Я мог гордиться ею.

По-настоящему я получил на это право чуть позже.

Через два месяца Яшка выехал в командировку в Израиль и уже там выяснил, что ему лучше не возвращаться: тут заинтересовались его малярной деятельностью. В случае возвращения ему было гарантировано трудоустройство по профессии, указанной в кличке.

Яшка не вернулся, но ежедневно слал телеграммы. Обещал забрать Риту, требовал верности и любви. Рита старательно отвечала. Благодаря этому какие-то люди приносили, передавали ей деньги, вещи, оформили на нее машину.

Телеграммы получал и Шахматист. С просьбой присматривать за беззащитной женщиной. С мольбой (почти) продолжать играть. И с обещаниями, в случае больших проигрышей беззащитной, уплатить все долги. «Прошу зпт играй тчк Ты знаешь тчк Всегда плачу тчк Яша тчк», — было в одной из телеграмм.

И Шахматист играл. Те же самые посыльные люди наведывались к Монголу, передавали деньги и Шахматисту. И с совсем уже открытой, опасной даже завистью косились завсегдатаи.

Однажды Шахматист не пришел. Рита томно сидела на диване, раскладывала пасьянс. Преданно дожидалась соперника.

И тогда к ней «подкатил» я. Собственно, с того момента, как обнаружилось, что Шахматист задерживается, все несколько встрепенулись. В глазах у всех присутствующих засветилась надежда. И чем дольше не было Шахматиста, тем ярче было свечение.

Но я решился первым. К неудовольствию обнадеженных, подсел, завел светскую беседу. Вкрадчиво предложил сыграть. Рита, томно не то кивнув, не то просто склонив головку, взяла колоду, стала сдавать.

Этого они уже вынести не смогли. Особенно не смог Кацо, президент одесского гвоздичного бизнеса. Он и до сего момента неизвестно как терпел. В возрасте уже, с банальной кавказской внешностью, но говорящий без акцента Кацо с самого начала, с первого привода Риты Яшкой, был прибит ее женственностью, ее ... Не знаю, какие женские черты прибивают представителей кавказских народностей. Прибит ее присутствием. Моя атака — это испытание оказалось не для его выдержки.

— Слушай, Толик, Яша просил меня смотреть за Маргаритой. — Кацо излагал без акцента, но фразы строил в манере своих земляков. — Яша не хочет, чтобы она играла с тобой. Так? — Он, согнувшись, со сладостью во взоре заглянул ей в глаза.

Рита тоже улыбнулась. С неопределенной томной улыбкой опустила взгляд.

— Поздно, — сказал я. — Карты сданы.

— Только одну партию, — согласился знающий правила Кацо. — Если Шахматист не придет, я с вами сыграю, — это уже опять с улыбкой Рите. И тут же, вновь без улыбки, мне: — Яша мне всегда доверял.

На это можно было обидеться, полезть на рожон. Но неудобно было при женщине.

Партию, которую позволил сыграть Кацо, я проиграл.

Публика была в недоумении: то ли я поддался женщине для затравки, то ли Шахматист так натаскал соперницу... Настороженности не было, было только изумление. Несмотря на то что я имел здесь рейтинг из высших.

Не насторожилась публика и позже, когда кроткая женщина выиграла в этот вечер у Кацо восемь с лишним тысяч. Но удивилась еще больше. Кацо, конечно, миллионер, и к тому же миллионер темпераментный, но не до такой же степени...

Не знаю, до какой степени Кацо был темпераментным, но глупцом он в большой степени не был. На следующий день проиграл еще девять тысяч, и — все... На несколько дней потерялся. Должно быть, осмысливал происшедшее.

Непутевые, изумленные чрезвычайно, плюющие на чужой опыт цеховики наперебой ринулись занимать освободившееся место.

Успели все. За три дня Рита обыграла всех. От четырех до пятнадцати тысяч — каждого. Каждый раз, принимая выигрыш, томно опускала глаза. Сама невинность... Зараза.

Публика не понимала вообще ничего. С надеждой ожидала, что выиграю я.

Я проиграл больше всех — восемнадцать. Почему бы и нет? Во-первых, скорее спишут на везение, во-вторых — треть, шесть тысяч, значит, с Монгола-дольщика причитается. Потом появился пропажа Шахматист. Проиграл двенадцать и снова надолго пропал (предварительно получив четыре у Японца).

Завсегдатаи были в шоке.

Я высказал предположение: уж не проделки ли это Яшки? Предположение понравилось, хоть и казалось невероятным. (Ведь умные же люди; посчитали бы, что Шахматист за все время получил с Яшки денег больше, чем эта женщина отыграла за пять дней. Шахматиста не заподозрили в соучастии, он всегда был вне подозрения.)

Как бы там ни было, точку рассекретили. Для подтверждения теории «Яшка-аферист» Рите следовало исчезнуть. Якобы податься к соучастнику за кордон.

И она исчезла.

Яшка долго еще слал телеграммы. Но ответов уже не получал.

Дружки, те, которые хорошо его знали и понимали, что начудил не он, сообщили эмигранту, что Рита пропала, выиграв крупную сумму, что подозрение пало на него, Яшу.

Яшка был уверен, что ей не простили, скорее всего убрали. Ничуть не сомневался ни в случайности выигрыша, ни в верности единственной любимой женщины. Обещал вернуться, отомстить. Причем лично. Вне подозрения был только Шахматист. Я же наверняка мог оказаться подозреваемым номер один. Но, зная Яшку, его пустую велеречивость, чувствовал себя спокойно. К тому же голова была занята иным: надо было выдумывать очередное дело.

Мы его придумали.

И опять же большую часть плана до деталей разработала сама Рита. При разработке приходилось учитывать два неприятных фактора: первый — в Одессе ей обнаруживаться нельзя ни в каком виде, второй — я не имею возможности ее сопровождать, а значит, прикрывать. (К этому времени был на «подписке», ждал суда.)

Факторы учли. Рита через того самого дипломата раздобыла какую-то ксиву, имеющую отношение к Красному Кресту. На имя чешской гражданки.

На пару с Шахматистом они въезжали в средней величины города. Останавливались в не самой лучшей гостинице.

В местных организациях (иногда в горисполкомах) Рита представлялась активной деятельницей Красного Креста, разъезжающей с целью обнаружения мест, особо нуждающихся в помощи. Причем помощь будет оказана не самим Крестом, а ее родным папой. Почему так?.. Тут все дело в том, кто — папа...

Папа — держатель казино, игорных клубов, прочих вполне грешных заведений. Да, может быть, мучает совесть... Что в этом плохого? Как бы там ни было, папе не терпится оказать поддержку и Красному Кресту, и обездоленным. К этому благородному делу подключил дочку. Дочь, чистая душа, пусть таковой и остается. Потому и гостиницы нешикарные выбирались, чтобы образ праведницы соблюсти. Такова воля папы.

«Чистая душа», как истинно папина дочка, проявляла объяснимый интерес и к местным заведениям. К тем, в которых играют. Из чистого любопытства, ну и чтобы папе было что рассказать. Собирала для папы приветы от местных игроков.