нет, вы посмотрите на него! Тут каждую мелочь обсасываешь, как кость ерша из ухи, а он и ухом не ведет, словно не ему выводить своих ребят на войну!

Сохраняя полное спокойствие, майор ответил:

– На то вы и начальство, чтобы ставить задачи и определять порядок их выполнения. А уж мое дело – претворять ваши замыслы в жизнь. Разве я не прав?

– Ладно, – Кауров ударил ладонью по столу, – кажется, мы все рассмотрели и предусмотрели, считаю, решение принято! Майор Рудаков, слушай боевой приказ!

Борис поднялся, как положено в таких случаях.

Выслушав приказ, ответил:

– Есть! Задачу к исполнению принял! Разрешите идти, хоть немного поспать перед выходом?

Кауров спросил:

– У тебя, Боря, вопросов по заданию нет?

Майор вздохнул:

– Нет у меня вопросов! Все ясно! Задачу уяснил, приказ принял. Утверждать, ввиду сложной тактической обстановки, что он будет непременно выполнен, не могу. Но за то, что «Снежный Барс» сделает для освобождения заложников все возможное и невозможное, отвечаю!

Каракурт подошел к Рудакову:

– Вот так и я работал, спокойно, без суеты. Сейчас в тебе, Боря, узнаю себя. Удачной тебе и твоим парням охоты, майор!

– Спасибо! Разрешите идти?

– Иди!

Подполковник Железнов вышел вместе с подчиненным.

Командир отряда счел своим долгом, иначе и быть не могло, лично проводить в бой подчиненных. Поэтому он и направился в расположение группы «Снежный Барс».

Ровно в 7.00 командир «Кавказа» построил подразделение майора Рудакова.

А в 8.30, экипированные для действий в условиях горной местности, зная общую задачу, девять профессионалов «Барса» транспортным «Ми-8» были десантированы на небольшое плато в двадцати семи километрах от перевала, обрывающегося западным склоном в ущелье Дракона у селения Ленжи. Хронометр боевой операции по освобождению заложников «Концерт» начал свой отсчет.

Как начал отсчет километрам длительного и сложного горного марша майор Борис Рудаков. А за ним четыре боевые двойки.

Спецназ вышел на свою обычную работу, как обыватель в каком-нибудь мирном городе утром отправляется в свою контору или офис.

С одним отличием: спецназ шел на смертельный риск ради спасения попавших в беду совершенно незнакомых людей.

И шел сознательно, прекрасно понимая, что для кого-то или для всей группы этот выход в неизвестность реально может оказаться последним. Но шел потому, что это был СПЕЦНАЗ!

Расстояние, которое в обычных тренировочных условиях горно-пустынной местности группа Рудакова преодолела бы максимум за шесть часов, в боевой обстановке отняло у нее более суток. И зависело это не только от природно-климатических сложностей маршрута, но и от того обстоятельства, что идти приходилось, по сути, по тылам противника, рискуя в любой момент нарваться на блуждающую банду «чехов». Этот район войсками Объединенной группировки практически не контролировался, за исключением разведывательных полетов армейской авиации.

Это привнесло в действия спецназа совсем не нужную проблему. Бойцам, и так загруженным по полной боевой экипировке, приходилось по очереди нести еще и прибор, выдающий в эфир для штурмовиков и вертолетов огневой поддержки сигнал: «Я – свой!» Иначе пилоты, через свое оборудование следящие за землей, вполне могли принять бойцов «Барса» за противника и нанести воздушный удар. Таков у них был приказ! Как у Рудакова – как можно быстрее пройти эти двадцать семь километров и выйти к подножию скалы, где согласно показаниям Велли на вершине перевала находился наблюдательный пост Садыка. Хотя наблюдательным его можно было назвать с большой натяжкой. Главной задачей сменной позиции двух бойцов банды, имеющих в своем распоряжении автоматическую лебедку и веревочные лестницы, являлась переброска подельников из Ленжи за перевал, что сокращало расстояние при выдвижении на Шали, так как дорога через Гемли по серпантину была длиннее, а в настоящий момент и заблокирована.

Этот пост был для «Снежного Барса» главной целью второго этапа операции «Концерт».

Шли к перевалу «ромбом», впереди двойка передового дозора капитана Равиля Колбаева с прапорщиком Виктором Галушкиным. Сзади, левее, соблюдая дистанцию визуального контакта, пробивалась двойка капитана Михаила Карпенко с прапорщиком Володей Серковым. В том же режиме, но справа – двойка капитана Алексея Журавина с прапорщиком Димой Линько. И в замыкании старшего лейтенанта Гену Зубова и прапорщика Семена Кулибина вел сам майор Рудаков. «Барсов» не случайно называли особой группой. Она была универсальна, слаженна и отработана в плане взаимозаменяемости офицеров. Все были прекрасными снайперами, саперами, мастерами рукопашного боя, владели всеми видами вооружения. Прапорщики имели на вооружении снайперские винтовки «СВДС», поражающие цели на расстоянии до 1200 метров, и переносные магазинные гранатометы «ГМ-94» с запасом зарядов различного предназначения. Кулибин, кроме всего прочего, нес на себе систему «гарпун», использование которой позволяло преодолевать ущелья, пропасти и подниматься по отвесным поверхностям высотой до 200 метров. Офицеры имели на вооружении автоматы «гроза» с подствольными гранатометами и пистолеты повышенной бронебойности «гюрза». Кроме этого, все члены группы были вооружены компактными пистолетами-пулеметами «клин» с глушителями, а также запасом гранат, по две оборонительных «Ф-1» и по четыре наступательных «РГД». К специальному оборудованию относились приборы ночного видения и станции специальной импульсной связи, перехват сигналов которых был практически невозможен. Оружие и боеприпасы составляли основную весовую нагрузку, но каждый из бойцов группы предпочел отказаться от лишнего запаса пищи и воды, чем от дополнительных магазинов к оружию. Они прекрасно знали, что в горах от жажды можно спастись кровью змеи или еще какой ползучей твари, от голода – всевозможными растениями. Спецназ был подготовлен и адаптирован к выживанию в экстремальных условиях и мог продержаться в горах столько, сколько нужно. Но вот нехватка боеприпасов или недостаток огневой мощи при боевом соприкосновении с противником означали бы одно: неминуемую гибель. От пленения офицеры страховались гранатой «Ф-1», уложенной в специальный кармашек камуфляжа, находившийся под сердцем, с выведенным на переговорное устройство кольцом предохранительной чеки. Даже будучи лишенным рук, офицеру достаточно было лишь повернуть голову, закусить микрофон связи и дернуть его в сторону, чтобы мощный взрыв оборвал его жизнь. И это было законом. Спецназ в плен не сдавался!