Вместе с архивами и реликвиями обреченный мир должны были покинуть сотни чинов Экклезиархии, начиная с кардинала и заканчивая последними писарями и архивариусами. Многие из тех, кто долго служил при соборе, решили остаться, но улететь захотели еще больше. Как человек, Иоганн Деван мог злиться на тех, кто бросает на произвол судьбы Белатис и его народ. Как проповедник – а теперь и исповедник, – он никого не осуждал, вспоминая прощальные слова командира арбитров:

– Они выполняют свой долг, а я – свой. Но все мы служим Императору так, как он положил каждому из нас.

– Пойдемте же! Надо идти! Последний челнок улетает! Сам архидьякон велел вам в него садиться!

Испуганный голос послушника вывел Парцелия Собека из неглубокого транса. Особое чутье давно предупредило его о приближении мальчика. Острый слух астропата уловил и его быстрые шаги, гулко отдававшиеся в необычно пустых коридорах, и уже ставшие привычными звуки боя, доносившиеся с улицы. Но ментальным взором он видел страшный хаос, царящий в Мадине..Собек гнал от себя возникающие образы, опасаясь, что волны паники и страха, обуявших население обреченного Белатиса, захлестнут и испепелят его разум.

– Я уже говорил с архидьяконом, Лито. Ему известно, что я пожелал остаться на Белатисе. – С этими словами Парцелий поднял невидящие глаза на испуганного мальчика и подарил ему одну из своих редких улыбок. – Я прожил в этом мире шестьдесят восемь лет. Вот этими слепыми глазами я повидал множество миров, и живу я так долго, что уже почти не помню, где родился. Я верой и правдой служил Императору, но теперь я стар и очень устал. Оставь меня, Лито. Скоро я увижу божественное сияние Императора…

Мальчик мялся в дверях, не решаясь уйти. С улицы донеслись новые выстрелы. Во дворе заработали мощные двигатели.

– Иди, Лито! Они не станут тебя ждать… У нас разные судьбы, – добавил астропат и замолчал, не понимая, откуда у него взялись эти неожиданные слова.

Мальчик еще немного постоял, бросил на астропата последний, отчаянный взгляд и сломя голову бросился прочь.

Собек привязался к этому неуклюжему и ленивому мальчишке, который должен был стать очередным рядовым писцом Экклезиархии. Астропату вдруг стало больно от мысли, что Лито осталось жить еще меньше, чем ему.

Вновь достав магическую колоду Имперских Таро, Парцелий принялся с их помощью разгадывать видения, собранные его ментальным взором в теснинах варпа.

Вытащив две карты, астропат подождал, пока на них проступят изображения. На первой появилась крепость с башней, разрушенной упавшей с неба звездой, – «Павшая Крепость». На другой – контуры космического корабля. Коленопреклоненные люди вокруг него молились, пытаясь найти защиту от витавших вокруг демонов варпа. Эта карта под названием «Корабль» возникла в виде своей редкой разновидности – «Корабля Пилигримов». Сосредоточившись, Собек вновь всмотрелся в открытые ему образы будущего. Огненные щупальца ползли по темным коридорам судна, проникали в его сердце и сжимались вокруг пульсирующего плазменного реактора. Лица Лито, архидьякона, самого кардинала и сотен писцов. Их рты широко распахнуты. Они кричат и исчезают в ослепительно яркой вспышке.

Прислушиваясь к реву двигателей стартующего челнока, Парцелий понял: только что он видел гибель людей, находящихся сейчас на борту. Он не знал, почему и как это случится. Однако их конец уже предрешен, и Собек не вправе предупреждать их или пытаться изменить судьбу. Астропат предчувствовал и свою скорую гибель. Чем ближе подбиралась к нему смерть – в виде силуэта «Убийцы Планет», маячившего в варп-вихрях, – тем острее делался его пророческий дар.

Парцелий должен будет разделить участь защитников собора. Он еще жив и способен получать предупреждения лишь потому, что ему предстоит сыграть какую-то роль в их судьбе.

С этими мыслями Собек вернулся к картам. Может быть, возникающие на них зыбкие образы подскажут, что же ему предстоит совершить.

Словно алчные наследники вокруг смертного одра, на орбите Белатиса собралось множество имперских кораблей. Они обирали приговоренный мир, набивая трюмы самым ценным из того, что на нем оставалось.

Пузатые войсковые транспорты приняли на борт два полка Имперской Гвардии со всей техникой и снаряжением. Расквартированным на Белатисе армейским подразделениям не суждено было разделить участь населения планеты. Впрочем, эвакуация не могла спасти их от неминуемой гибели.

В сражениях с силами Осквернителя, бушевавших по всему Готическому Сектору, Имперская Гвардия несла огромные потери. Совсем скоро поднявшимся на борт транспортов бойцам предстояло пойти навстречу смерти на какой-нибудь другой планете.

За последнюю неделю были демонтированы промышленные предприятия, вывезены запасы руды и других ценных полезных ископаемых. Бесконечная череда грузовых судов увозила эти богатства подальше в тыловые миры. Целый флот грязных наливных челноков доставил на борт танкеров сотни тысяч тонн обработанного прометия с многочисленных перерабатывающих заводов.

В трюмы других транспортов загрузили огромное количество адамантита, титана, трикалиевых кристаллов и других необходимых для военной промышленности металлов и минералов.

Неделю назад на орбиту Белатиса с самого Марса прибыл огромный древний корабль. Адептус Механикус прислали его, чтобы забрать из обреченного мира своих собратьев, и не только. Уже много дней его юркие челноки спускались на поверхность планеты к заводам Белатиса, чтобы эвакуировать целые производственные линии, демонтированные армией проворных сервиторов. На таких военных заводах изготавливались боевые машины и оружие, они были вместилищами бесценных и незаменимых знаний и технологий. Скоро эти автоматизированные линии соберут в каком-нибудь промышленном мире, и они еще долго будут служить Богу-Машине.

Однако не только вставшие на высокий якорь суда занимались эвакуацией и не все прибывали на Белатис с такими же очевидными целями.

Три дня назад к имперским кораблям присоединился похожий на стрелу черный корвет. Он использовал обычные идентификационные коды Имперского флота и назывался просто «Бернард Ги». Однако офицерам «Махариуса», наблюдавшим с капитанского мостика за его появлением на орбите, силуэт корвета показался весьма необычным.

– Священная Инквизиция! – шептали они друг другу так тихо, словно не осмеливались произносить эти слова вслух.

«Бернард Ги» соблюдал молчание в эфире, и лишь иногда с его борта к поверхности планеты стартовал челнок, сопровождаемый истребителями, затребованными с «Махариуса». Каждый раз челнок проводил на Белатисе всего лишь несколько часов. Что он там делал – кого-то забирал или, наоборот, доставлял, – так и осталось неизвестно. Дважды после таких рейдов боевые корабли получали с «Бернарда Ги» короткие приказы обстрелять ту или иную цель на поверхности Белатиса. При этом во второй раз был полностью уничтожен небольшой, но густонаселенный город на юге самого крупного континента планеты.