По какой-то причине форма креста была неправильной. Часть его между левой и верхней ветвями была превращена в четверть круга. Эти неровные, искажающие форму линии придавали кресту какой-то странный вид.

Крест был символом ордена Великого бога Риля.

Присутствие ордена – любого религиозного ордена – было сравнительно новым явлением в жизни Беллегера. Здесь, как и в Амике, до появления жрецов, ничего не знали о религии. Действительно, подавляющее большинство подданных короля Бифальта не понимали её суть. Длительный опыт применения магии избавил их от мечтаний о сверхъестественном, волшебном и божественном. Хотите увидеть теургию? Пожалуйста. Хотите понять, почему некоторые люди могут ею управлять, а другие – нет? Посмотрите на погоду. Подобно магии, погодные явления приходят и уходят в соответствии с природными силами мира. В других объяснениях нет необходимости. Конечно, если есть теургия, кому придёт в голову полагаться на неведомых существ, именуемых «богами», и возносить в небо просьбы, именуемые «молитвами»?

И всё же беллегерцы обращались к ордену Великого бога Риля. И со временем таких обращений становилось всё больше.

Отсюда и возникли подозрения Элгарта. Что самые обыкновенные, практичные, трудолюбивые люди нашли здесь? Неужели они больше нигде не могли получить этого? Чего им не хватало, что могла дать только религия?

По его личному мнению, появление в Беллегере ордена было случайностью. Возможно, инстинктивным ответом на подготовку короля Бифальта к назревающей войне. Эта подготовка длилась очень долго, почти бесконечно, охватывала всё королевство и требовала от людей громадных затрат, при этом о самой войне никто не мог сказать ничего определённого. Или, возможно, необходимость в ордене назрела за годы, когда царства были лишены магии? Одни домыслы, одни догадки. А Элгарт был практичным человеком: он хотел фактов.

Поскольку он опоздал, то не увидел на улице возле здания храма никого из последователей ордена. Все они уже зашли внутрь. Только одна женщина ждала у двери: та, с кем ему предстояло встретиться. Элгарт находился ещё слишком далеко, да и свет лампы, висевшей над входом, был слишком тусклым, поэтому глава шпионов не мог прочитать выражения её лица, но поза, в которой женщина стояла, говорила ему, что она теряет терпение. Или уже его потеряла.

Беззастенчиво улыбаясь, Элгарт направился поприветствовать магистра Фасиль.

Она приехала в Беллегер в среднем возрасте в свите недавно женившегося принца Беллегера вместе с амиканским генералом Форгайлом, было это по окончании путешествия в Последнее Книгохранилище, которое ранее предпринял принц Бифальт в надежде найти «Седьмую Казнь» Гексина Марроу. Теперь Фасиль состарилась, движения её замедлились, и при ходьбе она пользовалась тростью, хотя жаловалась при этом не на годы, а на то, что давно не возвращалась в Архив. Там, настаивала она, множество врачей-шаманов по первой её жалобе могли бы задержать старение, как они это проделывали для самого архивариуса, продлевая его жизнь уже до второго столетия. Здесь же, в Длани, никто не мог избавить её от неизбежных болезней и слабостей. И всё же она не уезжала из Беллегера, хотя никто и не попытался бы её остановить. Никто бы просто не посмел. Она была не обычным магом. Она была магистром Последнего Книгохранилища, женщиной, которая восстановила теургию в Беллегере и Амике, используя только книгу Гексина Марроу и свой собственный дар.

– Вы опоздали, – проворчала она, как только Элгарт приблизился. – Церемония вот-вот начнётся.

Поверх серой мантии магистра на ней был теплый плащ с капюшоном того же цвета. Капюшон почти не скрывал её лица. Оно напоминало плохо замешенное тесто, со смородиной вместо глаз, печёным инжиром вместо носа и расколотым миндалём вместо рта. Без сопровождения и так далеко от замка, она всё же чувствовала себя в полной безопасности. Маги обладали огромной силой – кто осмелится им угрожать? Однако при данных обстоятельствах Элгарту хотелось, чтобы Фасиль была более осмотрительной. Здесь меньше, чем где бы то ни было, он хотел бы привлечь чьё-либо внимание.

По-прежнему улыбаясь, он поклонился. Небрежные манеры были не в счёт, на самом деле Элгарт уважал Фасиль.

– Но не слишком, магистр, – ответил он тоном мужчины, находившим ситуацию забавной. – Я так полагаю, они называют это «службой», а не «церемонией». И мне говорили, что они всегда задерживаются ради таких опоздавших, как я.

Женщина нетерпеливо хмыкнула.

– Надеюсь, ваши источники не ввели вас в заблуждение, господин шпион. Я прошла долгий путь, и, – она стукнула своей тростью о землю, – не лёгкий. Кроме того, я пропустила открытое заседание совета. Мои источники намекнули, что оно должно было быть особенно интересным. И всё же я здесь. Вы не оставили мне выбора.

Элгарт попытался придать своему голосу более серьёзный тон.

– Вопрос времени, магистр. Я слишком долго игнорировал свои подозрения. Теперь я вижу, что события ускоряются. Наше время пришло. Мы должны понимать, на чём мы стоим, прежде чем земля уйдёт из-под наших ног.

– Ускоряются – как? – требовательно спросила заклинательница.

Элгарт быстро подсчитал в уме, что он может позволить себе рассказать. А решившись, ответил:

– Ходят слухи, что дорогу королевы Эстии в Книгохранилище теперь прокладывают рабы.

Магистр Фасиль удивленно присвистнула.

– Рабы? – И опять требовательно спросила: – Королева знает об этом? Она позволяет?

Элгарт покачал головой.

– Это слухи. Она может знать или не знать, да всё вообще может оказаться ложью. У меня нет точного ответа. – Элгарт не мог сказать, что доверяет человеку, который нашептал ему эти новости. Ему доверял Кламат, но сам Элгарт не был знаком с информатором. К тому же доносчик был дезертиром. Как и Элгарт, он не хотел привлекать к себе внимание. Если он сдержит своё обещание и придёт на вечернюю службу, Элгарт услышит полный отчёт, но произойдёт это чуть позже.

Взяв спутницу под руку, он подвёл её к двери в храм.

– Магистр, – тихо сказал он. – Мы должны услышать ответы и на другие вопросы.

Магистр Фасиль неодобрительно хмыкнула, но руки не отдёрнула.

Открыв для неё дверь, Элгарт махнул следовавшим за ним всю дорогу шпионам, чтобы те оставались снаружи и наблюдали. И вошёл за магистром внутрь.

Он знал, чего ожидать, он много раз слышал, как здесь всё устроено. Зал, в который они с магистром Фасиль вошли – «святилище», – был так же безыскусно прост, как и внешний вид храма. Это была передняя половина здания (задняя служила какой-то другой цели). Она явно предназначалась для церемониальных собраний и походила на то место, где король Бифальт проводил заседание открытого совета. Здесь было торжественно и тихо. Элгарту говорили, что люди, приходившие в храм, не разговаривали. На скамьях – в этом здании они были длинными, на несколько человек, с удобными прямыми спинками и подлокотниками по краям – помещались четыре-пять десятков прихожан. Скамьи были обращены к возвышению в передней части святилища, высокой деревянной платформе, которая тянулась от одной стены до другой.